С растущим чувством обеспокоенности я поехал назад в мотель.
– И что ты думаешь о Бернстайне? – спросил Маршалл, когда я вошел в его номер. Разложив бумаги, он работал за столом, непременная бутылка виски стояла под рукой.
– Умен, – сказал я, остановившись в дверях.
– Ты прав, он чертовски умен. Он собирается устроить мне кредит у Меррилла Линча. – Он ухмыльнулся:
– Завтра я начну покупать акции.
Хотя мое сердце пропустило один удар, я все же сохранил бесстрастное выражение лица.
– Фрэнк, а что думает об этой операции мистер Бернстайн?
Маршалл рассмеялся:
– Гарри разбирается в финансах не лучше тебя. В его советах я не нуждаюсь.
– Ладно, Фрэнк, это твои деньги. Не говори потом, что я тебя не предупреждал.
– Ты свободен. Увидимся в восемь. – Маршалл подмигнул мне. – Ночью можем поразвлечься. Посмотрим, что тут за шлюхи, а?
– Отлично, – сказал я и ушел.
Запершись в своем номере, я позвонил в местное отделение брокерской конторы Меррилла Линча и попросил к телефону кого-нибудь из брокеров.
– Я Сандерстед, – раздался голос. – Чем могу вам помочь?
– Мое имя Том Джэксон, – сказал я. – Я хотел бы разместить капитал в тридцать тысяч долларов. Я слышал, что есть смысл играть на повышение “Чаррингтон стил”. Говорят об их слиянии с “Питтсбург стил”. А вы как считаете?
После паузы Сандерстед сказал:
– У нас нет никаких сведений о таком слиянии, мистер Джэксон, и мы расцениваем акции “Чаррингтон стил” как чрезвычайно рискованные. По сути дела, мы не рекомендуем покупать их. Не заинтересует ли вас…
Я уже услышал все, что хотел. Если Меррилл Линч расценивает акции “Чаррингтон стил” как чрезвычайно рискованные и знать не знает ни о каком слиянии, значит, мое мнение подтвердилось. Я повесил трубку.
Я сидел неподвижно, спрашивая себя, как мне остановить этого жирного пьяницу, чтобы он не пустил на ветер деньги, которые должны достаться нам с Бет.
От мысли провести ночь в компании с ним и шлюхами меня тошнило. Я решил, что смогу отговориться, сославшись на расстройство желудка. А если он будет недоволен, может отправляться к чертовой матери.
Я улегся на кровать, но ум мой лихорадочно работал. Я задумался, не убить ли Маршалла прямо сейчас, пока он не успел купить акции, но не смог придумать безопасного способа. Наконец, около шести часов я пошел в его номер, приготовившись сказать, что болен, но войдя в комнату, обнаружил, что в этом уже нет нужды.
Он снова “погиб для общества”. Лежа на кровати рядом с пустой бутылкой виски, он был так похож на мертвеца, что во мне всколыхнулась надежда, уж не умер ли он на самом деле.
Наклонившись над кроватью, я потряс его. Маршалл что-то пробормотал, застонал и снова отключился. Я расстегнул ему воротник и, отступив на шаг, стал его рассматривать. Выглядел он плохо. Маршалл был в моих руках, но время еще не пришло. Подойдя к телефону, я попросил портье вызвать доктора.
– Мистеру Маршаллу плохо.
До Фриско уже дошел слух, что мистер Маршалл стоит миллион долларов, поэтому сервис был идеальным. Через некоторое время прибыл врач – худощавый, энергичный, молодой.
– Я ничего не могу для него сделать, – сказал он после внимательного осмотра. – Разденьте его. Он проспится. Не хотите ли, чтобы я прислал сиделку?
– Я справлюсь, – ответил я. – Я прослежу за ним.
Доктор достал несколько таблеток:
– Дайте ему их завтра, – и после паузы добавил:
– Если он и дальше будет так пить, он убьет себя.
– Я скажу ему, – бесстрастно ответил я. Когда врач ушел, я решил, что, пожалуй, стоит позвонить Гарри Бернстайну. Набрав его номер, я сообщил ему, что произошло и что сказал доктор.
– Вы хотите, чтобы я приехал, Девери? – спросил Бернстайн. Голос его прозвучал озабоченно.
– Нет, такой необходимости нет. Обычно он выкарабкивается из таких передряг, – ответил я. – Завтра утром он будет бодр как чертов кузнечик. Я прослежу за ним.
– Надеюсь, что так. На завтра у нас назначены две важные деловые встречи. Позвоните мне завтра домой в восемь утра, хорошо? – И Бернстайн дал мне свой номер.
Я обещал позвонить и повесил трубку. Бросил еще один взгляд на Маршалла. Тот все еще был в отключке. Я осмотрел номер, нашел большой кейс Маршалла, но он был закрыт на прочный замок. Без ключа его можно было открыть разве что только с помощью динамита, а мне вовсе не улыбалось шарить по карманам Маршалла.
Остаток вечера я провел у телевизора с выключенным звуком, вполглаза поглядывая на своего пьяного босса. Около девяти часов его неровное дыхание превратилось в тяжелый храп, и я счел, что ничего с ним не случится, если я его оставлю.
Я спустился в ресторан, съел салат из креветок, потом, бросив последний взгляд на Маршалла и убедившись, что он по-прежнему спит, лег в постель.
Я проспал три или четыре часа, когда меня разбудил звук открывающейся двери. Я зажег свет.
В дверях стоял Маршалл. Выглядел он так, словно только что восстал из ада, – с всклокоченными волосами, багровым лицом и опухшими глазами.
– Дай мне выпить, – прохрипел он. – Хватит лежать и пялиться. Мне нужен глоток виски.
Я вспомнил слова Бернстайна: “А что, если вы попытаетесь удержать его от пьянства? Если вы хотите сделать карьеру, а с ним вы действительно можете сделать карьеру, поберегите его”.
Но я знал, что без него я могу сделать карьеру намного быстрее.
– Запросто, – ответил я. – У меня в машине бутылка. Я принесу ее.
– Принеси, и побыстрее, – прорычал он и поплелся назад в свой номер.
Надев ботинки и пижаму, я сходил на автостоянку и достал из бардачка бутылку виски. Ночь была душной и знойной, единственное окно светилось в номере Маршалла.
Он встречал меня у двери. Схватив бутылку, он захлопнул дверь прямо перед моим носом.
Давай, давай, сукин сын, подумал я, упейся до смерти.
* * *
На следующее утро в семь сорок пять я постучал в номер Маршалла и вошел.
Я ожидал увидеть его одетым и готовым к выходу, однако он все еще лежал в постели и выглядел очень плохо. Полупустая бутылка виски стояла на ночном столике.
– Ты в порядке, Фрэнк? – спросил я, остановившись в дверях.
– Чувствую себя как в аду. – Он чуть не хныкал. – Не понимаю, что со мной случилось. Я пытался встать, но не смог удержаться на ногах. Лучше тебе вызвать врача.
– Хорошо. Постарайся расслабиться.
Вернувшись в свой номер, я позвонил домой Бернстайну. Когда я обрисовал ситуацию, не упоминая, впрочем, что в три часа ночи дал Маршаллу бутылку виски, Бернстайн тихонько выругался, предложил мне вызвать врача и обещал приехать.
