Они с доктором появились одновременно. Похоже, Бернстайн и доктор знали друг друга. Они вошли в номер Маршалла. Я решил держаться в стороне, поэтому стоял на залитой солнцем улице и ждал.
Через полчаса они вышли, и доктор пожал Бернстайну руку, кивнул мне, сел в машину и уехал. Бернстайн направился ко мне.
– Фрэнк хочет уехать домой, – сказал он. – Доктор Керсли считает, что это лучший выход. Теперь послушайте, Девери, если в доме где-нибудь есть спиртное, уберите его. Доктор Керсли сказал, что очень важно, чтобы Фрэнк ничего не пил в течение по крайней мере двух дней. Я полагаюсь на вас. Если у него произойдет еще один алкогольный эксцесс, он опасно заболеет. Понимаете?
– Он сможет ехать? – спросил я, подумав, что Маршалл, по крайней мере, не будет в этот день покупать акции, а каждый день отсрочки – это выигранное время.
– Керсли дал ему лекарство. Старайтесь ехать помедленнее. С ним все будет в порядке. Когда привезете его домой, позвоните мне в офис. Уложите его в постель. Дайте ему теплого молока, никакой твердой пищи и никакого, повторяю, никакого алкоголя. – Бернстайн взглянул на свои карманные часы. – Черт! Я уже опаздываю.
Присмотрите за ним, Девери. – Он поспешил к своей машине и уехал.
Я вернулся в свой номер, упаковал багаж, потом подошел к портье и оплатил счет. Я обнаружил Маршалла сидящим на краю кровати. Руками он обхватил голову. Бутылка виски исчезла. Я предположил, что у Маршалла хватило ума спрятать ее подальше, чтобы доктор не отобрал ее. Мне с трудом удалось его одеть. Маршалл казался контуженным: наверное, лекарство подействовало. Пока я паковал его багаж, он не произнес ни слова, а потом сказал:
– Когда вернемся домой, я буду в порядке.
– Конечно, Фрэнк. Пойдем. Маршалл залез под кровать и достал наполовину пустую бутылку виски.
– Кейт, положи ее в бардачок.
Мне пришлось под руку вести его до машины. Он рухнул на правое сиденье и следил, как я прячу виски в бадачок.
– Самое неподходящее время болеть! – пробормотал Маршалл, когда я завел машину. – У меня столько дел.
– Не переживай. – Я выехал на автостраду.
Не проехали мы и пару миль, как он уснул, и все еще спал, когда я затормозил у его большого заброшенного дома.
На подъездной дорожке стояла полицейская машина. При виде нее я испытал шок. Выбравшись из “кадиллака”, я поднялся по ступенькам и распахнул входную дверь.
Посреди холла стоял заместитель шерифа Росс. Свою стетсоновскую шляпу он прижимал к боку. Последовала пауза, после чего Росс шагнул вперед, нахлобучил шляпу на голову, молча обошел меня и по ступенькам спустился к полицейской машине. Я повернулся и следил за ним. Задержавшись у “кадиллака” и посмотрев на храпящего Маршалла, Росс сел в свою машину, подал ее назад и выехал на грунтовку.
– Что он тут делал? – охрипшим голосом спросил я у Бет.
Она состроила гримасу и пожала плечами:
– Проверял “плимут”. Он хотел выяснить, починил ли его Фрэнк. Почему вы вернулись? Фрэнк сказал, что вас не будет четыре дня.
Посещение Росса меня несколько напугало.
– Росс что, не знал, что “плимут” продан?
– Видимо, нет. Зачем бы он еще приехал? Фрэнк с тобой?
– Фрэнк болен. Он спит в машине.
– Болен? – Она окинула меня холодным взглядом черных глаз. – Что с ним?
– Вчера вечером он слишком много выпил. Я приведу его.
– Он так плох? Мы переглянулись.
– Недостаточно плох.
Она снова состроила гримасу, потом ушла в гостиную и закрыла дверь.
Мне пришлось потрудиться, чтобы извлечь Маршалла из машины и поднять вверх по лестнице в его комнату. Он рухнул на кровать. Я снял с него одежду и натянул на него пижаму. Маршалл залез под одеяло и снизу вверх посмотрел на меня, стоящего у кровати:
– Достань мне виски, Кейт.
– Никакого виски, Фрэнк. Врач сказал…
– Достань мне выпить! – На его лице появилось выражение злобного упрямства.
– Не сейчас, Фрэнк, может быть, позже.
– Ты слышал меня? – Маршалл приподнялся. – Мне наплевать, что говорят костоправы. Я хочу выпить!
– Ладно.
Оставив его, я спустился в гостиную. Бет стояла у окна. Часы в холле пробили шесть.
– Как он? – не оборачиваясь спросила Бет.
– Он хочет выпить. – Я подошел к бару и достал полбутылки виски, стакан и воду. Потом прошел на кухню и добавил в бутылку немного воды из-под крана, затем поднялся наверх и поставил виски, воду и стакан на ночной столик. Он ухватился за бутылку, а я вышел и спустился в гостиную. Бет по-прежнему тихо стояла у окна спиной к дверям. Я набрал по телефону номер офиса Бернстайна.
– Я благополучно довез его домой, мистер Бернстайн, – сказал я. – Сейчас он отдыхает.
– Отлично. Держите спиртное от него подальше, мистер Девери. Позвоните мне завтра, будут ли какие-нибудь изменения. У вас там поблизости есть врач?
– Все в порядке, мистер Бернстайн. Думаю, что завтра он будет в норме.
– Берегите его, – сказал Бернстайн и повесил трубку.
Бет отошла от окна и безучастно наблюдала за мной.
– Сделаем это сегодня ночью, Бет, – сказал я:
– Если бы он не выпил столько вчера вечером, он сегодня утром уже покупал бы акции “Чарринггон стал”. Мы не можем позволить ему наделать глупости.
Я ждал от Бет какой-то реакции, но ее лицо оставалось безжизненной маской.
– Как ты это устроишь? – Ее голос был тих.
– Прежде чем разговаривать, мне нужно кое-что сделать, – ответил я и через кухню прошел в гараж. Я подобрал чурбачок и, порывшись в ящике для инструментов, разыскал топор и изготовил два деревянных клина. Попробовав один из них под внутренней дверью гаража, я обнаружил, что он слишком толст. Пришлось его подтесать, и тогда он подошел. Те же операции я проделал со вторым клином – для наружной двери гаража. Из гаража я прошел на кухню, потом в холл и вышел в сад. Подойдя к закрытой двери гаража, я загнал клин на место. Затем вернулся в гараж через кухню и потолкался в наружную дверь. Клин надежно держал ее. Отступив для разбега, я со всей силы ударил в дверь плечом. Клин удержал ее. Удовлетворенный, я вернулся в кухню.
– Бет!
Она появилась немедленно.
– Я войду в гараж и закрою дверь, – сказал я. – Надо, чтобы ты подсунула этот клинышек под закрытую дверь и забила его.
Коротко глянув на меня. Бет взяла клин. Я вошел в гараж и закрыл дверь. Бет в точности выполнила мои указания. Услышав, что она забила клин, я повернул дверную ручку и ударил в дверь плечом. Она не открылась.
– Отлично. Вынимай клин, – сказал я.
