Нинус хихикнул из-под зонта.
Гальф посмотрел сперва на королеву, потом на ее сына. Всякое уважение, которое он испытывал к ним, давно исчезло. Сейчас он видел их такими, какими они были на самом деле, – чудовищами.
– Какое-нибудь надежное место? – спросил он. – О чем вы говорите?
Магритт улыбнулась ему.
– Что за вопрос? Конечно же, Сфера небесная.
* * *
Густые облака скрыли луну и звезды, не считая небольшого просвета прямо над городом. Как бы ни двигались тучи, просвет оставался. Через него Гальф мог ясно видеть три звезды, о которых говорилось в пророчестве. Казалось, они манят его.
Стоя в темноте, Гальф готовился сделать то, на что не решился бы еще какой-то день назад. Проникнуть обратно в Сферу небесную.
Он напряг мышцы, собираясь совершить трудный подъем по одной из похожих на ходули опор Сферы. Он чувствовал себя уверенно, но риск был огромен. Если его поймают, Нинус не просто засунет его руку в жаровню.
Когда Лиммони унесли от наполовину разрушенного моста, Гальф почувствовал, как взгляд Магритт прожигает ему затылок. А Нинус был холоден с ним весь остаток дня. Не зашел ли он слишком далеко, защищая Лиммони?
Затем он представил волшебницу, лежащую в Черной камере в холоде и одиночестве.
Выбор был очевиден.
Она помогла мне. А сейчас я должен помочь ей.
Подъем оказался таким трудным, как он себе и представлял. Скользкая деревянная опора загибалась на вершине. Только невероятная гибкость Гальфа позволила ему дотянуться до уступов, за которые можно было уцепиться руками. Забравшись наверх, он неестественным образом втянул и вывернул плечи и бедра и протиснул гибкое тело через узкую щель в стене тюрьмы.
«Похоже, быть уродливым не всегда плохо», – решил он.
Оказавшись внутри, Гальф передохнул, восстанавливая дыхание. Все было так, как он помнил: темнота, вонь, отдающиеся эхом ужасные крики заключенных. Похоже, сейчас здесь было больше пленников, чем раньше. Неудивительно – в последнее время коньком Нинуса стало приговаривать людей к заключению в Сфере небесной за самые незначительные проступки.
Где Блист?
Мальчик понадеялся, что страж где-нибудь храпит, пока остальные тюремные надзиратели делают за него работу.
Гальф крался через мрачные проходы. Ритмичный звук падающих капель служил аккомпанементом крикам. По крайней мере, Нинус сказал ему, куда упрячут Лиммони; одна камера так и оставалась пустой с момента их побега. Маленькая комната, где Нинус провел десять лет своей юной жизни.
Черная камера.
Сюда… за этот угол… вверх по ступеням…
Вспыхнул факел. Ужас сковал тело Гальфа, когда два легионера в поблескивавших бронзовых доспехах вышли на свет. Он был готов бежать, но резко остановился, его каблуки заскользили по скользкому и грязному полу. Солдаты шли на него плечом к плечу, а затем расступились.
Третья фигура прошла между ними и выступила вперед. Развевающиеся одежды, руки в перчатках, торжествующая улыбка…
Магритт!
Это была ловушка!
Его сердце колотилось, Гальф развернулся на каблуках и побежал… прямо в лапы третьего легионера, который поджидал его сзади.
Рука в перчатке сжалась вокруг его горла, почти оторвав его от земли.
– Нет! – выдохнул мальчик. – Пустите меня! – Он колотил солдата кулаками, старался пнуть его, но безрезультатно.
– Я знала, что ты предатель, – сказала Магритт, кружа около него, как ястреб. – Я говорила Нинусу, но он мне не верил – не было доказательств. Поэтому я решила их предоставить.
Гальф извивался в руках легионера.
– Где она? – прохрипел он. – Что вы с ней сделали?
– Сфера небесная – не единственное надежное место в Идиллиаме, – сказала Магритт. – Твоя подруга-колдунья находится в безопасности в замке. Под замком, конечно же.
Усмехаясь, она нависла над мальчиком в свете факелов.
– Но ты, Гальф, далеко не в безопасности.
– Вам меня не испугать!
– Молчать! Как ты смеешь? Как ты смеешь предавать наше доверие, ты, уродливый неблагодарный мальчишка?! Мы подобрали тебя в сточной канаве, возвысили, поставив на высокую должность, и вот как ты нам отплатил!
– Вы меня не возвысили! Вы меня погубили! Магритт наклонилась ближе.
– Убийца короля, – прошептала она.
К ужасу Гальфа, его глаза мгновенно наполнились слезами.
– Вы меня заставили, – захлебывался он рыданиями. – Я не знал. Вы меня обманули.
Выпрямившись, Магритт щелкнула пальцами. Один из легионеров продолжал держать Гальфа за горло, а другие надели тяжелые цепи на его руки и ноги. Когда они закончили, Гальфу показалось, что он стал весить в два раза больше, чем раньше, и почти совсем не мог двигаться.
– Покажи мне, как ты освободишься от этого, уродливый монстр, – сказала Магритт и ушла в темноту. Ее одежды развевались на ходу.
– Это вы монстр! – крикнул Гальф ей вслед. Но та уже скрылась.
Легионеры подтащили мальчика, словно мясную тушу, к одной из больших общих камер. Подле нее стоял сам Блист с кривой ухмылкой на потном лице.
– Вернулся, мальчишка-лягушонок! – загоготал он.
Блист открыл дверь камеры, отгоняя толкающихся заключенных кнутом, который был усеян шипами. Гальфа бросили внутрь. Когда он приземлился, цепи лязгнули. Железные звенья вонзились ему в спину. Дверь со стуком захлопнулась, ключ лязгнул в замке, и удаляющиеся шаги затихли.
Гальф с трудом дышал – цепи стягивали его грудь. Одно за другим над ним возникли лица других заключенных. Они глядели на него из темноты, как звезды, о которых говорилось в пророчестве. Только в их глазах не было света – лишь ненависть и отчаяние.
Гальф нашел угол и вжался в него. Теперь он знал, что чувствует овца, когда приближаются волки. Он свернулся калачиком и ждал, когда все закончится.
Глава 18
Совершив первый полет над деревней, Тарлан сказал бы, что войска лорда Вайсерина могли похвастаться несколькими десятками человек. Сейчас, когда он снова планировал над селением, он увидел, что враг атакует заново, и солдат сотни. Это выглядело исключительно как демонстрация силы.
«Есть что-то еще, помимо того, что рассказала леди Дарранд, – подумал он. – Лорд Вайсерин хочет захватить Ритерли. Есть ли другое объяснение?»
Тарлан ухватился руками за кольцо из перьев на шее Титы и тряхнул головой, прогоняя мысли. Цели лорда Вайсерина – не его забота. Он и его торроды просто наемники. Выполнят работу – отправятся своей дорогой. А эти люди пусть сами разбираются со своими делами.
