Да. Хотелось кричать.
Но сил не было.
Бедный мой ребенок… Я его еще до рождения явно умудрюсь достать с вечным переутомлением, стрессами и прочими радостями моей ненормальной жизни. Ну кому только понадобилось меня убивать?..
Дверь со скрипом открылась, и в палате сперва оказалась капельница, а потом и подключенный к ней Кан Му Ён. Он опирался на стойку, к которой крепилась капельница, как на костыль.
Лицо белое. Голубая пижама болтается как на вешалке. Тапочки на босу ногу… Но идет. И чего его черти принесли, он же в реанимации был…
В висках тут же застучало от бессильной злости. Если я его, болезного, не могу выставить из своей жизни и дверь закрыть, то как справляться с его пышущей здоровьем матушкой?
— Му Ён-а! — тут же подорвалась к ненаглядному ребенку Чхве с таким ужасом на лице, как будто тот должен был упасть замертво. Как по мне, так мерзавец еще всех переживет. С такой упертостью — запросто.
Тот только отмахнулся и с выражением неописуемого страдания на лице поковылял в мою сторону. Правда, разумно остановился в двух шагах от кровати.
— Ты в порядке? — спросил Кан, демонстрируя слишком уж большое участие, чтобы я поверила. — Как ребенок?
Мамин взгляд скользнул по мужчине снизу вверх. Как будто она мерки с него снимала. И с каждой секундой ее улыбка становилась все более натянутой. Ну да, одно дело, когда достоинства сыночка расписывает родная мать, и совсем другое — сыночек вживе. А вживе Кан Му Ён представлял собой жалкое зрелище. В особенности сейчас.
— Ничего страшного не случилось, — выдавила из себя мама. — А как вы себя чувствуете?
«Производитель» хотел было рассказать о своих увечьях, но ему не дали такой возможности. И слава Создателю. А то мамочка могла бы еще и начать сочувствовать ему. А этого он совершенно не заслуживает.
— Му Ён-а, это мама Лиллен, миссис Адамс. Миссис Адамс, это мой сын Кан Му Ён, — спохватилась и вспомнила о приличиях Чхве Ки Де. — С нашей Лиллен все хорошо. Надышалась угарным газом. У нее на работе произошел пожар…
— Вообще-то все чертовски нехорошо, — перебил женщину до боли знакомый голос.
И его обладатель так пихнул плечом папочку моего ребенка, что тот едва не свалился. Чхве Ки Де тут же кинулась ловить свою кровиночку. Оставалось надеяться, что на несколько минут ей будет не до меня.
Арчи. Я едва не прослезилась. Уж он-то найдет управу на этих троих. Уж кому-кому, а Дэниэлсу точно не впервой вытаскивать меня из самых разных передряг. Конечно, потом он каждый раз отчитывал, как пятилетнюю, но все равно никогда не оставлял без помощи.
— Лил, хватит, на работу тебе пока нельзя. Да и вообще никуда нельзя. Это уже не игрушки. Тебя упорно пытаются прикончить. И я не уверен, что то стекло упало совершенно случайно.
Уже и про стекло кто-то донес…
Но в целом Арчи был совершенно прав: уж слишком часто на меня покушались, поэтому разгуливать свободно по городу и не следовало.
— Миз Коллинз меня уволит, — простонала я, понимая, что придется прятаться. А значит, нельзя будет работать.
— Не уволит, — фыркнул друг и без всякого стеснения уселся прямо на больничную кровать. — Она сказала, что ноги твоей не будет в офисе, пока не разберемся в происходящем. Там из-за одного пожара ремонта на пару тысяч фунтов. Поэтому ты в отпуске. Не бледней так, с содержанием.
Мама смотрела на Арчи с тоской. Ну как же. Красивый, богатый, вполне себе приличный мужчина, но вот не сложилось у меня с ним. На Дэниэлса мамочка с первого дня знакомства поглядывала слегка хищнически… На контрасте с Артуром Дэниэлсом Кан Му Ён смотрелся еще более жалко.
— Я сам могу позаботиться о матери моего ребенка! — упорно продолжал петушиться Кан. Хотя выглядел так, будто только что явился в больницу с собственных похорон.
Арчи повернулся к иностранной знаменитости и демонстративно посмотрел куда-то выше его головы. Учитывая разницу в росте, сделать это было очень легко.
— Откуда в такой хорошей больнице взяться мыши?
Кан Му Ён только открывал и закрывал рот, очевидно не находя слов для достойного ответа.
— Мыши? — спросила за сына Чхве Ки Де. Она зло сощурила глаза, да и пальцы у нее скрючились, как будто дамочка едва сдерживалась, чтобы не выцарапать моему другу глаза.
На душе изрядно потеплело. Не все этой стерве преклонного возраста доводить меня до белого каления. На нее тоже нашлась управа.
Дэниэлс обезоруживающе улыбнулся. Это он умел, мерзавец.
— Ну как будто кто-то пищал. Мелкий такой.
Физиономия Кана меняла цвет от красного до синего. Как будто он был хамелеоном, которого каждую секунду помещали рядом с вещами разного цвета. А потом у поганца и вовсе глаза начали закатываться.
Смотреть на это было приятно, но внезапно проклятые гормоны вызвали во мне всплеск милосердия, и я со вздохом произнесла:
— Да верните его кто-нибудь назад, в реанимацию. Пока тут не помер. Мне трупы сегодня настроение испортят.
Чхве посмотрела на меня более чем недовольно, но не стала спорить или выяснять отношения другим способом. Уже хоть что-то.
— Я позову медсестру. И Му Ён вернется в свою палату, — сухо произнесла Чхве Ки Де и гордо удалилась в коридор.
Я с невольным уважением посмотрела ей вслед. Все-таки в ее годы иметь такую фигуру и так держать осанку — это определенно заслуживает уважения. Ну и, безусловно, хороший набор генов. Судя по тем документам, которые я отжала у Кана, его семейка отличается завидным здоровьем и не склонна к вредным привычкам. Следовательно, у моего ребенка будет просто отличная наследственность и меньше вероятность влипнуть в неприятности из-за алкоголя или наркотиков. Что ж, хотя бы за это можно поблагодарить папашу.
Мама тем временем заботливо усадила на стул многострадального Кана и начала вежливо расспрашивать о его самочувствии. Тот, как ни странно, упорно уверял, что у него все замечательно, а то что посинел — это просто игра света.
— Лил, ты же понимаешь, что вляпалась по-крупному? — тихо спросил Арчи, беря меня за руку. — И проблему нужно срочно решать?
Разумеется, я это понимала… Если раньше еще можно было надеяться, что все происходящее — просто череда случайностей, то теперь-то я не сомневалась ни капли, что не бывает в жизни таких вот совпадений.
— Да.
Коп удовлетворенно вздохнул.
— И ты согласна, что тебе требуется постоянная охрана? — задал еще один вопрос он таким тоном, будто прекрасно знал, каков будет ответ.
От одной только мысли, что за мной теперь должен будет постоянно кто-то таскаться, хотелось зубами скрипеть. Но я жалела свое тело, поэтому сдержалась.
— Да.
Друг ласково погладил меня по щеке. Я только вымученно улыбнулась. Я ценила свою свободу. Всегда ценила. Но, кажется, жизнь ценила все-таки куда больше.
