И опять этот чертов взгляд, полный обреченности и смирения. Как будто Кан Му Ён заранее готов к тому, что дальше будет только хуже. Больше всего я ненавидела… когда меня прощали. Это заставляло чувствовать себя ничтожной.
— Я могу извиниться. За них.
«Производитель» покачал головой.
— Зачем? Ты-то в случившемся не виновата… Просто друзья тебя слишком сильно любят. Хотя плохо понимаю за что.
Как будто пощечину залепил.
— Лил хороший человек. И замечательный друг, — решительно вступился за меня О’Нил. — Она сильная и храбрая женщина. Тебе просто не понять.
И все равно оставалось стойкое ощущение, будто меня только что помоями облили. Я привыкла гордиться тем, что я смелая, сильная, меня ничем не прошибешь… Но сейчас, когда Генри встал на мою защиту, стало вдруг казаться, что все мои достоинства — ничто перед недостатками. «Ну хотя бы она храбрая…» Как-то так.
И даже то, что эта отрыжка эстрады Корё нужна была мне как собаке пятая нога, не сгладило неприятного осадка в душе.
— То, что сильная и храбрая, я уже успел понять, — протянул Кан Му Ён с видом великомученика, готовящегося принять страшные пытки ради высшей цели. Страшной пыткой, судя по всему, была я.
Ну как же я уже устала от этого спектакля, в котором я играю исключительно одну роль.
Тяжело вздохнув, выдала:
— Я не образец для подражания. Но и не навязываю себя тем, кому я неприятна. Может, на этой ноте расстанемся окончательно?
Кан покачал головой, упрямо поджимая губы. Вот странный человек. Ведь уже успел столько хлебнуть за последние дни из-за меня и все равно упорно продолжает цепляться за идиотскую идею связать свою дальнейшую судьбу со вздорной айнваркой и ее чадом. Я ведь ему тоже не нравлюсь, тут и сомнений быть не может, о любви тем более говорить не приходится… Неужели в их Корё настолько все запущено с этой ответственностью перед ребенком?.. Мы практически ничего друг о друге не знаем… Поэтому я и не смогу понять его мотивов.
— Это невозможно, Лиллен, — решительно отмел Кан Му Ён тот вариант, при котором мы просто оставляем друг друга в покое. — Если ты настроена поговорить по душам, то я хотел бы сделать это в другом месте. Экскурсия в полицию была познавательной, не спорю, но с меня уже хватит. Я не выдержу еще одного приключения.
Резонно.
Нервно поправила воротник шелковой блузы и ответила:
— И то верно. К тому же ты паршиво выглядишь.
Мужчина только хмыкнул, разведя руками.
— Неудивительно, ведь испытаний у меня с твоей легкой руки было достаточно.
А вот будить во мне искусственно чувство вины не стоило. Не стоило — и все тут. Всегда этого терпеть не могла.
— Не дави на жалость, ты еще не видел меня, когда токсикоз жить не давал. Вот тогда бы точно в петлю полез, только чтобы избавиться от меня.
Кан Му Ён только улыбнулся, давая понять, что дурным настроением беременной женщины его так легко не испугать.
— Генри, дорогой, ты же докинешь Кана до отеля, а меня потом до дома Арчи? — умильно хлопнула глазами я, обращаясь к рыжему.
Саммерса с Дэниэлсом я при этом показательно проигнорировала, давая понять, что смертельно обиделась на них двоих. Нет, с Арчи-то придется помириться уже ближе к вечеру, как-никак живу у него в доме, а вот с Биллом смогу демонстративно не разговаривать еще с неделю. Чтобы полностью осознал, как накосячил. Единственная беда — у О’Нила был самый паршивый автомобиль, который уже давно находился при смерти. Но упорно выживал и даже какое-то время ездил после очередной реанимации.
— Ладно, — легко согласился Генри. — Мне как раз машину отремонтировали…
Отлично. Значит, у меня есть какая-то надежда нормально доехать. Если чертова колымага не сломается по дороге. Это убожество на колесах умирает уже лет пять. Но Генри почему-то все никак не поменяет жалкий хлам на что-то приличное.
— Лил, может… — попытался было подступиться ко мне Дэниэлс, но я картинно отвернулась, сложив руки на груди.
— Я тебя не вижу и не слышу. И вообще, я смертельно обиделась. Дома поговорим. Может быть.
Лучший друг вздохнул недовольно, но не стал навязываться и дальше. Прекрасно знал, что мне нужно было перекипеть после их выходки, и только потом я буду готова к конструктивной беседе.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Из участка сперва вышел Генри, за которым увязался Билл, что-то тихо ему объясняющий. Следом за полицейскими вышла и я сама. А Кан Му Ён чуть отстал, и краем глаза я увидела, как он подошел к Арчи. Вот точно инстинкта самосохранения у человека нет. Хотела было вернуться, чтобы не дать лучшему другу добить отца моего ребенка, но Генри дернул меня за руку, не позволив вмешаться.
— Не лезь, Лил, дай ребятам по-мужски поговорить.
Ага, по-мужски. Издевается, что ли? Кан за мужчину даже безлунной ночью не сойдет.
— Но…
Однако Кан Му Ён действительно вышел спустя пару минут. И вроде бы даже без новых увечий. Подмывало спросить, что же они с Арчи обсуждали… Но ведь по глазам видела — не скажет, хоть на части режь.
Стоило только Кану подойти ко мне, как Билл вдруг в голос заорал: «Ложись!», и иностранец мгновенно подчинился приказу фейри, дернув за собой вниз и меня.
А стена рядом с тем местом, где мы стояли, вся почему-то обуглилась. Сильно завоняло гарью. И меня в очередной раз затрясло от страха.
Несколько секунд мы лежали на земле молча и глядели друг на друга, не произнося ни единого слова. Я только смотрела в дикие глаза Кан Му Ёна и вспоминала все известные мне молитвы. На этот раз уберегло меня только чудо. Или же зоркие глаза Билла. Фейри видят колдовство, как люди — предметы физического мира. Вот и подменыш заметил творимые чары и успел вовремя предупредить.
— Ты в порядке? — еле слышно спросил меня Кан, взяв за руку. Она у него оказалась сухая и чересчур горячая. Рано его выпустили из больницы. Надо обратно отправить. Если он умрет в Айнваре, это точно испортит мне карму. И всем моим друзьям заодно. Хотя, судя по последним событиям, скорее уж его убьют здесь… По крайней мере, к этому все идет. И меня убьют заодно…
— В порядке, — так же тихо ответила я.
Болел ушибленный об асфальт локоть, ныли рассаженные коленки, а перед глазами плыло, но да, все было просто замечательно по сравнению с тем, что могло бы быть.
— Какого… тут творится?! — на полквартала завопил опомнившийся Билл. — Почему застыли, кретины?! Такие чары нельзя подготовить за полминуты, ловите эту сволочь, пока с откатом мучается!
А ведь не поймают… Наверняка не поймают… Я почему-то даже не сомневалась ни на секунду, что мерзавец уже благополучно унес ноги и издалека потешается над нами.
— Лил, ты там живая? — заорал фейри, выбираясь из-под машины. Он всегда был самым храбрым из их троицы. Поэтому первый и вылез из укрытия. Ну или же оказался самым безголовым, это с какой стороны посмотреть.
