— Все должно быть здесь… — пробормотала она. — Мамины архивы по Радиксу.
Бринстон взглянул на Дельгадо:
— Давай поднимем все это наверх.
Глава 22
Близ Вашингтона, округ Колумбия
4.46
Вдоль стен в кабинете Дельгадо тянулись полки, заставленные книгами. Была здесь и «стена почета» — фотографии в рамочках, свидетельства о награждениях и присвоении очередного звания, дипломы об окончании Военно-морской школы, Университета национальной обороны, Военной академии сухопутных войск США в Вест-Пойнт. Стену за письменным столом украшал увеличенный символ АНБ в виде орла, сжимающего в когтистой лапе ключ.
Дельгадо с неестественно выпрямленной спиной и в наручниках опустился в кресло.
Сидя за письменным столом вишневого дерева, Бринстон изучал записи, сделанные Ариэль Кэссиди после посещения библиотеки Кристин Манн в центре К. Юнга на Манхэттене. Кори сидела рядом на кожаном диване и читала заметки в другой тетради. Бринстон знал: девушка уже не надеялась снова увидеть эти архивы. Должно быть, это кажется ей нереальным, сбывшимся чудом — сидеть в кабинете директора АНБ и просматривать «утерянные» бумаги матери.
— Приятно видеть, какой интерес ты проявляешь к Радиксу, — отвлек их от работы голос Дельгадо. — Я изучал этот вопрос, еще когда ты был мальчишкой.
Бринстон проигнорировал его слова, сидел, не отрываясь от записей.
— Ариэль Кэссиди критически относилась к роли алхимии в понимании того, что есть Радикс и Сцинтилла, — добавил Дельгадо. — А когда вышла ее книга, я узнал о неопубликованной работе. Очень хотел с ней проконсультироваться, но ей вдруг взбрело в голову умереть.
Кори злобно покосилась на генерала.
Бринстон бросил на нее выразительный взгляд, словно говорящий: «Не позволяй ему заводить тебя».
Опустил голову и продолжил просматривать архивы Ариэль. Потом наткнулся на фотографию широкоплечего мужчины с трубкой в мясистой руке. Редеющие седые волосы подстрижены ежиком, как у прусского солдата. На орлином носу примостились маленькие очки в тонкой проволочной оправе.
— Это Карл Юнг, — сказала Кори. — Фрейд называл Юнга «кронпринцем» психоанализа, но при этом обращался с ним, как с нелюбимым пасынком. Юнг же считал, что Фрейд придает излишнее значение вопросам секса. Долгие годы их объединяла такая вот дружба-ненависть. Потом они вообще перестали разговаривать.
Снова вмешался Дельгадо:
— Юнг был лидером, а не последователем. Он был умен, харизматичен, люди к нему тянулись.
И далее он рассказал, что в число учеников и приверженцев Юнга входила Эдит Рокфеллер Маккормик, дочь самого Джона Д. Рокфеллера. Она была замужем за Гарольдом Маккормиком, наследником большого состояния — его предки занимались производством фермерского оборудования. Супруги Маккормик решили основать Клуб психологии, где собирались приверженцы учения Юнга, читались лекции, проводились различные светские мероприятия. В числе последователей Юнга была Мэри Меллон и ее муж, финансист Пол Мэллон. Рокфеллеры, Меллоны и Маккормики входили в число богатейших семей Америки.
— Без их финансовой поддержки, — добавил Дельгадо, — Юнг не был бы сегодня столь известен. Кое-кто поговаривал, он создал культ, а они поддерживали его деньгами.
— Что за культ?
— Тайное общество на основе языческих мистических культов эллинского мира. Ходили предположения, что некоторые из последователей Юнга использовали его работы как основу квазирелигиозной секты. Нечто вроде «тайной церкви».
— Тайной? Как это понимать?
Дельгадо заерзал в кресле:
— Ну, уж так сложилось исторически, что наряду с обычной «явной» церковью всегда существовала тайная. Обычная церковь демонстрировала публичное лицо христианства, все эти кресты, цветные витражи, церемониалы. Но кое-кто из ученых, к примеру, Франц Кюмон, утверждал, что несколько столетий тому назад под «явной» церковью всегда располагалась вторая, подпольная, где проводились тайные обряды. И члены этого сообщества собирались втайне, соблюдали мистические традиции, связанные с эллинскими культами, занимались алхимией. Были секты, посвятившие себя поискам Грааля, розенкрейцеры и масоны.
— Ты хочешь сказать, аналитическая психология Юнга представляла «явную» церковь? — спросил Бринстон. — И что некоторые его последователи, сливки общества, могли быть связаны с тайной церковью?
— Есть люди, которые так считают, — ответил Дельгадо. — Возможно, лишь ближайшие его последователи знали всю правду. Многие из близкого его круга были «Валькириями». Такое прозвище давали женщинам — последовательницам Юнга. В норвежской мифологии валькирии были двенадцатью служанками Одина.
— Ну, не знаю, — возразила Кори и провела рукой по волосам. — Юнг не очень-то похож на лидера культа.
Дельгадо подмигнул девушке.
— А ты вспомни о том, как любимые алхимики Юнга яростно защищали свои секреты. И узнать об их верованиях можно было, лишь проникнув в узкий круг самых доверенных лиц.
— Но алхимия не сводилась лишь к духовным поискам, — возразила Кори.
— Лично я считаю, что Юнг находился в духовных поисках, изучая тайны подсознания, — заметил Дельгадо. — И вдохновлялся при этом именно алхимией. Ведь и здесь, и там речь идет о трансформации, превращении чего-то несовершенного в лучшее. Согласно теории психотерапии Юнга, человек должен пройти через психологическую и духовную трансформацию, чтоб стать индивидуальностью, или же, если хотите, — цельным человеком.
— Алхимия вдохновляла Юнга на новые изыскания, с этим я не спорю, — сказала Кори.
— Она и его деда по отцовской линии тоже вдохновляла, — заметил Дельгадо. — Кстати, его тоже звали Карл Густав Юнг. Юнг-старший был масоном, вольным каменщиком, и возглавлял швейцарскую ложу. Согласно масонским легендам именно первые вольные каменщики возвели храм Соломона в Иерусалиме. А несколько столетий спустя алхимики стали последователями некоторых масонских идеалов. Во всяком случае, это в полной мере относилось к семье Юнга. Его дед даже изменил фамильный герб, чтоб тот отражал его несколько эксцентричное увлечение. Карл Юнг писал о своих «судьбоносных связях» с дедом и его последователями.
У Бринстона зазвонил телефон. Он вышел в холл и ответил. Джордан Райан звонила с дороги, сообщала, что напала на след Борджиа. Затем объяснила, где именно тот находится, и он отключился. Вернулся в кабинет, дал Кори знак следовать за собой и сообщил ей шепотом:
— Джордан нашла бойню в Хартлав. Надеюсь, что Вёрм все еще там.
— Тогда едем.
— Мне нравится твой боевой настрой, Кори, но это может быть очень опасно.
— Ну, не опасней же, чем столкнуться лицом к лицу с Борджиа в больнице или нарваться на них, после того, как они чуть не убили мою подругу? Не опасней, чем вломиться в дом директора АНБ?
