— Я жила в Сиаре, — прервала его Дина. — Я жила в Сиаре, и я знаю, что собираюсь делать.
В том, что она действительно знает, зачем и куда идёт, Дина и сама не была вполне уверена, она точно знала другое: для выполнения своей миссии надо использовать любой шанс, даже самый призрачный, и этим она объясняла себе внезапные приступы непоколебимой уверенности в правильности выбранного пути.
— Тогда дальше идите пешком. — Муар вышел из автомобиля, обошёл его вокруг капота и распахнул дверцу, давая понять, что он хоть и не Мудрый Енот, однако шутить тоже не собирается. — Если маси заподозрят, что команданте причастен к вашим затеям, ему тоже может не поздоровиться, а я отвечаю за его безопасность.
— Я понимаю. — Она неторопливо выбралась из машины. — Я и сама попросила бы остановить у следующего столба.
— Ну, до столба можно и доехать.
— Не стоит. Я не прочь прогуляться. — Всё, этот разговор окончен, и теперь можно идти вперёд, не оглядываясь. Муар наверняка останется здесь, пока всё не кончится. Знать бы, что такое «всё» и чем оно кончится.
Дорога была пустынна, и солнце клонилось к закату. Примерно через час, когда покажется чёрный провал входа в святилище, уже будет ночь, и темнота изнутри и снаружи будет примерно одинаковой. Предстоит второй раз войти в бездонный каменный лабиринт, на этот раз без приглашения. Никто и никогда не входил в святилище Мудрого Енота без приглашения, разве что конквистадоры капитан-командора Фернандо да Корсето однажды вломились туда в поисках мифических сокровищ, но ни один из них не вышел обратно. Тогда, судя по всему, даже адмирал Виттор да Сиар был несколько напуган исходом этой экспедиции и не предпринял никаких акций возмездия против людей Мудрого Енота.
Полоса потрескавшегося асфальта начала подниматься вверх, огибая скальный выступ. Из джунглей, прилегающих слева к дороге, послышались панические обезьяньи вопли и сдержанный рык пятнистой кошки. Дина на всякий случай расстегнула сумочку, в которой лежал пистолет, любезно вручённый ей подполковником Муаром. Если удастся дойти до входа в лабиринт, не забыть бы выкинуть оружие… С ним туда и вправду лучше не соваться.
Как это говорил доктор Кастандо: новая вселенная возникла не за пределами нашего мира, а внутри этой юной жрицы, даровав ей силы, которые действуют вопреки законам, данным нам Творцом… Может быть, всё-таки не вопреки, а вне этих законов. Как может существовать вопреки законам этого мира то, что существует как бы вне его? Нет, важно не это. Важно то, что через вселенную, которая внутри Сквосархотитантхи, наверное, можно пройти туда, где решается судьба пробудившегося Тлаа и судьба этого мира заодно. Нет, лучше пока не думать ни о рычании в зарослях, ни о том, что ждёт впереди. Это — как при первом прыжке с парашютом: успеешь подумать о том, что внизу пропасть в полторы версты, и не решишься сделать шаг за борт, пока инструктор не толкнёт в спину. Здесь толкать в спину некому — сама себе инструктор…
Дальше она шла, стараясь не думать ни о чём, и, когда впереди показался вход в святилище, из-за горизонта ещё выглядывал краешек заходящего солнца. В памяти остался каждый шаг, который она сделала при прошлом посещении лабиринта, а значит, можно было не бояться заблудиться даже в полной темноте. Она положила пистолет справа от входа, возле лап каменной химеры, а потом, подумав, там же оставила и сумку, прихватив с собой только крохотный, в палец толщиной, фонарик. Им тоже стоило пользоваться лишь в крайнем случае.
Ну, вперёд, Ваше Высокоблагородие! Вперёд — туда, где дремлют миры, дрожит Нить Неизбежности и хранит свои неувядающие мощи жрица Сквосархотитантха!
Сначала прямо, никуда не сворачивая, — до того места, где в прошлый раз в затылок впился холодный взгляд престарелого жреца. Дальше, через сто двенадцать шагов, под ногами обнаружится пустота, и останется только лететь в пропасть, пока внизу не обнаружится крохотное упругое блюдце света. Но кто сказал, что всё будет так, как в прошлый раз… Кто знает, как здесь встречают непрошеных гостей…
Сто двадцать семь, сто двадцать восемь, сто двадцать девять… Тёмный коридор уходил всё дальше, слегка забирая вверх, а обрыва всё не было. Значит, его не было вообще… Не было падения, не было блюдца света… Может быть, и сна никакого не было — ни болота, покрытого ползучим туманом, ни сосны, ни поручика Соболя, производящего поисково-спасательную операцию на том свете… И ещё не было ощущения, что в лабиринте ещё кто-то есть. Но если верить дону Карлосу, Сквосархотитантха никогда не покидает святилища. Значит, она либо спит где-то в глубине лабиринта, либо погрузилась в ту вселенную, которую носит в себе. Значит, надо найти её тело, а потом либо дождаться пробуждения, либо…
«…возьми и уходи…» — Обрывок фразы, едва различимый шорох слов тенью промелькнул в глубине сознания. Она вдруг почувствовала, что чей-то шёпот уже давно преследует её, уже не первый день звучит внутри, стараясь оставаться незамеченным. Что надо взять и куда потом уходить? И кому всё это нужно?
Дина поймала себя на том, что не может дать себе самой внятного объяснения, зачем она здесь и почему ещё сегодня утром, беседуя с команданте, так настаивала на необходимости этого проникновения в святилище: «Сезар, я не могу пока ничего объяснить, но поверь: так надо, и другого выхода нет…» Он поверил. И она сама тогда верила себе, но сейчас, когда этот вкрадчивый шёпот прорвался наружу и выдал себя, стоило остановиться и задуматься о том, а что же она, собственно, делает здесь и сейчас… Но тот, кто нашёптывал ей свою волю, уже не мог отступиться от цели, до которой оставались считаные шаги.
«…чувство долга стоит дороже, чем принято думать. Оно пробуждает интуицию, даёт возможность покончить с сомнениями, найти выход там, где его нет…»
«…цель становится ближе с каждым шагом, если каждый из этих шагов — неожиданность не только для противника, но и для тебя самого…»
«…логика — ползанье на карачках, интуиция — прорыв в бесконечность. Нельзя вершить великие события, предаваясь задумчивости…»
«…неважно, откуда пришло знание, важно, что оно пришло…»
«…всё фигня, кроме рыжих муравьёв…»
Теперь голос даже не очень-то скрывался, уже не подспудно действуя на её волю, а пытаясь в решительный момент сломить, перебороть, подчинить. Тот, кто пытался ею управлять, явно потерял остатки терпения или время его поджимало. Дина попыталась сделать шаг назад, но голос, претендовавший на звание внутреннего, завопил так, что возникла нестерпимая боль в затылке, и, чтобы не потерять равновесие, она привалилась плечом к стене.
«…шанс на бессмертие! Великая удача! Надо быть самой дремучей ослицей, чтобы отказываться. Расслабься, милая, и продолжай…»
Нет, Мудрый Енот здесь явно ни при чём. Кто-то хотел заставить её сделать то, чего делать нельзя, нельзя ни в коем случае. Муар был прав. Надо попытаться уйти отсюда, надо вытеснить из своего сознания прокравшегося туда чужака. Кем бы он ни был, нельзя быть чьим-то слепым орудием. Может быть, стоит помолиться на всякий случай…
