Не дождетесь, как говорится в одном старом анекдоте.
Перед тем как приступить к отысканию собственных шмоток в примыкавшей к кабинету кладовке (по размеру, впрочем, вдвое больше этого самого кабинета), пришлось немного посидеть, пережидая приступ головокружения. Перенапряглась, Рита, давай-ка поосторожнее, помедленнее. Никакой системы в хранении вещей я не уловила – что-то висело на вешалках, что-то валялось на полках, обувь беспорядочно стояла в углу. Чертыхаясь, я принялась за поиски и, наконец, выудила из горы тряпья свои джинсы со свежими прорехами на колене, свитер и кроссовки. Куртка не обнаружилась, может, так и осталась в моей – увы – утраченной безвозвратно машине. Поколебавшись, я взяла одну из тех, что висели в шкафу с табличкой «для младшего медперсонала» (тащить что-то у пациентов не хотелось совсем, а обездоленный санитар как-нибудь переживет). Мобильного своего я тоже не нашла, равно как и кошелька (впрочем, он был почти пуст, так что не очень-то и жалко). Пришлось все-таки ограбить какого-то богатенького (ну а если у него в бумажнике больше десяти тысяч, это кто? нищий?) пациента на двести евро мелкими купюрами (крупняк я оставила ему) – ну стыдно, но хоть какие-то деньги нужны. В ящике с грудой мобильников я позаимствовала скромный старенький смартфон, из тех, что на развале можно купить за пару евро. С трудом одевшись и завязав шнурки, я отправилась в гости к дежурному врачу.
И тут мне, можно сказать, окончательно повезло. Дежурил как раз тот врач, который меня оперировал. Или ассистировал, черт их разберет. Везло мне сегодня с момента пробуждения, но еще и это… Как тут не возблагодарить судьбу?
Мой доктор безмятежно пил кофе и курил, что было тем более кстати (да, вредно, знаю, но курить хотелось зверски, а мысль о том, что сделает глоток табачного дыма с моим головокружением, я старательно отгоняла). Увидев меня, дядечка чуть кофе на себя не опрокинул. А я просто присела напротив него, держа руку с пистолетом в кармане куртки, вытащила сигарету из его пачки и попросила огоньку. Он машинально дал мне прикурить.
– Вообще-то, вам нельзя курить, – сказал он, когда я затянулась (головокружение, к счастью, решило дополнительных выходов по этому поводу не устраивать). – И вставать тоже пока еще нежелательно.
– Угу, – согласно кивнула я. – Но, знаете, я решила выписаться, так что ничего, сойдет.
– Выписаться?! – Его глаза, казалось, сейчас вывалятся из орбит. Должно быть, он по гороскопу какой-то «водный» знак, кажется, это у них вечно глаза навыкате. – Что значит – выписаться? Что вы несете?! У вас послеоперационный психоз, – выговорил он уже чуть тише и чуть медленнее, видимо, понимая, что психозом тут и не пахнет. – Погодите… Вы хоть диагноз-то свой знаете? Куда вам…
– Знаю, – перебила я. – Но у меня, видите ли, есть кое-какие незавершенные дела, так что времени разлеживаться по больницам, наоборот, нет. Но сначала я хочу услышать ваши ответы на несколько важных вопросов.
Он вздрогнул и выпрямился:
– Нет, вы точно спятили. С чего вы взяли, что…
Я вытащила из кармана руку с пистолетом:
– Мне кажется, что у меня есть веские основания надеяться на вашу откровенность.
Он судорожно кивнул, его кадык дернулся.
– Почему в сейфе нет моего оружия и жетона?
– П-представитель вашего управления з-забрал. На следующий же день после аварии.
Аж заикаться начал, так что похоже на правду. Действительно, незачем табельному оружию лежать там, где любой встречный-поперечный может им завладеть.
– Это управление оплатило мою операцию?
– Нет, не управление. Об этом даже речи не было.
Ну, значит, Джек-Потрошитель остается кровавым маньяком, мать Тереза – образцом гуманизма, а мои представления о возможном и невозможном по-прежнему соответствуют реальной картине мира.
– В таком случае – кто?
– Деньги перечислил некто Феликс Зарянич. Знаете такого?
– Что?! Бред какой-то. Феликс беден, как церковная мышь. Откуда у него взялись деньги?
Он пожал плечами:
– Возможно, ваша сестра дала. Непонятно, правда, почему сама не перечислила, но это уж ваши дела.
– А у нее откуда? Наша фамилия – не Рокфеллер, не Гейтс и даже не Милошевич.
– Ну я не знаю, – тянул он. – Когда она приходила сюда, ей порекомендовали стать донором для бездетной семьи.
У меня мгновенно похолодело все внутри.
– Ах ты, с-с…
Он отпрянул на стуле так, что едва не упал:
– Не забывайте, речь шла о вашей жизни! И она так хотела помочь…
– Куда ты ее отправил? К кому? И не крути, что ты не в курсе. Это же ты «порекомендовал», ты? Говори, иначе я за себя не ручаюсь. Давай все координаты, живо!
Он замялся на мгновение, и я демонстративно сняла пистолет с предохранителя.
– Сейчас, погодите, я напишу адрес, – он взял со стола бланк рецепта, вынул из кармана черную ручку с золотым китайским драконом и начал торопливо писать. Я встала над ним и стала смотреть. Какой-то ЖК «Европа» – наверняка один из этих моднявых домиков для новых «элит». Элиты, так их и эдак, тьфу!
– Далеко это? Карту покажи или на пальцах объясни, только в темпе, мне некогда.
– На том берегу, – проблеял он. – Полчаса езды, не больше. Отсюда прямо на мост, а там два квартала вправо, – он начеркал что-то на бланке, на котором писал адрес.
– Хорошо, – я забрала у него бумажку, а потом, без предупреждения, резко ударила его рукояткой пистолета по затылку. Я боялась, что у меня не хватит сил вырубить его.
К счастью, хватило.
Глава 7
По тонкому льду
22.12.2042. Город.
Набережное шоссе. Алекс
Я дочищал дела, собираясь отправиться вслед за своими ребятами, когда позвонил отец Александр. Только он знал этот номер и вообще где я скрываюсь. Собственно, и сюда, в дом одного из верных своих прихожан, пристроил меня именно он.
– Алекс, мне очень неудобно просить вас, – тихо и смущенно проговорил он. – Но не могли бы вы заехать за мной? Я неважно себя чувствую, боюсь, мне тяжело будет…
– Хорошо, – отключившись, я задумался.
Просьба, в общем-то, вполне рядовая. Но я уже немного изучил нашего епископа. Он ни за что не стал бы обременять кого-то своими трудностями, не в его это привычках. Иногда мне вообще кажется: чем отцу Александру тяжелее и хуже, тем бодрее он себя чувствует. Конечно, этого не может быть, но, во всяком случае, трудностей отец Александр не боится, а словно бы даже радуется им.
Ну а раз так, значит, этот звонок неспроста.
Наверное, со стороны мы выглядели как играющие в шпионов мальчишки: остерегались слежки, прослушки и черт знает чего еще, прятались, осторожничали. Возможно, это глупо. Но в то же время: даже если вы точно знаете, что у вас паранойя, это еще не означает, что вас никто не преследует. Как говорят, береженого Бог бережет. Хотя мне кажется более точной арабская пословица: на Аллаха надейся, а ишака привязывай. От избытка осторожности еще никто не умирал, а вот от недостатка – сколько угодно.
