– Не могу я, – жалобно простонал он, – тошнит меня что-то…
– Тоже мне мужик, – возмутилась Люба. – Иди-иди, нечего тут!..
– Да говорю же, что не могу! – Валентин Иванович вырвал локоть из цепкой ладошки жены. – Я еще никого в жизни не резал и это самое… Боюсь я.
Люба презрительно осмотрела мужа с ног до головы. Впрочем, довольно быстро женский взгляд смягчился.
– Нет, я тебе вообще-то сочувствую, – сказала Люба. – Это действительно трудно. Тебе нужно настроиться. Понимаешь?..
– Понимаю, – Валентин Иванович облизал пересохшие губы. – А как?
– Представь, что ты – крутой мужик. Ну-ка, изобрази зверскую морду.
Валентин Иванович послушно выполнил требование жены. В результате на лице бывшего инженера появилась гримаса измученного зубной болью меланхолика.
– Не пойдет, – Люба немного подумала. – Валя, ты должен внушить себе, что ты – «черный берет». То есть головорез и убийца. Кстати, можно крикнуть что-нибудь…
– А-а-а!.. – тонко взвизгнул Валентин Иванович.
– Стоп-стоп! Можно подумать, что не ты собрался резать, а тебя на вилку накалывают, – Люба потерла лоб, собираясь с мыслями. – Ты пойми, Валя, кто такой головорез? Это тип без нервов и извилин в башке. Тупой убийца. Кстати, в наше время большинство красивых женщин предпочитает влюбляться именно в головорезов. Усек, да?..
– Ы-ы-ы!.. – страстно замычал Валентин Иванович.
– Ты – животное! – в глазах Любы вдруг зажегся азартный огонек. Женщина сделала несколько гипнотических, завораживающих пассов руками перед застывшим лицом мужа. – Ты – зверь!.. В тебе нет ничего человеческого.
– Р-p-p!.. – по собачьему зарычал Валентин Иванович.
– Ты способен на все, – продолжила гипнотическое внушение Люба. – Ты жаждешь крови и смерти. Свинья… Она такая противная!.. Убей ее!
Валентин Иванович слегка присел и, выставив вперед огромный тесак, громко крикнул странно изменившимся, жутким голосом:
– Га-а-а!
– Молодец! Убей ее!
– Га-а-а!!..
Муж застыл в позе японского самурая решившего сделать себе харакири. Его перекошенное лицо напоминало морду индейского бога смерти.
– Отлично, – Люба хлопнула в ладоши. – А теперь быстро в курятник.
Валентин Иванович бросился в сарай. Едва не сорванная с петель дверь глухо стукнулась о стену.
– Га-а-а!!.. – донеслось из курятника. – Га-а-а!..
Люба прикусила кулачок. Прошла томительно долгая минута. Предсмертного визга свиньи не было слышно.
Люба осторожно подошла к сарайчику и заглянула внутрь. Ее муж стоял посередине помещения и смотрел на Замарашку. Свинья лежала в углу и тихо, блаженно хрюкала. Валентин Иванович оглянулся.
– Я уже посчитал, – почему-то шепотом сказал он. – Десять штучек!..
Взгляд мужа светился такой тихой и светлой радостью, что Люба не выдержала и улыбнулась ему в ответ. Валентин Иванович был по настоящему счастлив: рядом с Замарашкой, возле ее толстого брюха, бодались, пытаясь прорваться к материнским сосцам, крошечные и смешные поросята.
Теперь Валентин Иванович и Люба поросятами торгуют. По две тысячи рублей штука.
Ничего-ничего, проживем как-нибудь и без зверства!..
Как получаются женщины
Хрупкая Машенька Козлова была похожа скорее на девочку, чем на женщину. Впрочем, Машенька была замужем уже целую неделю, и теперь ей предстояло сделать первую в жизни уборку квартиры.
«Так-с, значит, – подумала она, осматривая зал. – С чего бы начать?..»
Машенька нерешительно взяла веник. Кот Бармалей потерся о женскую ножку и вопросительно посмотрел вверх. Судя по всему, Машенька не собиралась завтракать.
Через минуту веник наткнулся на две большие гири. Гири стояли в центре зала и были замаскированы брошенной второпях рубашкой мужа.
«Куда бы их поставить?..» – подумала юная жена и обвела взглядом квартиру.
Кот Бармалей уже сидел на подоконнике. Он рассматривал машину за окном машину с большой надписью на борту «Молоко» и мечтал. Неожиданно сзади послышалось напряженное, женское пыхтение и рядом с котом тяжело громыхнула гиря. Кот понюхал «соседку». Гиря невкусно пахла чугуном… Вторая тоже.
Через пару минут Машенька отложила веник и взяла в руки тряпку. Женский взгляд упал на пыльный подоконник. Там, между двумя гирями, сидел кот и по-прежнему смотрел в окно.
«Гири буду мешать», – подумала Машенька.
Она перевела взгляд на громоздкий шкаф и задумалась. Потом Машенька отложила тряпку и пододвинула к шкафу стул.
Гири были очень тяжелыми.
«Нужно было одну сначала взять, – догадалась Машенька, с трудом выпрямляясь на стуле. – Впрочем, ладно… Р-р-раз – два, взяли!»
Молодая женщина подняла обе гири… И увидела толстый слой пыли на крышке шкафа. Держа гири на груди, Машенька слезла со стула, поставила «железо» на пол и снова взяла тряпку.
Уже спускаясь вниз, она споткнулась о гири и упала. Рядом с гирей сидел кот Бармалей и смотрел на юную женщину зелеными, голодными глазами.
– Уйди отсюда, обжора, – строго сказала Машенька.
«А я тут при чем? – подумал кот. – Давай лучше позавтракаем».
Машенька взяла гири и снова стала на стул. Р-р-раз!..
«А что если поставить их под кровать?..» – неожиданно для самой себя подумала она. Машенька опустила «железки» на грудь и задумалась. Потом она слезла со стула и побрела с гирями в спальню.
Задвинуть гири под кровать оказалось не таким простым делом. Во-первых, Машенька боялась поцарапать пол, а, во-вторых, под кроватью было много пыли и юной женщине пришлось вытаскивать гири назад. Машенька кусала губы и шептала спортивному «железу» мужа не ласковые слова. В конце концов, женское упрямство одержало верх.
– Ну, наконец-то!.. – Машенька улыбнулась и чисто механически вытерла мокрой тряпкой вспотевшее лицо. Потом она весело подпрыгнула и упала на кровать…
Что-то твердое ткнуло Машеньку в живот. Женщина замерла. Она перевернулась на спину, приподнялась и резко опустила тело. На этот раз твердое толкнуло Машеньку в поясницу.
«Гиря! – с ужасом подумала женщина. – Ой, тогда ночью что получится?!»
В зале громко мяукнул Бармалей. Подходило время обеда.
«На балкон их!..» – с отчаянием подумала Машенька.
На балконе Машенька разбила три банки с огурцами и, в конце концов, пришла к выводу, что лучшее место для гирь это антресоли.
Через долгих полчаса Машеньке удалось взгромоздить упрямое «железо» на антресоль в коридорчике. Бармалей смотрел вверх удивленными глазами и молчал.
