Трепеща от предвкушения, Вин проскользнула в хранилище. Оказавшись внутри, тотчас же принялась искать плиту с посланием Вседержителя. Нужно было просто…
Позади раздался скрежет.
Вин повернулась, с мгновенной ужасающей ясностью осознав, что произошло.
Дверь закрылась у нее за спиной.
* * *
– …И по этой причине, – разглагольствовал Эленд, – система правления, возглавляемая Вседержителем, была обречена.
Он терял внимание слушателей: люди постепенно уходили, переставая наблюдать за ссорой. Проблема заключалась в том, что Йомен как раз заинтересовался.
– Вы совершаете ошибку, юный Венчер. – Поручитель машинально постукивал вилкой по столу. – Дворецкие появились в шестом веке, и их придумал не Вседержитель. Сформированный как раз в тот период Кантон инквизиции предложил такую меру контроля за населением Терриса, и Вседержитель дал свое предварительное согласие.
– Предварительное согласие обернулось порабощением целого народа.
– Порабощение началось намного раньше, – возразил Йомен. – Эту историю все знают, Венчер. Террисийцы яростно сопротивлялись имперской власти, им следовало преподать строгий урок. Однако неужели вы осмелитесь утверждать, что с террисийскими дворецкими плохо обращались? Да они же самые уважаемые слуги во всей империи!
– Я с трудом понимаю, как можно сравнивать участь любимого раба с утратой мужественности. – Эленд вскинул бровь и скрестил руки на груди.
– Я мог бы процитировать с десяток разных источников по этому поводу. – Йомен небрежно махнул рукой. – Как насчет Трендалана? Он утверждал, что, только став евнухом, смог освободиться в достаточной степени, чтобы посвятить себя размышлениям о логике и гармонии – ведь его уже не отвлекали мирские страсти.
– У него не было выбора.
– Многие из нас его лишены, – легко отмел аргумент Эленда Йомен.
– Предпочитаю, чтобы у людей он все же был. Да будет вам известно, я даровал свободу скаа, населяющим мои земли, и позволил аристократам участвовать в жизни своего города посредством парламентской ассамблеи.
– Высокие идеалы, – иронически произнес Йомен. – И я узнаю идеи самого Трендалана в том, что вы, по вашему заявлению, сделали. Однако даже он говорил, что вряд ли такая система сумеет надолго сохранить стабильность.
Эленд улыбнулся. Он уже давно не участвовал в таком хорошем споре. Хэм никогда не углублялся в темы разговора: философствовал, но понятия не имел о том, как вести научный диспут, а Сэйзед просто не любил спорить.
«Жаль, что я не встретил Йомена, когда был моложе, – подумал Эленд. – Когда философия еще волновала меня. О, как бы мы с ним подискутировали…»
Конечно, любой такой разговор закончился бы тем, что Эленда за его революционные мысли забрали бы стальные инквизиторы. Однако он вынужден был признать, что Йомен оказался умным человеком. Он хорошо разбирался в истории и политике, правда верил во всякую чушь. В какой-нибудь другой день Эленд бы с радостью попытался его переубедить.
К несчастью, поддерживать эту беседу становилось все трудней. Трудно было следить за Йоменом и за толпой одновременно. Каждый раз, когда он пытался снова завладеть вниманием зрителей, Йомен начинал что-то подозревать; и каждый раз, когда Эленду удавалось по-настоящему заинтересовать короля, собравшиеся вокруг гости начинали скучать от философских тем.
Поэтому Эленд отчасти расслабился, стоило ему услышать встревоженные крики. Через несколько секунд в зал ворвались двое солдат, которые несли на руках молодую женщину в окровавленном бальном платье. Дама явно находилась в полубессознательном состоянии.
«Вседержитель, Вин! – подумал Эленд. – Нельзя было без этого обойтись?»
Эленд повернулся Йомену, и они обменялись взглядами. Йомен поднялся.
– Найдите императрицу Венчер! – приказал он.
«Пора уходить, – подумал Эленд, вспомнив о своем обещании Вин. Однако тут ему в голову пришла мысль. – Я, наверное, уже никогда не окажусь так близко от Йомена. А ведь есть всего один способ проверить, алломант он или нет. Нужно попробовать его убить».
Это было смело и, наверное, глупо, однако Эленд все меньше сомневался в том, что Йомен не поддастся на уговоры и не уступит город. Поручитель заявлял, что не является рожденным туманом, – следовало обязательно выяснить, лгал он или говорил правду. Доверившись чутью, Эленд бросил монету и прыгнул на помост, где находился стол Йомена. В бальном зале раздались испуганные крики – праздничная идиллия рассыпалась, когда Эленд выхватил два обсидиановых кинжала. Йомен побледнел и отшатнулся. Два охранника, притворявшиеся гостями, вскочили со своих мест, держа в руках посохи, до этого момента спрятанные под столом.
– Лжец! – яростно выпалил Йомен, когда Эленд приземлился на столе перед ним. – Вор, мясник, тиран!
Пожав плечами, Эленд выстрелил монетами в охранников, повалив обоих без труда. Затем прыгнул на Йомена и схватил его за шею. Позади кто-то кричал от ужаса.
Стиснув зубы, Эленд душил Йомена. Поручитель был слаб. Не пытался оттолкнуть его при помощи алломантии. Даже почти не сопротивлялся.
«Или он не алломант, – подумал Эленд, – или лучший актер из всех, кого я видел».
Он отпустил Йомена, и тот рухнул на праздничный стол. Эленд покачал головой: одну загадку ему удалось…
Йомен вдруг прыгнул на него, сжимая в руке обсидиановый кинжал. Изумленный Эленд отстранился, но противник успел полоснуть его по предплечью. Руку обожгло болью, необычно сильной из-за олова, – Эленд выругался и подался назад.
Йомен нанес новый удар, который Эленд должен был отбить. В нем горел пьютер, а поручитель все еще двигался неуклюже, словно обычный человек. Однако он изменил направление атаки одновременно с Элендом и вонзил нож ему в бок. Охнув от боли и ощущая, как разливается горячая кровь, Эленд посмотрел Йомену в глаза. Тот вытащил оружие из раны и легко отбил удар. Как будто…
Эленд воспламенил электрум, окружив себя вереницей фальшивых атиумных образов. Йомен тотчас же замешкался, на лице у него отразилась растерянность.
«Он поджег атиум, – с изумлением понял Эленд. – Он рожденный туманом!»
Часть Эленда хотела остаться и сражаться дальше, но рана в боку была тяжелая – о ней следовало позаботиться как можно скорее. Проклиная собственную глупость, он прыгнул, роняя капли крови на столпившихся внизу аристократов. Нужно было послушать Вин; вернувшись в лагерь, она как следует его отчитает.
Приземлившись, Эленд заметил, что Йомен за ним не гонится. Король-поручитель стоял у стола, сжимая в руке запачканный кровью кинжал, и с яростью наблюдал за своим врагом.
Эленд повернулся, бросил горсть монет и выстрелил над головами гостей – аккуратно, стараясь никого не задеть. Люди в страхе пригибались, кто-то даже бросился на пол. Когда все монеты упали, Эленд оттолкнулся от одной из них и прыгнул к выходу, на который указала Вин. Вскоре он оказался во внутреннем дворике, погруженном в туман.
