И Рин умер, защищая ее.
Он приучил сестру относиться к людям с болезненной подозрительностью: только так, по его мнению, она сможет выжить. Затаиться, спрятаться, никому не доверять… И Вин терпела. Терпела, потому что Рин ее любил и защищал, как умел.
Нет, человек, стоявший сейчас посреди пещеры, не был Рином. Вин медленно покачала головой:
«Он похож на Рина, но у него совсем другие глаза».
– Кто ты такой? – требовательно спросила она.
– Твой брат, – отозвался оборотень. – Прошло всего-то несколько лет, Вин. Ты стала нахалкой, а я-то думал, что мои уроки пошли впрок.
«Он отлично усвоил все повадки Рина. – Вин осторожно приблизилась. – Но как же так вышло? Пока Рин был жив, никто бы не подумал, что он представляет какую-то важность. Никто бы не стал его изучать».
– Откуда ты взял его кости? – продолжала допрос Вин, обходя создание по кругу. – Пол пещеры, загроможденной припасами, был грубым и необработанным. Ее края терялись во мгле. – И как у тебя получилось с такой точностью воспроизвести его лицо? Я думала, кандра, прежде чем сделать хорошую копию, должен переварить тело.
Он ведь мог быть только кандрой. Как же еще можно создать такую совершенную имитацию? Тварь повернулась, растерянно следя за ней.
– Это еще что за бред? Вин, я понимаю, мы не из тех людей, которые с нежностью обнимаются при встрече, но все же я надеялся, что ты хотя бы меня узнаешь.
Вин не обратила внимания на его обиду. Рин и Бриз слишком хорошо ее обучили. Уж кого-кого, а Рина бы она узнала.
– Мне нужна информация об одном твоем соплеменнике. Его зовут Тен-Сун. Он вернулся в Обиталище год назад. Говорил, что там его будут судить. Ты знаешь, что с ним случилось? Я бы хотела с ним встретиться, если это возможно.
– Вин, – решительным тоном проговорил фальшивый Рин, – я не кандра.
«Это мы еще посмотрим», – подумала Вин и, воспламенив цинк и дюралюминий, ударила самозванца яростной волной эмоциональной алломантии.
Он даже глазом не моргнул. Такая атака подчинила бы любого кандру – как и колосса. Вин ощутила, как ее уверенность слабеет. В мигающем свете фонаря даже для усиленных оловом глаз разглядеть самозванца становилось все труднее.
То, что от эмоциональной алломантии не было никакого толку, означало, что он не кандра. Но также и не Рин, а значит…
Вин бросилась в атаку.
Кем бы ни был самозванец, он предугадал ее движение. Вскрикнув в притворном удивлении, он отпрыгнул в сторону, оказавшись вне досягаемости. Двигался он легко – настолько легко, что сомневаться не приходилось: в нем горел пьютер. Вообще-то, Вин чувствовала исходящую от противника алломантическую пульсацию, но по какой-то причине было сложно понять, какие именно металлы он воспламенил.
Так или иначе, алломантия только подтверждала подозрения: Рин алломантом не был. Конечно, за четыре года в нем мог пробудиться дар, но в жилах брата вряд ли текла хоть капля благородной крови. Вин получила способности от отца – Рин же был всего лишь ее единоутробным братом.
Атаковала Вин с одной целью – проверить силы самозванца. Однако тот оказался крайне осторожным и осмотрительным, предпочитая держаться подальше. Попытка загнать его в угол между двумя стеллажами также провалилась.
– Это бессмысленно, – заметил самозванец, отпрыгивая в очередной раз.
«Он не пользуется монетами, чтобы прыгать», – подумала Вин.
– Тебе придется очень постараться, чтобы достать меня, Вин. И очевидно, я достаточно хорош для того, чтобы ты могла ко мне подобраться. Может, прекратим это и займемся более важными делами? Разве ты не хочешь узнать, чем я занимался эти четыре года?
Вин присела, словно кошка, приготовившаяся к прыжку, и улыбнулась.
– Что? – спросил самозванец.
В этот момент их игра в кошки-мышки завершилась. Перевернутый фонарь мигнул в последний раз, и пещера погрузилась во тьму. Но Вин по-прежнему чувствовала своего врага сквозь медное облако, которое его окружало. Свой кошелек с монетами она выбросила сразу, как только поняла, что в пещере кто-то есть, и теперь, когда на ней не было металлов, самозванец не мог следить за ее передвижениями в полной темноте.
Рассчитывая схватить его за шею и пригвоздить к стеллажу, Вин рванулась вперед, но противник увернулся с той же легкостью, что и раньше.
«Олово. Он меня слышит», – предположила Вин.
Опрокинув один из стеллажей, она бросилась в атаку в тот момент, когда пещеру заполнил грохот падающих банок, эхом раскатившийся под сводами.
Самозванец опять ускользнул. Вин замерла. Что-то было не так. Он каким-то образом ее чувствовал. В пещере стало тихо. Абсолютная тишина и абсолютная тьма. Теперь, когда свет погас и уже ничего не отвлекало, фигура самозванца не заставляла думать о нем как о Рине. Вин присела и коснулась прохладного каменного пола. Она ощущала алломантическую пульсацию, волнами расходившуюся от оборотня, пытаясь распознать металлы, производившие ее. Однако волны были какими-то тусклыми. Искаженными.
«Что-то знакомое. Когда я впервые его почувствовала, я подумала… мне показалось, что это туманный дух».
Впервые за весь вечер Вин почувствовала страх. Пульсация была та самая, что и год назад. Та, что привела к Источнику Вознесения…
– Зачем ты пришел? – шепотом спросила Вин у темноты.
Смех. Громкий, свободный, он раскатился под сводами пещеры. Алломантический грохот усилился, хотя не было слышно шагов, свидетельствовавших о приближении твари. Пульсация вдруг стала невероятно сильной, сбивающей с ног. Алломантические волны захлестывали Вин с головой, а усиленный эхом звук, от которого не могло укрыться ничто живое, как будто пронзал насквозь.
«Я должен был догадаться, что ты не позволишь себя обмануть», – любезно произнес голос в ее голове.
Нечеловеческий голос. Лишь однажды Вин довелось его услышать – год назад, когда она освободила эту тварь из тюрьмы в Источнике Вознесения.
– Чего ты хочешь? – прошептала Вин.
«Ты знаешь, чего я хочу. Ты всегда это знала».
Да, она знала. Почувствовала в тот момент, когда прикоснулась к нему. Разрушитель – так он себя называл. Его желания были очень просты. Он хотел, чтобы наступил конец света.
– Я остановлю тебя.
Было трудно не ощущать себя глупо, произнося подобные слова в адрес силы, которую Вин не понимала, – существа, которое было древнее человечества и всего мира.
Он снова рассмеялся, хотя на этот раз смех раздавался только в ее голове. Вин по-прежнему ощущала алломантическую пульсацию Разрушителя, но теперь та исходила не из одного конкретного источника. Она окружала. Пришлось приложить усилие, чтобы выпрямить спину.
«Ах, Вин, – произнес Разрушитель почти отеческим тоном. – Ты ведешь себя так, словно я твой враг».
