«У тебя получается!» – подумал террисиец.
– Прости, – через силу проговорил Тен-Сун.
Первые собрались вокруг них. Сэйзед едва держался. Наконец дотронулся до своей импровизированной метапамяти и только тогда понял, что от скорости не будет никакого толку, раз его так крепко схватили.
– Время пришло, – прошептал Хаддек, предводитель Первых.
Краем глаза Сэйзед заметил, что один из Первых начал трястись. Рядом кто-то закричал, но у Сэйзеда в ушах раздавалось лишь биение его собственного сердца.
Хаддек отвернулся от задыхавшегося Сэйзеда. А потом громко крикнул:
– Настало время выполнить Обещание!
Взгромоздившийся на хранителя Тен-Сун дернулся. Кандра словно боролся с собой: традиции и усвоенные на протяжении целой жизни правила восстали против навязанной извне воли. Тен-Сун разжал одну руку, но продолжал другой душить Сэйзеда. Потом протянул освободившуюся руку к своему плечу.
Сэйзед потерял сознание.
* * *
Кандра всегда говорили, что они от Охранителя, а колоссы и инквизиторы – от Разрушителя. Но у кандра были гемалургические штыри, как и у остальных. Так что же, они обманывали самих себя?
Нет, не так. Вседержитель создал их шпионами. Было принято считать, что изначально он готовил их для того, чтобы следить за своими министрами, используя способность кандра создавать людские подобия. Конечно, этим им приходилось заниматься.
Но я вижу более сложный замысел, лежащий в основе их существования. Они являлись двойными агентами Вседержителя: у них были гемалургические штыри, которые – он в это верил, потому что хорошо их обучил, – следовало вытянуть в тот момент, когда Разрушитель попытается взять их под контроль. В момент триумфа, когда Разрушителю показалось, что кандра уже принадлежат ему, бо́льшая их часть перешла на другую сторону и лишила его возможности захватить свою награду.
Они действительно были от Охранителя. С самого начала.
80
– Террисийцы здорово тут все устроили, мой господин, – сообщил Дему.
Эленд кивнул. Он шел по ночному лагерю, сцепив за спиной руки. Он был рад, что переоделся в свежий белый мундир перед тем, как покинул Фадрекс. Как и следовало ожидать, наряд привлекал внимание. В людях словно пробуждалась надежда, когда они видели своего императора. Вокруг царил хаос, и им надо было знать, что правитель где-то рядом.
– Лагерь огромен, как вы можете видеть, – продолжал Дему. – Здесь теперь живут несколько сотен тысяч людей. Сомневаюсь, что беженцы смогли бы продержаться без террисийцев. Они сумели не допустить распространения болезней, организовать отряды для доставки в лагерь свежей воды, раздачи пищи и одеял. – Дему помедлил, глядя на Эленда, а потом негромко прибавил: – Но запасы еды заканчиваются.
Они приблизились к очередному походному костру, и люди, сидевшие вокруг него, встали. Они смотрели на Эленда и его генерала с надеждой. У этого костра Дему остановился, и девушка-террисийка принесла ему и Эленду немного теплого чаю. Ее взгляд с нежностью задержался на Дему – тот поблагодарил, назвав девушку по имени. Террисийцам Дему нравился: они были благодарны ему за то, что он привел солдат, которые помогли навести порядок в огромном лагере беженцев.
Люди как никогда нуждались в руководстве и порядке.
– Мне не стоило уходить из Лютадели, – негромко проговорил Эленд.
Генерал ответил не сразу. Они допили чай и продолжили путь в сопровождении примерно десяти солдат из отряда Дему. Как выяснилось, генерал несколько раз отправлял гонцов к Эленду, но ни один из них не добрался до цели. Возможно, помешало лавовое поле. Или их угораздило встретиться с той армией колоссов, которую Эленд видел по пути в Лютадель.
«Колоссы… – подумал Эленд. – Те, что ушли из Фадрекса, и еще много других. Они идут прямо сюда. Здесь людей даже больше, чем было в Фадрексе. И нет ни крепостной стены, ни войска, чтобы защитить их».
– Ты сумел понять, что произошло в Лютадели, Дему? – негромко спросил Эленд, приостановившись в темноте между двумя лагерными кострами.
По-прежнему казалось странным, что ночью совсем не было тумана. Император мог видеть очень далеко, но при этом ночь почему-то представлялась тусклой.
– Пенрод, мой господин, – так же тихо заговорил Дему. – Говорят, он сошел с ума. Начал искать предателей среди знати, даже в собственном войске. Разделил город и устроил войны между домами. Почти все солдаты перебили друг друга, половина городских кварталов сгорела. Большинство людей спаслись бегством, но тут они были почти беззащитны. Организованный отряд бандитов мог легко опустошить этот лагерь.
Эленд не ответил.
«Война домов, – думал он с досадой. – Разрушитель использует против нас наши же выдумки. Ведь именно так Кельсер и захватил город».
– Мой господин…
– Говори, – подбодрил Эленд.
– Вы были правы, отослав меня и моих людей. На все воля Выжившего, мой господин. Он почему-то хотел, чтобы мы тут оказались.
– Почему ты так думаешь? – нахмурился Эленд.
– Эти люди… они покинули Лютадель из-за Кельсера. Он явился двум солдатам, а потом еще нескольким людям в городе. Они говорят, что он предупредил их о надвигающейся беде и велел увести всех из города. Благодаря им многие спаслись. Те двое и их друзья подготовили все необходимое и сумели вывести горожан сюда.
Эленд помрачнел еще сильнее. Но он повидал слишком много, чтобы отвергнуть даже такую странную историю.
– Пошли за ними, – приказал он.
Дему кивнул и взмахом руки подозвал солдата.
– Кроме того, – Эленд вспомнил, что Дему и его люди перенесли туманную болезнь, – узнай, нет ли у кого-нибудь здесь алломантических металлов. Распредели их между своими солдатами, и пусть они их проглотят.
– Мой господин? – поворачиваясь, растерянно переспросил Дему.
– Долгая история, Дему. Если не вдаваться в детали, то твой бог – или кто-то – сделал тебя и твоих людей алломантами. Раздели людей по металлам, которые они смогут воспламенить. Нам понадобятся все стрелки, громилы и хвататели до единого.
* * *
Веки Сэйзеда дрогнули, он пошевелил головой и застонал. Как долго он был без сознания? Видимо, не очень. Зрение постепенно прояснялось. Он лишился чувств от недостатка воздуха. Такое обычно длилось лишь некоторое время.
Если, конечно, вообще удавалось очнуться.
«Повезло», – подумал террисиец, кашляя и растирая шею.
Пещера кандра была залита тусклым мерцающим светом голубых ламп. В этом свете Сэйзед увидел, что его окружает нечто странное.
