– Отойди от меня! – Голос Аллы Ивановны взвивался все выше,
и Серый страдальчески схватился за виски.
«Сейчас весь подъезд сбежится!»
Лай и визг вдруг затихли.
– Это мои лучшие туфли… – стонущим голосом проронила Алла
Ивановна. – Я ж их в «Ле Монти» покупала. Они ж эксклюзивные…
– Плюньте в глаза тому, кто вам это сказал, – посоветовала
первая соседка. – В «Ле Монти» только искусственная кожа, а в ней нога преет.
Вы, главное, стойте спокойно. Анри не любит искусственную кожу. У Евгения
Петровича он все натуральные туфли до подметок изгрыз, а которые искусственные
– только немножко продырявил. Потерпите чуть-чуть, он сейчас отстанет.
На какой-то миг воцарилась тишина. Слышалось только упоенное
собачье чавканье да чье-то тяжелое дыхание. Серый подумал сначала, что это
дышит перепуганная соседка, но потом понял, что это Рыжий, с открытым ртом.
Ничего себе – пыхтит, как паровоз. Как бы не услышали на площадке!
Он погрозил напарнику кулаком, и тот захлопнул рот.
– Олеся Петровна… – простонала между тем Алла Ивановна. –
Ради бога… уберите этого поганого пса!
– Куда ж я его уберу? – вопросила другая соседка.
– Откройте дверь и загоните в квартиру! По-моему… по-моему,
это неправда, что ему не нравится искусственная кожа. К тому же он очень скоро
доберется до натуральной. Моей собственной…
– Надо терпеть, – с ноткой злорадства посоветовала Олеся
Петровна. – Ничем не могу помочь. Ключа-то у меня нет, Алла Ивановна.
– Как нет? – Голос Аллы Ивановны то переходил на
истерический визг, то падал до шепота. – Вам же… Евгений Петрович вам же…
всегда оставлял же…
– Всегда оставлял, а теперь не оставил. – В голосе соседки
зазвенела обида. – Главное, я ему говорю: «Женечка, вот у меня больное сердце и
повышенное давление, я когда вы уезжаете, я с Анри гуляю утром и вечером. Но
сейчас такая инфляция, лекарства вздорожали… Боюсь, загнусь на какой-то
прогулке!» А он мне: «Да вы давным-давно загнулись бы, если бы не гуляли с моим
псом. Моцион продлевает жизнь! Не хотите долго жить – не надо!» И уехал, а ключ
оставил этой своей… Соньке Аверьяновой. И вот вам результат. Анри колотится под
дверью, а где же Сонька?
Рыжий и Серый разом оглянулись на дверь комнаты, где
валялось безжизненное тело с резиновым шнуром на шее.
– Я здесь, – послышался вдруг чуть запыхавшийся голос. – Кто
меня тут всуе поминает? Всем здрасьте.
– Сонечка! – взвизгнула Алла Ивановна. – Наконец-то! Умоляю
вас!.. Я больше не могу!
– Анри, к ноге! – послышалась команда. – Да к моей ноге,
придурок!
Вслед за этим послышался дробный перестук каблуков по
ступенькам и хлопок двери этажом выше, из чего следовал вывод: Алла Ивановна
наконец эвакуировала свою натуральную кожу вместе с остатками искусственной.
Но и Рыжего, и Серого судьба «эксклюзива из «Ле Монти»
интересовала мало. Они как по команде двинулись из коридора в комнату, стараясь
ступать как можно тише.
Девушка в красном платье по-прежнему лежала на полу, заведя
глаза и не дыша.
– Ё-ка-лэ-мэ-нэ!.. – задумчиво прошелестел Серый. – Если Сонька
там, на лестнице, кого же мы придавили, а? Ты ничего не мог перепутать,
придурок?
– Да ты что?! – громким, возмущенным шепотом отозвался
Рыжий. – Я эту блядешку с пятого класса знаю!
Серый погрозил ему кулаком: тише, мол! – и снова вышел в
коридор, высоко поднимая ноги, словно шел по болоту.
Следом прокрался Рыжий.
– Анри, ты что тут делаешь? – весело спросил на площадке
голос той, чье тело они только что видели возле кровати, и Рыжий нервно дернул
рукой, впервые в жизни ощутив желание перекреститься. – Ты почему на лестнице,
а не дома?
– Это вам лучше знать, Сонечка, – ехидно отозвалась Олеся
Петровна. – Это ведь вам Евгений Петрович оставил ключи от своей квартиры!
– Ну и отдал, ну и что? – грубо отозвался Сонин голос. –
Надоело ему, что вы там в каждую дырку лезете, вот и отдал мне.
– Я… ах?! – послышался возмущенный вопль, и оглушительный
хлопок двери возвестил, что оскорбленная Олеся Петровна ретировалась.
– Будешь так дверью бабахать, в следующий раз дом тебе на
голову рухнет, никаких террористов не понадобится! – сердито крикнула ей вслед
Соня и совсем другим тоном обратилась к Анри: – Дружище, что ж ты тут делаешь?
А где Лида?
Неподвижная, судорожно вывернутая нога. Красный подол.
Краешек черного шнура.
– Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! – выдохнул Серый. – Лида… Она ж говорила:
«Я не Соня, а Лида!»
– Близняшка?! – недоверчиво пробормотал Рыжий. – Да брось
ты! Не было у Соньки никакой сестры, я ж ее с пятого класса…
И едва успел увернуться – напарник целил кулаком ему в
голову.
– Заткнись! – прошипел Серый, трясясь от ненависти. – Потом
побазлаем, кто с кем в школе учился! Драпать отсюда надо, понял? Ноги делать!
– Но как? – простонал Рыжий. – На окнах решетки! Давай лучше
отсидимся, может, Сонька уйдет?
– Ну, раз Лиды нет, придется нам ее подождать, правда, Анри?
– послышался в этот миг Сонин голос. – Садись вот сюда, со мной рядышком… Нет,
погоди, я под себя сумку подложу, а то холодно.
Рыжий шатнулся к стене, потому что ноги вдруг сделались как
макаронины.
– А вдруг она тут до упора будет сидеть? – выдохнул он. –
Или, чего доброго, милицию вызовет, чтоб дверь ломали? Увидит, что сестра не
идет, перепугается – и…
– Я ж говорю – драть надо! Доставай свою пукалку.
Рыжий дрожащей рукой выдернул из кармана пластмассовый пистолет.
– Как настоящий, – мрачно усмехнулся Серый. – Чуть только
выскочим – ткни Соньке в рожу. А я в пса из баллончика пшикну.
– Главное, не промахнись и в кого другого не пшикни, –
посоветовал Рыжий. – В меня, например. Да и вообще – там еще осталось
что-нибудь, в баллоне-то?
– Вот заодно и выясним, – хладнокровно ответил Серый. – В
нашем деле главное – моральный перевес. Как выскочим – сразу лётом, лётом вниз
по лестнице! Понял? Нет, погоди.
Он вернулся в комнату. Послышался треск, и Серый опять вышел
в прихожую, держа в руках два лоскута.
