– Знаете, Оксана… все понятно, понятно, вам сейчас ужасно,
невыносимо, но поверьте… Я столько видел по работе попыток суицида, что стал
настоящим экспертом. Рецидивов очень мало. Страшен только первый миг
возвращения к жизни, а потом вы начнете осознавать, что жизнь куда приятнее
смерти. Все как бы… перевернется, что ли. Даже против вашей воли начнется
переоценка ценностей. Все ваши горести уже случились, худшего быть не может.
Рядом с вами муж, он вас любит…
– Люблю! – пламенно вскричал Михаил, громко стукаясь об пол
голыми волосатыми коленями. – Это ж я от любви завелся… от ревности! Ну ты сама
посуди, вот тебе б сказали, что я голый на сцене танцую и с негром трахаюсь, ты
бы как на это отреагировала?! Я и взбесился!
– Знаете что, – перебил его Струмилин, с острой болью
вспомнивший вдруг, как он сам «взбесился» какие-то сутки назад и тоже, что
характерно, по поводу негра, – вы лучше уж помолчите. Видимо, все, что могли,
вы уже своей жене высказали, и вот вам результат. Теперь для вас же обоих лучше
об этом забыть. Да и нам совершенно незачем знать лишние подробности. Дайте
какую-нибудь одежду для вашей жены, и одеяло – ее сейчас станет сильно знобить,
– и сами оденьтесь. В больницу, конечно, поедете? И еще надо подумать, кто нам
поможет нести носилки. Мужики по соседству есть?
– Нет, не надо соседей! – снова испугался Михаил. – И
носилок не надо. Я ее и на руках сам отнесу – большое дело!
– Ну, как хотите, – согласился Струмилин, окидывая взглядом
худенькую Оксанину фигурку. Да, ее запросто можно поднять одной левой. – Только
чем быстрей, чем лучше.
Вышли наконец.
Оксану завернули в одеяло так, что только синий носик едва
торчал. Михаил ее оказался мужиком крепким, нес жену как перышко, что-то
ласково пыхтя. Валюха косилась на них с умилением. «А что, может, после этого
случая у них и правда все на лад пойдет, – подумал и Струмилин. – Такой как бы
катарсис произойдет…»
«Как бы катарсис» между тем еще не завершился. Стоило выйти
из подъезда, как в белой «Волге», притулившейся к «Скорой», распахнулись
дверцы, и на свет божий вылетели хищного вида девица с микрофоном в руках и
маленький паренек с видеокамерой. Объектив нацелился на процессию, а девица
зачастила, брызгая от возбуждения слюной:
– Программа «Итоги дня». Уважаемые телезрители, вы можете
видеть участников очередной драмы, развернувшейся вокруг казино «Ла ви он роз».
И она с силой ткнула микрофон в лицо изумленному Михаилу:
– Господин Порываев, каковы ваши комментарии к тем слухам,
которые витают вокруг этого клуба и его знаменитого «черного зала»? Правда ли,
что ваша жена пыталась покончить жизнь самоубийством, потому что…
– Подержи, – вдруг сказал Михаил, оборачиваясь к Струмилину
и передавая ему жену. – Подержи-ка Оксанку минуточку.
Тот растерянно принял легонькую, дрожащую ношу.
Михаил протянул руку к микрофону, словно собирался дать
интервью. И девица, как загипнотизированная, подала ему микрофон… но в
следующий миг от него остались только обломки. Вслед за этим Михаил обратил
лютый взор на камеру. Маленький оператор, опомнившись, тоненько вскрикнул и
кинулся к машине, но не успел…
– Без комментариев, – объявил Михаил, шваркая камеру об
асфальт, а оператора отправляя в пышный шиповниковый куст, с уже зардевшимися
первыми ягодами.
Потом он забрал у Струмилина жену и прежним размеренным
шагом направился к «Скорой».
– Откуда они узнали?! – быстрым шепотом спросила Валюшка,
пока Михаил поудобнее пристраивал жену на носилках в салоне «Фольксвагена». –
Поговаривают, что у «Итогов» везде свои люди, и им очень нехило платят, но у
нас-то кто именно настучал?! Неужели Палкин, он же сегодня на связи?!
Струмилин рассеянно покачал головой. Конечно, мерзко
предавать беспомощных людей, обратившихся в «Скорую» со своими бедами, как за
последним спасением. Кто бы ни учинил такое, Палкин или не Палкин, ему мало
морду набить.
Но сейчас совсем не об этом были его мысли.
«Ла ви он роз» – это ведь тот дамский клуб, который
оформляла Лида, если верить Лешему?
Господи, и там негры! Спасенья от них нет!
* * *
Ирка все Анины мучения и Димины метания, конечно же, отлично
понимала. Да такая прирожденная блудница, как она, трепет мужчины через стенку
ощутит, а ведь жена, как известно, не стена, можно и отодвинуть. Но Ирина
надеялась зря – Аня и на эти прогулки выходила с железной регулярностью, не
отменяла их ни под каким предлогом, даже если температура или болело сердце. Кстати,
именно тогда у нее начало болеть сердце – все сильнее и сильнее. Но и кое-какую
пользу принесли эти прогулки – Аня научилась держать себя в руках и не
поддаваться на провокации. А уж Ирка великий мастер таких провокаций…
Потом, позже, уже через много лет, когда память об Ирине
вроде бы должна была прочно сгладиться, Ане попалась в руки интереснейшая
книжка про вампиров. Не про тех, какие описаны Проспером Мериме, Алексеем К.
Толстым, а также изображены в фильме «Дракула», но про вампиров энергетических.
Их мы встречаем на каждом шагу, только не знаем об этом. Оказывается, такие
вампиры бывают двух видов: лунные и солнечные. Лунные – это все наши несчастные
подружки или соседки, что то и дело бегают к нам жаловаться на судьбу и
незаметно кушают нашу жалость-энергию, как печенье к чаю. Они тихи, застенчивы
и часто даже незаметны. А солнечные всегда на виду, это скандалисты и
скандалистки, их хлебом не корми – позволь только раздражить, разозлить
человека, вывести его из себя, и если для этого надо кого-то обдуманно
оскорбить или унизить самым отвратительным образом – вампиры пойдут и на это.
