– Между прочим, один из лучших видов эротического массажа, –
авторитетно сказал Леший. – Берешь девицу, раскрашиваешь ее во всех местах, и,
пока работаешь, она тебя уже хватает за… штаны. – Он еще раз проверил «молнию».
– Правда, пастель изрядно пачкает постель, но без издержек в таком деле нельзя.
Увы, сами мелки царапают, это снижает эффект, поэтому лучше мелки растолочь как
следует и работать кисточками. Что с женщиной делается при этом – не описать
словами. Полные кранты! Вот только Светка беда какая костлявая, верно? Рабочее
пространство маловато, фантазию сдерживает. Мне б найти сговорчивую бабенку
размера этак пятьдесят второго – пятьдесят шестого… – Леший хихикнул. – Не
знаете такую? Можно в белом халате – халат я тоже разрисую как надо.
Необъятная Валюха в белом халате мелькнула в памяти
Струмилина – однако немедленно вылетела из нее, потому что он наконец увидел
Лиду.
Лида смотрела на него со стены. Над диваном висело большое
старинное зеркало, а рядом, в очень красивой багетовой раме, – картина размером
примерно метр на 70 сантиметров. На первом плане изображена Лида с распущенными
волосами, на которых плясали сполохи костра. Этот огромный костер полыхал чуть
поодаль, и Струмилин с изумлением разглядел человека в одежде древнего воина.
Да и сама Лида облачена в какие-то немыслимые одеяния, почему-то заставлявшие
вспомнить о древних славянах.
– Хороший портрет, – с трудом выговорил Струмилин. – Только
что за странный сюжет?
– А, это… – Леший усмехнулся. – Да, неплохо получилось. А
сюжет странный, потому что это не портрет. Это копия одной картинки начала
века. Сходство героинь совершенно случайное, без всякого моего умысла, славянка
сия древняя и наша общая знакомая и в самом деле похожи, как родные сестры. Я
сделал копий двадцать, не меньше, прежде чем что-то путевое получилось.
«Зачем? Зачем он сделал эти копии? Зачем хотел, чтобы что-то
получилось? Я был прав! Он ее любит! Но неужели… неужели она тоже лежала у него
на этом диване?!»
Глаза Струмилина метались от картины на стене к лицу Лешего.
Тот вдруг скривился, словно неведомым образом прочитал мысли гостя, взял с
куцего столика банку с водой и отпил из нее.
– Фу, какая гадость, – пробормотал он, все еще кривясь, и
Струмилину внезапно стало стыдно.
– Эта картина продается? – спросил он с самым равнодушным
видом.
Леший посмотрел на него поверх банки с водой, сделал еще
глоток, шумно прополоскал рот и сплюнул в мусорное ведро, стоявшее возле стола.
Потом поставил банку, аккуратно снял с дивана полиэтилен, свернул, стараясь не
рассыпать на пол разноцветную пастельную пыль, сел и приглашающе похлопал
рядом, глядя на Струмилина.
Тот покачал головой. Не мог он сидеть на этом диване. Не
мог!
– Как угодно, – пожал плечами Леший. – Нет, картина не
продается. Тем более что картина-то тебе вовсе и не нужна. Тебе оригинал нужен,
верно?
Струмилин беспомощно смотрел на него.
– Ни хрена у тебя не выйдет, – с беспощадной откровенностью
брякнул Леший. И тут же, заметив бешеную вспышку в глазах своего странного
гостя, выставил вперед ладони, как бы защищаясь: – Да погоди, погоди. Тут дело
не во мне. Ничего такого, ты не подумай… – Он кивнул на ком полиэтилена,
громоздившийся рядом с диваном. – Мы с Лидкой и в самом деле только приятели,
причем не самые близкие. Я, честно, даже удивился, когда она именно меня
попросила ее встретить сегодня. Хотя, с другой стороны, наверное, все правильно.
Ведь я про ее странности больше всех знаю. Может, вообще один я…
– Какие странности? – спросил Струмилин, презирая себя.
– Ну, насчет мужиков, – простодушно ответил Леший – и вдруг
снова скривился, словно жевал лимон, снова подскочил к столу и принялся шумно
полоскать рот, сплевывая в ведро и между делом продолжая говорить: – Вернее,
практически полного отсутствия таковых… тьфу, гадость! Лидочка – женщина очень
непростая, с закидонами, я бы сказал… тьфу, что ж я такое съел? Извини,
конечно, может, у тебя намерения серьезные, но я тебе ничего ответить не могу
конкретно… ой, пакость! Во-первых, не мужское это дело – сплетни, а во-вторых,
я от Лидки в некотором роде завишу, в смысле финансов, и не буду… фу, фу!.. не
буду я рубить сук, на котором сижу. Захочет – сама все расскажет, хотя мой тебе
совет – плюнь ты на это дело. Тьфу-у!..
– Что это с вами? – угрюмо спросил Струмилин. Клятва
Гиппократа иногда начинала действовать против всякой его воли и желания, а
Леший выглядел очень плохо, даже позеленел.
– Ой, не знаю… – Художник отер со лба холодный пот. –
Траванулся маленько, что ли? Хотя чем? Я и не жрал еще ничего сегодня, только у
Лидки компотику попил, да и то чуть-чуть, уж больно он был приторный. Да не
сверкай ты на меня глазищами! – снова отмахнулся Леший от Струмилина. –
Конечно, я с вокзала отвез барышню к ней домой. Еще слава богу, ключи она не
посеяла, лежали в сумочке. Там в кухне все у нее заставлено консервированным
абрикосовым компотом, Лидка его в июле наварила хренову тучу и в банки
закатала. Я одну банку открыл, попил, да как-то не впрок. Сначала косточкой
чуть не подавился, теперь вот с души воротит…
– Как косточкой подавился? – нахмурился Струмилин. –
Консервированный абрикосовый компот с косточками?! Но ведь это может быть очень
опасно. Наверное, вы отравились. Сколько выпили?
– А, чепуха, глотка два, – отмахнулся Леший. – Сейчас хряпну
активированного угольку, и все пройдет.
– Ну, если два глотка… – в сомнении сказал Струмилин. –
Вообще-то надо бы желудок промыть. – И вдруг ему словно в голову ударило: – А
Лида? Лида тоже пила этот компот?!
– Почем я знаю? – пожал плечами Леший. – Я сразу уехал.
Во-первых, с заказчиком надо было встретиться насчет одной халтуры, потом вот
со Светиком договорились.
И тут до него тоже дошло:
– А вы думаете, этими абрикосами и вправду можно насмерть
травануться?!
– Ну, если съесть, к примеру, трехлитровую банку… –
пробормотал Струмилин. – В этих косточках находится амигдалин – ядовитое
вещество, подобное синильной кислоте. При неправильном приготовлении он
накапливается в компоте, и…
– Мать честная! – Леший всплеснул руками. – Конечно,
трехлитровой банки абрикосов даже мне не осилить зараз. Но Лидка-то, вот
дуреха! Я ж говорю, у нее этого компота – не счесть сколько банок. И все с
косточками. Ее ж надо предупредить!
– Поехали! – Струмилин шагнул к двери. – Внизу машина.
Леший двинулся за ним, да спохватился:
