Он вприщур взглянул на девушку. Красота несусветная, однако
штучка еще та. Ох, хватил с ней Борис Немкин хлопот… Он человек
целеустремленный, как и положено младшему научному сотруднику, каковым когда-то
являлся, умел сосредоточиться на одной идее и глубоко бурить ее, пока из
скважины не забьет наконец финансовый поток. У этой же Девули вечно возникали
какие-то побочные прожекты, сулящие немедленное пополнение кошелька. Как
правило, все они кончались пшиком, а последний гешефт едва не обернулся полным
провалом всего их грандиозного замысла. До сих пор у Бориса мурашки бегали по
спине, стоило вспомнить, какие неприятности накликала на них Девуля в Нижнем.
Натурально земля стала гореть под ногами, еще день-другой – и против них
сомкнутым строем выступили бы и мадам Цимбал со своими вышибалами, и
оскорбленные Порываев, Самойлов и прочие могущественные люди города, ну и
«Ведомости», конечно, не замедлили бы свалить всю ответственность на их с
Девулей головы. Пришлось срочно искать козла отпущения. Точнее, козу.
Нет слов: Немкин прекрасно понимал законное желание всякой
человеческой особи заиметь свою, личную керосинную лавку. И все-таки эта
мелочность, это стремление урвать жалкие копейки накануне полумиллионной
выручки поразили его. А еще говорят о широте славянской натуры! С другой
стороны, Девуля кое-что рассказала ему о своей жизни, оставившей столь могучий
отпечаток на ее характере. Мамаша у нее была крутейшим жмотом, вечно что-то
откладывала на «черный день», даже не замечая, что каждый день становится
черным из-за скудости и убогости существования. Отсюда, между прочим, вечное
стремление Девули разжиться любой самомалейшей денежкой. Да и все прочее –
отсюда же… Дочку мама держала в таких ежовых рукавицах, что Борису порою
становилось искренне жаль свою подругу. Либидо у бедняжки было искоренено как
таковое, выжжено каленым железом, иметь с нею дело в постели оказалось сущим
мучением, Борис попытался – и бросил. Да, за все время их знакомства они
укладывались в койку всего единожды: когда Девуля возмечтала расстаться с
девственностью, – но кончилось сие плачевно, противно даже и вспоминать. И с
тех пор она держала его на расстоянии. Борис до сих пор не мог забыть той
обиды, когда понял, что для этой красивой, ледяной женщины он только вульгарный
инструмент, средство к достижению цели! Несколько успокаивало, что совершенно
так же она относилась и к другим мужчинам.
Однако что же произошло с его выдержанной, хладнокровной
подругой? Как-то не верится, что у нее могли просто и вульгарно сдать нервы:
скорее они сдали бы у солдата Джейн, честное слово!
– Да не сверли ты меня глазами, – вдруг выговорила Девуля
краешком дрожащих губ. – Со мной все в порядке, просто холст жутко натирает
грудь. Надо было хоть лифчик надеть, но я не ожидала, что он окажется такой
грубый.
У Бориса несколько отлегло от сердца. Оказывается, все дело
в обыкновенных женских штучках!
– Потерпи еще немного, – пробормотал он. – Все-таки холсту
уже чуть ли не сто годков, понятно, что он несколько одеревенел. Вот чего я
боюсь, что где-то краска облупится. Скорей бы появился этот господин!
Борис обеспокоенно огляделся. Да, клиент почему-то
задерживается… А ведь солнце уже встало в нужную точку на небе, и по деревянным
лепесткам куполов поползла красноватая тень. Согласно летописям, это явление
стало наблюдаться после восшествия на русский престол Бориса Годунова. Народные
легенды уверяли, что небеса таким образом предостерегали Русь: новый-де царь
принесет стране неисчислимые беды и затопит ее в крови, поскольку пролил кровь
невинного младенца – царевича Димитрия. Правда, каким боком касался Северолуцк
Углича, не знал никто. Не было даже доказательств, что Годунов вообще бывал в
этих местах! И тем не менее легенда дожила до наших дней, а купола старинных
деревянных церквей продолжали в определенное время заливаться кровью, словно предостерегая
Русь от всех и всяческих Борисок на троне или у его подножия.
Никто не знал, как и почему это происходит, над загадкой
красных куполов бились научные умы, и все попусту, да и, по большому счету,
Немкину было на это глубоко плевать. Единственное, что он знал доподлинно:
Красные купола – наилучшее место в провинциальном Северолуцке, где можно
встретиться с иностранцем, не обратив на себя при этом досужего внимания. Разве
что еще в художественном музее… Ха-ха.
Вокруг уже вовсю творилось туристическое камлание: щелкали
фотоаппараты, мигали красные глазки видеокамер, слышались потрясенные
охи-вздохи и восторженные восклицания на разных языках. Борис приклеил на лицо
восторженную улыбку и шнырял глазами по сторонам. Рядом сдержанно вздыхала
Девуля, изредка начиная извиваться всем телом, изнывая от неосуществленного
желания почесаться. Похоже, со стороны это вполне сходило за экстатический
восторг и ничьего внимания не привлекало.
Бли-ин… Да где же этот Полякофф?!
– Погоди-ка, – ледяные пальцы Девули впились в локоть
Бориса. – На тебя поглядывает какой-то старикашка. Вон, слева, пузатенький
такой.
– Пес с ним! – Борис даже не дал себе труда оглянуться. –
Это всяко не он. Мистер Полякофф еще далеко не старикашка, тем паче не
пузатенький.
Подождали еще. Солнце переместилось, и красный цвет куполов
поблек, а потом и вовсе сделался прежним, деревянно-серым. Туристы, оживленно
чирикая, побрели к своим автобусам. Никто не задержался, чтобы вальяжною
походочкой приблизиться к двум русским и начать с ними чрезвычайно интересный
разговор. Автобусы и автомобили разъехались, и на площади стало совсем пусто.
– Какой-то облом, – прошептала Девуля.
Борис угрюмо кивнул.
– В принципе еще не вечер, – мужественно сказала боевая
подруга. – Мало ли что его могло задержать. Нам же никто не мешает самим
поехать в Москву, и даже билеты в Париж у нас уже есть. Оттуда можно связаться
с твоим Джейсоном и выяснить, в чем проблемы.
– Ну а в Париже что? – откликнулся Борис, нервно комкая руки
в карманах. – Там куда? Я знаю только адрес посредника: рю де Прованс, девять.
Зовут его Мишель, а вот фамилия? И поди сунься к нему без рекомендаций, он нас
и на порог не пустит!
– Как это без рекомендаций? – изумилась Девуля. – Да вот же
рекомендация! – Она слегка постучала по животу, и Борис услышал глухой отзвук.
– Да лишь только он это увидит…
– Не все так просто, – покачал головой Немкин. – Одно дело,
если бы ты была потомком какого-нибудь там Борисова-Мусатова и привезла для
продажи законно унаследованное полотно своего предка. И совсем другое, когда
речь идет о явном криминале. Тут нужен не просто любитель, но любитель черный.
– Негр, – с невинным видом пробормотала Девуля, и Борис не
удержался – прыснул:
– Вот именно.
