Но уже на бегу понял, что не сможет его нагнать.
Господи, только не…
Дверь с грохотом закрылась, и в следующий миг в замке провернулся ключ. Каспар дергал ручку, всем весом бился в усиленные железом доски, но дверь не поддалась.
— Откройте! Дьявол, откройте же! — кричал он раз за разом, хотя понимал, что своими мольбами ничего не добьется.
Вскоре Каспар сдался. Он развернулся и лихорадочно огляделся в поисках другого выхода, какой-нибудь лазейки, через которую смог бы сбежать. Дым сгустился до такой степени, что продвигаться можно было только ощупью. Задыхаясь от кашля, Каспар спотыкался о поваленные стеллажи и кучи раскаленного пепла. Горящие страницы красными ангелами взмывали ввысь. В комнате стало жарко, как в печи. Плащ, сюртук и штаны — вся одежда начала тлеть по краям.
В этот миг его осенила простая и в то же время спасительная мысль. Высушенное пеклом горло обожгла боль. Каспар судорожно рассмеялся.
Возможно, еще не все потеряно.
Задыхаясь, Агнес мчалась вслед за Матисом. Тот по-прежнему нес на плече истекающего кровью декана. Оказавшись наконец в большом зале, они замерли в ужасе. Здесь стало значительно светлее, нежели час назад, когда отец Доминик вел их вдоль полок. Казалось, всюду зажглись светильники. В следующий миг Агнес поняла, откуда взялось это сияние.
Бог мой, это не светильники вовсе! Вся библиотека в огне!
Вероятно, охваченный пламенем каноник на бегу поджег еще несколько книг. Всюду мерцали небольшие пожары, пламя перекидывалось на новые участки. Куда бы ни взглянула Агнес, книги, точно маленькие фонарики, рассеивали мрак пещеры. Монахов и след простыл — судя по всему, они уже сбежали из библиотеки.
Путь к спасению стоил невероятных усилий. Вокруг с грохотом начали рушиться балконы, рассыпая по полу горящее содержимое. На головы сыпался дождь из тлеющих обломков и хлопьев пепла. И снова плащ сослужил Агнес добрую службу, защитив ее от снопа искр.
Спустя целую вечность они пробрались к выходу. Перед самой дверью лежал обугленный, еще дымящийся сверток. Агнес собралась было перешагнуть его, но неожиданно вскрикнула. На нее скалилось крошечное, почернелое лицо. Агнес решила уже, что перед ней Сатана, маленькая обезьяна. Но потом поняла, что это труп монаха, обгоревшего до неузнаваемости.
— Господь всемогущий! — прошептала она. — Бедняга, видимо, пытался выбраться и сгорел у спасительного выхода.
— И тем самым уберег всех от чистилища, — просипел Матис. Он окончательно выбился из сил под весом декана. — У меня дурное предчувствие…
Он протиснулся мимо Агнес и, толкнув дверь, грязно выругался.
— Заперто, как я и боялся! — чертыхнулся Матис. — Трусливые монашки! Решили, видимо, что за ними гонится дьявол, и заперли нас тут! Что теперь?
Агнес указала на отца Доминика, безжизненно обмякшего на плече Матиса.
— Связка с ключами! — крикнула она сквозь рев пожара. — Она все еще при нем.
— Ты права, черт возьми…
Матис осторожно опустил священника на пол, торопливо его обыскал и вскоре нашел висевшую на поясе связку ключей. Но не успел юноша снять ее, как декан вдруг протянул к нему руку и крепко схватил за ворот.
— Не бойтесь, ваше преподобие, — успокоил его Матис. — Мы только возьмем ключ, чтобы отворить дверь. Мы вас вынесем, и все снова…
— Помолчи, юноша, и послушай! — прохрипел отец Доминик. — Вам следует знать… еще кое-что.
— А нельзя ли рассказать это наверху? — отозвалась Агнес и боязливо огляделась. — Если мы тут задержимся, нас, чего доброго, завалит горящими полками.
В подтверждение ее слов всего в нескольких шагах рухнул высоченный стеллаж.
— Нет… сейчас, — простонал декан. — Я чувствую… что конец близок.
— Господи, святой отец… Не умирайте, только не сейчас!
Агнес склонилась над отцом Домиником. Взглянув на его худое лицо, она невольно подумала об отце Тристане, который столь же ужасным образом расстался с жизнью. Декан схватил ее за руку и сжал из последних сил.
— Агнес, помните! Я… говорил о наследии. О символе, который вновь объединит раздробленную империю. Вы… должны разыскать его! Вот ваша миссия!
— Что именно разыскать? — Матис тоже склонился над деканом, которого, несмотря на пекло, била дрожь. — Прошу вас, святой отец, говорите скорее! У нас действительно не так много времени!
Отец Доминик застонал. Голос его звучал так тихо, что пришлось наклониться почти вплотную, чтобы разобрать слова.
— В тот день, когда… Иоганн и Констанция сбежали с малолетним Зигмундом из Трифельса, они прихватили с собой кое-что, — шептал священник. — Это стало бы их залогом, если с ними что-нибудь случится. Их поймали, но залог… он пропал!
Декан снова схватил Агнес за руку и притянул к себе, так что губы едва не касались уха.
— По этой причине Габсбурги подвергли Констанцию таким ужасным пыткам, — прохрипел он. — Они… пытались выяснить не только, где находится ребенок, но также где она спрятала ту неизмеримой ценности реликвию. Однако Констанция упорно молчала. В конце концов они замуровали ее в подземелье, оставив лишь небольшую щель, чтобы пленница могла назвать своим мучителям место. Но не услышали ничего, кроме стихающих стонов и пения. Наконец воцарилось безмолвие. Констанция… унесла тайну с собою в могилу.
— Да что же это? — спросил Матис, поглядывая краем глаза, как рядом один за другим рушились стеллажи; в библиотеке бушевал уже настоящий огненный шторм. — Говорите же, святой отец! Пока мы сами не унесли тайну Констанции в могилу!
— Что спрятали Констанция с Иоганном? — спросила следом Агнес. — Что там было такого ценного, чтобы умереть погребенным заживо?
По лицу отца Доминика снова пробежала легкая улыбка.
— А ты не догадываешься, Агнес? — прошептал он. — Самое ценное, что есть в Священной Римской империи? Важнейший символ всех германских кайзеров и королей?
Священник прикрыл глаза, и ответ последним вздохом сорвался с его губ:
— Это же… святое копье.
В следующий миг библиотеку сотряс мощный взрыв. Прямо над ними обрушился горящий балкон и, окруженный снопами искр, рухнул на Агнес.
Каспар чувствовал, как сердце колотится все быстрее.
Порох! Мне нужен порох!
Он отложил мешочек вместе с пистолями, чтобы не мешали в бою, и теперь лихорадочно его искал. Если положить мешочек под дверь и вовремя укрыться, то взрывом, возможно, разворотит дверь, и Каспар сможет спастись. Если же не разыскать его вовремя, порох скоро воспламенится от жары.
В худшем случае — там, где стоял сейчас Каспар.
Где же он? Где он, черт его подери!?
Агент ползал на коленях по огненному хаосу и рылся обожженными, окровавленными руками среди книг, пепла и тлеющих пергаментных свитков. Дым вязкой, тяжелой жидкостью затекал в легкие. Дышать в охваченной пламенем комнате стало почти невозможно. Чтобы удержать хоть часть дыма, Каспар повязал лицо лоскутом своего плаща. Глаза горели и слезились так, что он ползал по полу почти вслепую. И непрерывно шарил перед собой.
