Горгулья на фасаде собора Нотр-Дам де Мулен (XVI в.)
Списывать на болезнь не понятные тебе и не разделяемые тобою поступки и побуждения — уловка старая как мир. Мерлин, Ивейн, Тристан — все они прошли через стадию юродства. А относительно ирландских безумцев у нас имеется свидетельство автора норвежского трактата «Королевское зерцало» (1250), описывающего так называемых gelt (этим словом поименован и Суибне) — воинов, лишающихся рассудка на поле боя: «Когда сходятся две армии, образуются два боевых порядка и из обоих раздаются дикие боевые крики, при этом случается, что мягчайшие и самые молодые люди, которые ранее еще не участвовали в битвах, от ужаса и страха теряют рассудок; тогда они убегают от других в леса и питаются, как звери, они избегают человеческого общества, как дикие звери». Они научаются лазать по деревьям, как обезьяны или белки, а после двадцати лет пребывания в лесу у них вырастают «перья, как у птиц, защищающие их от холода и мороза».
Норвежец отличает этих сумасшедших от другого существа, обитающего в лесах Ирландии: «Случается в той земле еще, что люди вдруг встречают в лесу странного зверя, о котором трудно сказать, человек он или зверь, потому что никто еще ни разу не слышал из его уст ни одного слова, так что даже трудно сказать, понимает ли он вообще человеческую речь. Но при этом он выглядит совсем как обычный человек: у него две руки и две ноги и человеческое лицо, разве только растут на его теле волосы, подобные звериной шерсти. А по всей спине его растет грива, как у лошадей, она длинная, грубая и черная и порой достигает она такой длины, что когда человек этот останавливается, спадают его волосы до самой земли». Это описание заметно ближе к интересующему нас первообразу.
Следующий мотив — помощь, которую дикий человек оказывает людям. Советы он дает неохотно и с горькой насмешкой, как Мерлин, или добровольно, как персонажи из «Мабиногиона» и «Ивейна». Иногда, чтобы воспользоваться услугами дикаря, приходится его отлавливать. Следовательно, он не может соотноситься с пророком или святым. Издревле в лесах и пустынях ловили существ демонических и довольно презренных. В качестве приманки служила не чудесная музыка, а вино, отведав которое дикарь крепко засыпал и позволял себя связать.
Царь Мидас, подмешав вино в воду источника, заманивает в свой дворец напившегося вдрызг Силена и, возвратив его Дионису, удостаивается от бога благодарности. Римский правитель Нума Помпилий ловит лесных божеств Пика и Фавна, заколов у ручья овцу и поставив кувшины с крепким вином. С помощью пленников он защищает свой город от молний. Позднейшая итальянская вариация этого сюжета — поимка сальванеля, живущего среди лесов в пещерах и пасущего стада тучных овец. Ночью он ворует молоко у пастухов и попадается на вино, налитое в молочный горшок.
В талмудических сказаниях царь Соломон пленяет демона Асмодея, наполнив вином колодец, куда тот приходит напиться. У мусульман Соломон тем же способом ловит могучего демона Сахра. В западной обработке библейских историй есть эпизод, восходящий к XI в., в котором Соломон отлавливает змея, выпивающего все колодцы и цистерны в Иерусалиме, наполнив одну цистерну вином и медом. Наконец, в легенде о Соломоне и Китоврасе, известной на Руси с XIV в., посланный царем боярин наливает в два колодца вина, а в третий — мед и накладывает цепи на захмелевшего Китовраса. Пленники работают на строительстве храма и стараются перехитрить царя, что им обычно удается. Как и Мерлин, они любят говорить загадками и покатываются со смеху.
В мире сказок ловля правителем дикаря относится к типу АТ 502 («Дикий человек как помощник»). Дикарь отнюдь не безобиден. В отличие от Мерлина он не мечтает, сидя у источника, а опустошает поля и утаскивает людей в болото. В итальянской сказке из сборника Джованни Страпаролы (середина XVI в.) охотящийся король Сицилии замечает «выходящего из лесной чащи дикого человека, очень рослого и дородного, но до того безобразного и мерзкого с виду, что все просто диву давались, и к тому же наделенного огромной телесной силой». Король и два его лучших рыцаря одолевают дикаря после долгой и упорной борьбы.
В сказке братьев Гримм дикий человек (Железный Ганс) похищает королевских егерей и сидит в глубокой луже; он темнокож, словно ржавое железо, и так оброс волосами, что они свисают у него до колен. В датской сказке живущий в болоте дикарь охотится на людей и зверей; обликом он схож с человеком, «только весь с головы до пят шерстью оброс, да глаз у него один посреди лба торчит». В венгерской сказке дикарь с золотой бородой ворует молоко из чудесного ручья и попадается на мясо и вино. В восточнославянских сказках фигурируют «Медный Лоб», «масенжный дзядок», «мужичок руки железны, голова чугунна, сам медный», «железный вор», которые живут в лесу (болоте) и жгут скирды на царских полях.
Сказки типа 502 развиваются по сценарию бретонской легенды. Король сажает дикого человека в клетку или темницу, а юный принц его освобождает и в наказание изгоняется отцом из дома. Дикий человек берет мальчика к себе в лес или попадается ему на пути, оказывая помощь в согласии с формулой: «Как будешь в нужде, я тебе сам пригожусь».
Железный Ганс. Иллюстрация П. Хея (1935) к сказке братьев Гримм
Исследователи обратили внимание на нестыковку двух частей сказки: коварный и опасный дикарь превращается вдруг в мудрого воспитателя. Первая часть была отнесена к литературному сюжету поимки вора или полезного работника. Вне связи с дикарем этот сюжет встречается у Овидия и Максима Тирского, а в сказках ловить могут и других вороватых существ, например волшебную кобылицу или жар-птицу. Вторая часть — воспитание мальчика — отнесена к любимой всеми инициации.
Для нее весьма важной оказалась принадлежность сказочного дикаря к лесу. Да и литературные памятники Средневековья, включая истории о лесных жителях, местами удачно вписываются в инициацию. Не будем отрицать их зависимость от сказок. Например, в шотландской балладе «Росуэлл и Лилиан» (XV в.) король заключает трех рыцарей-изменников в темницу, где они дичают и зарастают волосами. Принц выпускает их оттуда тем же способом, что и в сказках. А в романе о Персевале (XII в.) Е.М. Мелетинский сумел отыскать ритуальный диалог посвященных и неофита. Происходит он, естественно, в лесу, в роли неофита выступает Персеваль, в роли посвященных — встреченные им рыцари. В сказке на юношу накинулись бы не рыцари, а дикари или иные «члены тайного мужского союза»
[41]
.
Мерлин и его коллеги вроде бы никого не учат и не посвящают. Но ведь вы знаете, с кем обычно ассоциируется Мерлин? Конечно, с друидом. А друиды обучали молодых людей вдали от человеческого жилья, в глубине пещер и лесов. На это намекает римский поэт Лукан, говоря, что место их жительства — «сокровенные леса и рощи, куда они удаляются». По свидетельству Помпония Мелы, в конце I в. друиды уходили в леса, чтобы тайком наставлять в священных знаниях детей знатного происхождения.
