Ну-ну! Посмотрим, кому завтра повезет больше!
Вот с такими азартными мыслями, скорее всего обоюдными и схожими, мы и распрощались после ужина.
Вначале мне показалось, что спать я не смогу. Слишком уж плоть моя настроилась на постельные игрища. Но, вернувшись к себе в номер и аккуратно разложив содержимое своего рюкзака и карманов по полкам шкафа, явственно ощутил в себе желание как можно быстрее ополоснуться после всех сегодняшних треволнений. Поэтому надел халат, подвернул основательно рукава и, подвязав к поясу его невероятно длинные для меня полы, отправился на банные процедуры. Не могу сказать, что данное заведение слишком выделялось какой-то роскошью или уникальными джакузи, но парная, очень напоминающая русскую, да вполне приличный душ с регулируемой температурой воды меня расслабили полностью. И в свой номер я возвращался в сонной прострации.
Так что стоило мне только завалиться на спину, как глаза мои блаженно сомкнулись, а сознание провалилось в сон.
Глава семнадцатая
Рушатрон
Давно я не спал так крепко и без единого сновидения. А так как окон здесь не было, то и утренние лучи местного светила не могли служить будильником. Люмен давно погас, я проснулся в полной темноте от странного треска и горлопанистых криков в коридоре:
– Завтрак! Завтрак!..
Вот досада! Максимально задействовав люмен на полную мощность, я бодро вскочил с кровати. Глядя на часы и лихорадочно одеваясь, я укорял себя нехорошими словами за бесцельно прожитый, как мне казалось сейчас, день накануне. Время захода светила запомнил лишь приблизительно, продолжительность суток неизвестна, когда наступил рассвет и наступил ли – не имею никакого понятия. Существуют ли в этом мире часы и как ими пользуются – тоже не знал. Нет, так безалаберно проводить время нельзя. Да и с этой девицей желательно сегодня по городу не шататься! Как бы так поделикатнее от нее избавиться?
Но последняя мысль испарилась, когда я увидел Мансану в харчевне пейчеры. Похоже, девушка принарядилась в нечто отличительное, как для будней: сложное составное одеяние из туники, второй юбки, нечто вроде блузочки, широкого пояса и вполне таких симпатичных бус на шее. Под розовый цвет бус гармонировали такого же цвета сандалии. И все это довольно ярко, свежо, хотя и в одном тоне. Да и прическа теперь на ней красовалась совсем иная. Хм! А девчонка-то со вкусом! Сразу превратилась в симпатичную и обворожительную куколку.
Так что моя совесть тут же пошла на сговор с силой воли, и они, решительно отпихнув с дороги ответственность, договорились все делать попутно: и наблюдения вести, и мир здешний изучать, и один раз в жизни сделать попытку позаигрывать с девушкой. Прежде мне о таком даже мыслить подруги запрещали. Правда, при воспоминании о близняшках и особенно о Машке в моей душе зашевелились какие-то червячки сомнения и странного раскаяния, но бравый пионер, космонавт и проходимец… ой, вернее, первопроходец решительно отверг в своих размышлениях любую нерешительность. Раз уж вживаться в местную среду, то делать это широко, красиво и с уверенностью в дне сегодняшнем. Про завтра – завтра и посмотрим.
А курган… Да куда он, спрашивается, со своего места денется? Небось тысячу лет стоял, значит, и еще день простоит.
Людей в харчевне было мало, видимо, я появился здесь одним из последних. Зато поднос с завтраком уже появился на столе раньше, чем я туда добрался. У них тут что, и видеокамеры в коридоре стоят?
Мансана мне тоже обрадовалась. Видимо, бедняжка до конца сомневалась в том, что мы и в самом деле пойдем гулять по городу. Как только я уселся, пожелала мне «горлу и хлебу» и сразу перешла к делу:
– Как твое горло?
Мои жесты означали, что здоровье идет на поправку.
– Значит, варенье с чаем помогло, вечером опять повторим. Погодка замечательная: и не жарко, и дождя не предвидится.
– О-о-о! – восторженно промычал я, показывая выставленный вверх большой палец.
Кажется, такая жестикуляция тут была в диковинку, но все легко, бесхитростно списывалось на мое происхождение.
– И что это обозначает? Хорошо? Ага: очень хорошо? Я так и догадалась. А у нас показывают по-другому. Вот так и вот так.
Сложенными вместе указательным и средним пальчиками правой руки она изящно, в волнистом касании провела по подбородку, а потом точно так же по лбу. Обворожительно у нее это получилось и для меня весьма оригинально, и я, не сдержавшись, уже выставил вверх сразу два своих пальца. А после этого провел ладонями сверху вниз, указывая на девичью фигурку, и зацокал языком от восхищения. Такой способ проявления эмоций существовал и здесь, потому что Мансана мило зарделась и рассмеялась звонким смехом:
– Да ты и в одежде разбираешься!
Понятно, что ей было приятно такое внимание.
Пока она ловко собирала с соседних столов подносы и убирала посуду, я быстро оприходовал три внушительных по всем нормам блинчика с начинкой из творога, запил это стаканом весьма недурственной сметаны и утолил жажду кружкой заваренного на травах чая.
– Жди меня на выходе! – Поднос был выхвачен у меня из-под рук словно порывом ветра.
В свой номер я таки вернулся, где с некоторыми колебаниями положил в карман маленькую шоколадку, выложил почти все принесенные с Земли монеты и спрятал на дно рюкзака весьма неудобную для длительных прогулок кобуру с газовым пистолетом. В душе жила уверенность, что в этом уникальном городе-мегаполисе мне огнестрельное оружие не понадобится. Скорее всего, даже в любом случае его применять чревато осложнениями в первую очередь для меня. В столпотворениях народа мои выстрелы пропадут втуне, вернее, пострадают от них посторонние, а заколоть меня кинжалом или рубануть мечом может любой встречный-поперечный. Да и не опробован еще пистолет. Мало ли как он себя поведет в этом мире.
День и в самом деле получился насыщенный, интересный и невероятно познавательный во всех отношениях. Наверное, мне дико повезло, что удалось и такую проводницу найти, и так удачно сказаться неполноценным в плане физического совершенства. Мансана все-таки относилась ко мне поначалу как к ребенку, потом – как к остановившемуся в своем развитии юноше, и только к концу дня она сама для себя незаметно стала обращаться со мной как с равным. Точно так же и менялось мое обращение к ней голосом: если с утра я позволял себе лишь мычания или хмыканья, то к вечеру уже выдавал целые фразы и довольно цветистые выражения. А мой жуткий акцент или неправильность произношения списывались на якобы продолжавшее болеть горло или дикость происхождения.
Когда мы вышли на улицу, солнце поднялось уже достаточно, чтобы с уверенностью утверждать дневное время суток. Так что я старался запоминать все точки отсчета и фиксировать время, незаметно поглядывая на наручные часы. Первой целью нашего маршрута Мансана выбрала порт, и мы двинулись туда по уходящим вниз, порой довольно круто, улицам и одному широкому проспекту.
– Там с утра очень красиво! – убеждала она меня, держа за руку и с ходу врубаясь в оживленную толпу пешеходов. – Тем более тут не так уж и далеко. Даже конкой пользоваться не придется.
