– А что, очень даже неплохо получилось.
И сразу поежился под тяжеленными взглядами офицеров. Причем, как ни странно, вся суть их «опупения» оказалась не в гениальности моего творения, а в другом. Их больше взволновала, выбила из колеи практическая подоплека нарисованного действа.
– Ну, рисунок и в самом деле гениальный, – признал папочка моей любовницы. – Такого и у моего деда не получилось бы. – Он так и продолжал полосовать взглядом то меня, то рисунок. Но только после резкого, решительного выдоха выразил общую озабоченность: – Но такого паруса в нашей оснастке нет! Для чего он служит?
Воздух из моей груди стал выходить медленно и долго, вкупе с продолжительным:
– Э-э-э…
А что я еще мог сказать в ответ на такое обвинение?
В моей голове опять смешался водоворот догадок, измышлений и неологизмов, совершенно не относящихся к заданному вопросу. Помогла интуиция. Я поддался инстинктам и разрешил телу действовать самостоятельно. В полной тишине моя рука протянулась вперед, взяла рисунок и стала его двигать вверх-вниз перед глазами. Словно и в самом деле корабль качался на волнах. А в голове замелькали отрывочные сведения по подобным кораблям Земли и данные по парусному оснащению. Кажется, этот парус имеет определенные функции и использовался во время шторма для…
Щелчки в голове исчезли, и вместо них всплыли вполне понятные для любого боцмана Земли понятия:
– Этот треугольный парус называется фор-стаксель, или штормовой кливер. Его применяют при сильном шторме для удержания корабля против ветра и против волн. Очень удобно и гораздо лучше плавучего якоря: корабль практически все время остается на одном месте.
Вот так вот! Оказывается, мои детские романтические увлечения оказались не бесцельным багажом знаний, а моя память и сейчас не подвела.
Зато зрение здешних мореманов оказалось под угрозой: почти у всех офицеров вылезшие наружу глазные яблоки вот-вот могли упасть на палубу. А если упадут, то это же как больно будет!
– Да вы не обращайте внимания, – продолжил я в выбранном тоне. – Парус как парус, ничего в нем особенного. Такому красавцу, как «Драк», он явно не нужен.
Кажется, с моим мнением были не согласны. Один из коллег старпома опередил его с вопросом:
– А откуда вам известно про такой парус?
– Откуда? – Что за просчеты! Я ведь в чужом мире! И по легенде – родился в диких горах, где о самом словечке «парус» никто и понятия зеленого иметь не должен. И что? Опять врать? Хорошо, что умею и есть на кого свалить. – Мой учитель, тот самый отшельник из Заозерья, когда-то занимался кораблестроением. И раз мне нарисовал паруса большого фрегата, среди которых был и этот парус. Мне он понравился, переспросил отдельно, вот потому и запомнил.
Между морскими офицерами тут же разгорелся горячий спор, в котором одни доказывали, что такое невозможно вообще; вторые утверждали, что Заозерье тоже граничит с Дальним океаном и все может быть; а третьи возражали против самой природы подобного паруса. Причем последние пессимисты и кричали громче всех. Но зато на какое-то время обо мне забыли, и я попросил жмущуюся ко мне Мансану:
– Может, уже пойдем? Я бы хотел еще раз в курган наведаться.
– Соскучился? Или тоже хочешь свой символ отыскать? – хихикнула девушка. – Ну да, ты теперь точно прославленным художником станешь! Как же тебе без своего символа! Кстати, а герб у тебя какой? Покажешь?
– Какой-какой! Самый обычный, – забормотал я, пытаясь найти отговорку от скользкой темы. – Как-нибудь нарисую.
– Все мужчины носят медальоны со своим гербом, а ты? – упрекнула меня Мансана, и это меня вдруг сделало раздражительным.
– Как видишь, я очень маленький мужчина, поэтому таскать лишнюю тяжесть мне сил не хватает. И вообще, пошли уже отсюда!
– О, мой мужчина! Ты такой противный, когда ругаешься. – Девушка опять бесцеремонно прижала меня к себе. – И от волнения твое произношение становится просто жутким. У тебя опять болит горло?
– Ну да. Немного.
Я уже тащил ее за руку к трапу на берег, когда к офицерам приблизился вестовой и доложил:
– Обед готов! Разрешите накрывать?
Видимо, капитана на корабле не было, потому старпом и ответил как самый старший по рангу:
– Накрывайте! – И сразу повернулся ко мне: – Господин Борей! Прошу в кают-компанию. Отведаете наших флотских вкусностей.
Мне показалось неудобным после такой замечательной экскурсии выглядеть невежественным и отказываться от приглашения хозяев. Да и от настоящей дуэли меня спасли довольно удачно, не говоря уже о вспыхнувшей вдруг над моей головой славе талантливого живописца. Тем более что все ждали только меня, а моя любовница уже чуть ли не подталкивала меня сзади, как нашкодившего котенка.
Глава двадцать пятая
Пусть музыка звучит!
Когда расселись за столами, а вестовые стали шустро подавать тарелки с легкими закусками, старший по рангу, поставив лист ватмана на свободном столике, обратился ко мне с предложением:
– Мы готовы выкупить рисунок у тебя за любую цену.
– Но ведь с меня не потребовали плату за невероятную, шикарную экскурсию? – удивился я. – Значит, и я имею полное право подарить этот рисунок экипажу корабля.
– Принимается! Вестовой, шампанского для нашего гостя и господ офицеров! – После чего наклонился ко мне и доверительно прошептал: – Мало кто верит, что этот парус для чего-то пригоден, тем более в шторм. Но я буду обязательно ходатайствовать перед капитаном и адмиралтейством о незамедлительных испытаниях. Если что-то дельное получится, будешь иметь право на премию из казны императора как изобретатель. – Заметив мое сомнение, удивился: – Тебе что, средства не нужны? Ведь надо… – Но опять наткнулся на взгляд дочери и явно сменил суть вопроса: – Сестры ведь скоро приезжают?
Дались им мои сестры! Я уже жалел, что слишком рано начал разбалтывать о потенциальных «проходимках» из другого мира. Молчал бы себе в тряпочку, и никто бы на нас внимания не обращал. Незаметно бы где-то поселились на окраине и думали бы помаленьку, как домой вернуться. А теперь уже чуть ли не треть столицы знает, что к знаменитому изобретателю-живописцу едут с диких гор три сестры-мегеры. И уже заранее все жалеют и пытаются помочь материально.
М-да! А пожалеть меня стоило однозначно.
Только хороший, действительно сытный обед своими огромными порциями немного задавил во мне непонятную панику и растерянность. Сытое благодушие вытеснило беспокойство, и, когда мы опять оказались на набережной, настроение стало лирическим и довольно ровным. Двигаясь прогулочным шагом к Сияющему кургану, решил опять продолжить расспросы. Тем более что так было правильнее, иначе засыпать меня вопросами начинала Мансана:
– Расскажи о своем поселке? Или у вас город?
– Да что там рассказывать про наши дикие места? – Мои плечи от удивления дергались вверх. – Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому я тебе нарисую парочку пейзажей с наших мест, и это будет почище любого рассказа. Ты лучше сама расскажи историю постройки императорского дворца. Если знаешь, конечно.
