«Эх, надо было брать все, что матушка предлагала, — искренне пожалел о собственной непредусмотрительности Антонио, — подумал, истинному герою не пристало пировать во время военного похода. А есть-то хочется. Да и поход все никак толком не начнется».
30 мая 1588 года
Мыс Эшпишел. По-прежнему ветер гнал в сторону Африки. Усилия капитанов были тщетны. И если галеоны и галеасы еще хоть как-то могли сопротивляться направлению, которое задавала погода, то небольшие корабли быстро шли противоположным запланированному курсом.
— Не стоило уходить из Лиссабона, — ворчал де Лейва, — в лучшем случае мы просто потеряем время и в итоге вернемся туда, откуда пришли.
— А в худшем? — спросил Антонио, для которого худшее уже началось: его немилосердно укачивало. Мысли о еде больше не тревожили, съеденное накануне оказалось в море.
— В худшем Армаду разбросает на большое расстояние, и мы еще долго будем снова собираться все вместе. Хотя и это не худшее, — нахмурился дон Алонсо.
У Антонио не было сил задавать следующий вопрос — к горлу опять подкатила тошнота. Алонсо заговорил сам:
— Господу Богу известно, что может произойти с нами. Его планы нам неведомы.
Слова эти напугали Антонио куда сильнее, чем усилившаяся качка. Он посмотрел на темное небо и прошептал слова молитвы.
1 июня 1588 года
Мыс Сан-Висенти. Новости, передававшиеся с корабля на корабль, не приносили успокоения. Король настаивал на продолжении похода. По всей Испании молились за успешный исход дела, но, видимо, помогало это так же мало, как и молитвы тех, кто находился на кораблях. Службы проходили по нескольку раз в день: священников на Армаде хватало. Герцог постоянно присылал указы следить за поведением членов экипажа. Но и без его указаний ни у кого не осталось сил ни играть, ни пить, ни начинать драки. Матросы давно ели то, что в принципе не годилось в пищу. Вода протухла, вино скисало в сырых бочках, превращаясь в уксус.
— Как ты себя чувствуешь? — перекрывая шум волн, обрушивавшихся на корабль, спросил де Лейва перегнувшегося через борт Антонио. — Вижу, тебе по-прежнему плохо.
Антонио выпрямился.
— Цвет твоего лица оставляет желать лучшего, — прокомментировал Алонсо. Сам он выглядел более бледным, чем обычно, но держался гораздо бодрее, чем его юный друг, — пошли ко мне в каюту. Угощу кое-чем.
— Нет, нет! — при одной только мысли о еде у Антонио опять скрутило пустой желудок.
— Пошли! — дону Алонсо противиться было бесполезно, и Антонио, шатаясь, последовал за ним.
— Ром, — провозгласил де Лейва, когда они наконец добрались до каюты, — выпей. Станет легче.
Ром, видимо, действительно обладал каким-то волшебным свойством: вернувшись к себе, Антонио провалился в тяжелый сон, а когда проснулся, ветер начал меняться.
7 июня 1588 года
Армада шла обратно к Лиссабону. С одной стороны, радовало, что они идут в нужную сторону. С другой стороны, качка так вымотала Антонио, что радоваться в полную силу он все равно не мог. Он сжимал в руке медальон Розалины и старался пореже выходить из каюты.
«Конечно, такое поведение нельзя назвать героическим, — размышлял Антонио, лежа на кровати и глядя в потолок, — но на палубе я не приношу никому никакой пользы. Наоборот, лишь мешаюсь под ногами». Оправдав таким образом свое безделье, Антонио с чистой совестью остался в каюте. Со всех сторон немилосердно скрипели доски, и он старался гнать от себя страшные мысли о возможном крушении каракки.
— Бог милостив, — раздался голос де Лейвы у него над ухом. Антонио вздрогнул от неожиданности и резко сел, пребольно ударившись головой о балку. Алонсо расхохотался, — лежи пока. Ветер все сильнее надувает паруса. Если уж Господь решил не гнать нас больше в Африку, значит, наши молитвы достигли его ушей. Армады потихоньку собираются вместе. Я видел — кругом сплошные мачты. Надеюсь, мы никого не потеряли за эти дни.
14 июня 1588 года
Мыс Финистерре.
— Скоро обогнем Испанию, а там уж и до Ла-Манша недалеко, — радовались капитаны.
Что ожидает их впереди, они не знали. Но летом обычно погода в тех краях бывала хорошая. Океан, побурлив немного, успокоился, и люди радостно смотрели на простиравшуюся перед их глазами водную гладь.
Герцог Медина-Сидония, шедший на флагманском корабле, регулярно проверял, все ли суда на месте. Огромный плавучий город медленно двигался к цели, пока не потеряв ни одного даже самого маленького суденышка, не говоря уж о громоздких галеасах, галеонах, галерах. Из Ла-Коруньи ждали провизию. Капитаны велели опять сбрасывать в море протухшие продукты. Порции уменьшили, но моряки не жаловались — лучше чуть потерпеть, чем отравиться. А раз погода наладилась, то паташ, отправленный герцогом в Ла-Корунью, дойдет до города и довезет приказ о высылке навстречу Армаде судов, полных еды, воды и вина. Высаживаться на берег не планировали. Время и так было упущено. Капитаны советовали идти без остановок, пользуясь попутным направлением ветра.
Антонио стало легче. Шторм прекратился, каракку перестало нещадно мотать из стороны в сторону. У де Лейвы в каюте снова собирались по вечерам гости, поблескивая золотыми цепями да эфесами шпаг, без дела болтавшихся вдоль ноги. Настроение у всех было боевым. Ла-Манш ожидал их, можно сказать, за поворотом.
15–19 июня 1588 года
Утром Антонио проснулся от уже подзабытого было ощущения: желудок скрутило, съеденное накануне просилось наружу. К тому же страшно болела голова — вина он выпил предыдущим вечером многовато. Вставать не хотелось, но соседи по каюте ушли. Следовало бы присоединиться к ним. В проеме показался де Лейва.
— Опять штормит, — дон Алонсо хмурился, — вставай. Дело плохо. Хуже, чем было.
— Куда хуже? — Антонио не хотелось верить в то, что кошмар начинает повторяться. Да еще и по худшему сценарию.
— Рядом с нами лишь корабли нашей армады. Остальные исчезли.
Антонио потер болевшую голову.
— Исчезли? — медленно переспросил он. — Разве так бывает?
— На море бывает всякое. Бертендон считает, они успели где-то укрыться. Шторм начался ночью. Наташи с приказом от герцога могли просто не дойти до нашей армады, — Алонсо тяжело вздохнул, — одевайся. Через полчаса мы собираемся в капитанской каюте. Надо принимать решение, что делать дальше. Тебе следует быть в курсе дела.
«Да, быстро мне приходится набираться опыта, — подумал Антонио, — ну что ж, сам захотел, никто не заставлял», — он вызвал слугу и начал быстро одеваться.
В каюте у капитана выяснилось: во время ночного шторма рядом остались только корабли Левантийской армады. Десять судов держались друг друга и сумели не потеряться в ночной темноте. Но вот куда делись остальные?
