— Приказ герцога: оставаться в море и не приставать к берегу, что бы ни случилось, — сказал Бертендон, — мы попробуем следовать тем курсом, который был оговорен заранее.
— То есть, минуя Ла-Корунью, идем в сторону Ла-Манша? — уточнил де Лейва.
— Именно так, — кивнул генерал-капитан, — надеюсь, мы встретим по пути корабли Армады или как-то узнаем об их судьбе.
* * *
Шторм не утихал, а становился сильнее и сильнее. Антонио вновь проклинал судьбу, безуспешно пытаясь бороться с приступами морской болезни. Горизонт был пугающе черен и пуст. То и дело поступали неутешительные сведения с кораблей армады: пробоины, сломанные мачты, порвавшиеся паруса… Сама «Санта-Мария» боролось с непогодой из последних сил. Вода заливала палубу, матросы, измученные голодом, болезнями и страшной качкой, выполняли приказы капитана только потому, что понимали — от этого зависит их жизнь. О встрече с неприятелем уже никто не думал. Англичане со своим треклятым островом были, пожалуй, забыты всеми, кроме де Лейвы. Он продолжал думать об исходе дела. Выход к Ла-Маншу и встреча с герцогом Пармским — задача, поставленная королем, — должна быть выполнена. Все секретные бумаги, касавшиеся назначения де Лейвы командующим Армадой в случае гибели Медина-Сидонии на море, лежали в каюте. Не настало ли время их вынуть на свет Божий?
— Долго мы не продержимся, — на очередном совещании осунувшийся капитан устало оповестил присутствовавших о состоянии дел, — судя по всему, шторм продолжится еще несколько дней. Корабли чудом не идут ко дну.
Все посмотрели на де Лейву. Дон Алонсо понял: окончательное решение за ним.
— Скажите, капитан, — начал он, — мы точно не сможем дойти до французских берегов?
— Нет, — капитан покачал головой, — мы и так чудом прошли столько, что поверить трудно. Но у нас не осталось свежей еды. У нас почти закончилась вода и вино. А главное, большинство кораблей нуждаются в починке. Срочно.
— В какой порт мы можем зайти? — спросил де Лейва.
— Ла-Корунью мы миновали. Ближе всего Виверо.
— Отправляйте сигналы остальным. Мы причаливаем. Это мой приказ. В отсутствии герцога я наделен полномочиями принять командование на себя.
На рассвете показался берег. Десять кораблей армады лишь издалека по-прежнему представляли собой внушающую страх и уважение силу. Когда они вошли в порт небольшого города Виверо, жители увидели поломанные мачты, обломки дерева, вымотанные бессонными ночами экипажи. Первый бой, в который вступила эскадра, был ею проигран.
— Буря нас победила и заставила остановиться, — пробормотал де Лейва, опираясь на плечо Антонио, — так-то, мой друг. Может статься, твой первый морской поход закончится гораздо раньше, чем планировалось.
— Вот матушка-то обрадуется, — прошептал еле слышно Антонио.
Его слова были услышаны. Алонсо усмехнулся:
— Представляю, как обрадуется король. Письмо о состоянии наших дел я ему отправил…
20 июня — 23 июля 1588 года Лондон
С одной стороны, доклады, которые она выслушивала ежедневно, не могли не радовать. Испанский флот шатало и болтало по морям и океанам, к берегам Англии они существенно так и не приблизились. С другой стороны, из порта Лиссабона в конце мая вышел целый плавучий город, который, по рассказам очевидцев, устрашал одним своим видом. Армада потихоньку двигалась к Ла-Маншу, несмотря на ветра, упорно дувшие в противоположном направлении.
Тем не менее такого огромного флота история еще не наблюдала. Высоченные галеоны с галеасами виделись Елизавете некими исполинами, против которых ее собственный флот выглядел вызывающими смех лилипутами. Конечно, Дрейк уверял, что «лилипуты» способны быстро шнырять по морю, прекрасно стрелять из новых дальнобойных пушек и вообще… Под «вообще» имелись в виду успешные набеги драконовых кораблей на корабли противника во время всех предыдущих стычек.
В отличие от Испании в Англии погода стояла хорошая. Из своего окна Елизавета наблюдала за медленным течением Темзы. Река не бурлила и не кипела, внушая спокойствие и настраивая на мирный лад. Королеве в сентябре должно было исполниться пятьдесят пять. На троне она находилась тридцать лет.
Это вселяло в нее уверенность в своих силах. А погода показывала, на чьей стороне Господь Бог.
— Бэт, — в дверях появился тот единственный, кто имел право называть ее подобным образом и входить без стука. Роберт Дадли, граф Лейстер не злоупотреблял своим правом, но сегодня он появился в дверях именно так, — я не побеспокоил тебя?
— Нет, Роберт. Ты же знаешь, я всегда тебя рада видеть, — королева отвлеклась от простиравшегося из окна вида и улыбнулась, — все идет как нельзя лучше, — то ли спросила, то ли, наоборот, ответила на его безмолвный вопрос Елизавета.
— Ты про Армаду? На Темзе закончено строительство укреплений. Можешь быть уверена, Лондон со стороны реки защищен, — Дадли лично отвечал за оборону столицы и потому гордо отрапортовал о предпринятых им мерах.
— Я вот думаю, — Елизавета прошлась по комнате, — угроза явно преувеличена. А мы тратим деньги на то, чтобы защищаться от слабого врага. Врага, которого не заметно. Врага, который только и делает, что готовит устрашающий воображение флот, но который никто из англичан, кроме как в воображении, не видит.
— Они вышли из Лиссабона, — Роберт продолжал стоять посреди комнаты, подбоченясь.
— Вышли, — Елизавета остановилась и внимательно посмотрела на друга детства, — и дальше особенно не сдвинулись. А мы держим флот в готовности. Ждем их появления. Потратили деньги на береговые укрепления. Зачем, если Армада так и не придет?
Перед Дадли встала сложная задача. Он знал характер королевы, как никто другой. Она старалась экономить и не тратить деньги зря. Испанцы в самом деле застряли где-то на подступах к Ла-Маншу. Угроза не то чтобы отступила. Угроза просто выжидала. Подует попутный ветер — и вот они, страшные корабли, выстроенные Филиппом для победы над давним врагом.
— Армада может выйти из порта Ла-Коруньи. Говорят, они во всю чинят пострадавшие от шторма корабли, — в итоге ответил он.
— Что ж это за флот, не способный даже дойти до врага. Не то, что уж с ним сразиться, — Елизавета скривила рот в ехидной улыбке, — по Европе распространяют слухи о непобедимой Армаде. Сколько у них кораблей? Сто тридцать? Так насчитали верные мне люди. Сколько у нас? Уже около двухсот. Они меньше, но более маневренные. Филиппу следует подумать, а стоит ли Армаде продолжать двигаться в сторону Англии.
Дадли знал, Елизавета очень не хочет тратить деньги на содержание флота. Она надеялась, угроза сама собой развеется, исчезнет, раскиданная ветром и штормами в разные стороны. Мнение адмирала и вице-адмиралов отличалось от точки зрения королевы. Они настаивали на том, что Испания, как и раньше, представляет собой большую угрозу безопасности Англии. Истина, видимо, как всегда, таилась где-то посредине.
