Он встал и неторопливо прошелся по комнате. За дверью приема дожидался испанский посол, граф Оливарес. «Не страшно, — подумал папа, — час ждет и еще подождет. Все равно известно, зачем пришел. Опять деньги просить будет». Прошло полчаса. Наконец в комнату пустили графа.
— Добрый день, ваше святейшество, — посол поклонился и остался стоять, смиренно опустив голову.
Сикст восседал на высоком стуле, более походившим на трон. Его длинная красная мантия доходила до самого пола, открывая взору лишь носки бархатных туфель.
— Добрый день, — папа кивнул, не предлагая гостю сесть, — как идут дела у Его Величества Короля Испании Филиппа Второго?
— Король Испании чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы получил от вашего святейшества деньги на продолжение крестового похода, который так успешно начался, — графу очень хотелось присесть, и он сразу перешел к делу, устав стоять полтора часа в коридоре.
— Вы уверены, что поход успешен? Мне приходят противоречивые сведения, — папа махнул рукой в сторону заваленного письмами стола.
— Враги наши пытаются извратить суть дела, — граф пытался держать себя в руках и говорить спокойно, — Армада у берегов Англии. Флот Елизаветы разгромлен.
— Вы в этом уверены? — повторил вопрос Сикст. — Армада действительно находится в Ла-Манше. Но она пока не сталкивалась с англичанами. Ни разу. Испанский флот и в самом деле впечатляет всех, кто его видит. Тем не менее его продвижение сдерживали ветра. А значит, сам Господь Бог оттягивает сражение, — папа медленно перекрестился. Граф повторил жест вслед за ним, — что неугодно Всевышнему, то мы не имеем право поощрять или как-то ускорять.
— Вы считаете, Всевышнему не угоден поход Армады против еретиков?! — с ужасом спросил посол. В глубине души он уже тоже не очень был уверен в успехе затеянного, но услышать подобное из уст папы!
— Поход против еретиков не может быть не угоден Господу, — сердито проворчал Феличе Перетти, — испытания, выпадающие на долю тех, кто удостоился почетной миссии идти в этот поход, должны усилить их волю и силу духа. Если мы сейчас вопреки собственному обещанию дадим деньги испанскому королю, это облегчит выполнение возложенного на его плечи. Он должен справиться сам. Так я понимаю знак, посылаемый мне свыше.
Граф видел, папу не переубедить. Да и доводы его были логичны. Доказательств того, что Армада высадилась на английский берег, не существовало. Дрейк был живехонек. Английские корабли, пожалуй, были куда в лучшем состоянии, чем испанские. Граф тоже получал сведения из определенных источников. Они не радовали. Создавалось впечатление, что приказы Филиппа не выполнялись или выполнялись не до конца. Конечно, говорить об этом папе посол не стал.
— Вы пришли только спросить о деньгах? — насмешливо задал вопрос папа. — Если так, то я вам ответил. Мы считаем невозможным идти против знамений, которые ясно показывают нам свыше. Я благословил сей поход и сегодня еще раз попрошу у Господа помощи в благородной борьбе испанского короля. Это все, что я могу сделать. Передайте мое почтение Его Величеству Филиппу Второму. Я всячески желаю ему успехов на поле брани, — папа показывал, что аудиенция закончена, — впрочем, я напишу письмо Филиппу, в котором объясню свою позицию.
— Спасибо большое за вашу поддержку. — Поддержкой тут и не пахло, но граф выдавил из себя слова благодарности и вышел из комнаты. С деньгами папа расставаться не хотел. С прошлой встречи ничего не изменилось. Оставалось ждать вестей из Ла-Манша. Вроде фортуна начала поворачиваться к Армаде лицом.
Оставшись снова наедине со своими мыслями, Сикст с облегчением вздохнул.
— Посмотрим, — проговорил он, — посмотрим. Деньги никуда не денутся, если их не отдавать. А если отдать, то исчезнут в мгновение ока. Исчезнут ли еретики? Сметет ли их с лица земли карающая длань? — папа позвонил в золотой колокольчик. Пора было обедать.
Мадрид, Эскориал
Происходило что-то странное. Армада двигалась к цели, но на англичан не нападала, а дружным строем так и шла дальше, не нанося урон силам противника. Филипп нервничал. Деньги утекали сквозь пальцы, папа жадничал и отказывался выдать хоть что-то. Герцог продолжал писать письма, но теперь доходили они до короля с большим опозданием. Ответы до Медина-Сидонии тоже, видимо, доходили не вовремя. Только этим и мог объяснить король странное поведение своего адмирала.
Сообщения шли и от дона Алонсо де Лейва, и от некоторых командующих армадами. Все жаловались на нерешительность герцога, предлагали его сместить и поставить на его место… — тут вариантов было много: начиная с де Лейва, кончая именами самих командующих.
— Смещать герцога сейчас нельзя! — рассуждал Филипп. — Он неплохо проявляет себя. Дисциплина налажена, его приказы выполняются. Если в разгар кампании назначить другого, начнется хаос и неразбериха. Конечно, на эскадру Дрейка возле Плимута надо было нападать. Почему они не воспользовались этим случаем? Я ясно писал в последнем письме: высаживаться на английский берег при первой же возможности. Там можно было оставить часть десанта и идти в Дюнкерк к Парме, — король тяжело вздохнул.
Одно слово крутилось у него в голове: «деньги». Долги росли с такой скоростью, что никакие корабли из Америки не покрывали даже их части. Хорошо хоть Дрейка отвлекли военные действия. Он не мог грабить, иначе дело шло бы совсем плохо. О деньгах Филиппу писал и герцог Пармский. Ему не на что было содержать собранных для переправы в Англию солдат. Всю операцию он вообще ставил под сомнение: слишком долгое ожидание плохо сказывалось на боевом духе десанта, баржи стояли недостроенными из-за отсутствия средств.
Отсюда, из дворца, все представлялось куда проще, чем было на самом деле. Филипп смотреть правде в глаза не желал. Он упорно считал происходящее делом Божьим и в этом был полностью солидарен с папой. Тем не менее действия людей его раздражали. Погода погодой, деньги деньгами, но можно как-то обойти эти неприятные нюансы. И все же Филиппу удалось справиться с раздражением. Он с надеждой посмотрел в окно на голубое небо и ярко сияющее солнце.
— Осталось немного, — произнес он уверенно, — пройдет несколько дней, и в Англии высадится более тридцати тысяч солдат. Англичане не выстоят. Нет, пожалуй, герцог прав, не ввязываясь в бои. Пусть быстро забирает десант Пармы и перевозит его в устье Темзы. Оттуда до Лондона недалеко. Захватим столицу и будем диктовать Елизавете свои условия, — о прошлом Филипп старался не вспоминать. Его пребывание в Англии представлялось полузабытым сном, о котором не следовало и думать, — суд инквизиции разберется со всеми ее деяниями, — и король положил руку на остров, изображенный на карте, лежавшей перед ним.
Пролив Ла-Манш
Армада начала перестраиваться. Если до этого корабли старались идти вместе, не отставая друг от друга, и со стороны были похожи на плавучий город, то сейчас они принимали форму полумесяца. В середине шли транспортные корабли, самые сильные суда расположились по краям. Перестановка отняла время, но она являлась суровой необходимостью: следовало принять боевой порядок. Встреча с англичанами была не за горами.
