— Верно, — кивнул дон Алонсо, — пока ты спал, случилось еще кое-что. Этим небольшим происшествием я воспользовался, но судя по ответу герцога напрасно.
— Что это было? — Антонио понимал, несколько часов сна отняли у него возможность отличиться. — И почему вы не велели меня разбудить?!
— Не переживай. Твоя голова мне дороже. Если с ней что-то случится, твоя матушка лишит головы меня. Ладно, слушай. Твой друг де Вилар снова оживился. Он отправил на берег сообщение, в котором докладывал о положении дел на нашей армаде. Он писал, что, несмотря на нарушение строя, все суда держатся вместе и стараются вновь выстроиться в боевой порядок. Я совершил непростительную глупость, Антонио. И только с тобой могу поделиться тем, что произошло.
Антонио вытаращил глаза и приготовился слушать дальше.
— Мы перехватили сообщение и вместо него передали другое. В нем я сообщил о трех отбившихся кораблях, груженных золотом — в тот момент я уже знал о том, что они безнадежно отстали. Я надеялся, англичане клюнут на эту уловку и постараются захватить те три судна. Я не учел два момента, — де Лейва теребил бородку и покачивал головой, — а точнее, три! Первое, я не учел характер герцога. Он имеет очень малый опыт сражений, старается не покидать имение и жену. Вот и вся его жизнь. Герцог очень въедливый, считает каждый дукат. Конечно, приводя в порядок Армаду и подготавливая ее к выходу в море, он многое сделал верно. Но он медлителен и нерешителен! А во время военных действий и вовсе теряется, не зная, что предпринять. В итоге, герцог провалил мой план. Англичане клюнули и оказались позади нас, но высаживаться мы не стали, — де Лейва замолчал.
— А какие другие два момента? — встрял Антонио.
— Другие два? — переспросил дон Алонсо. — Ах, да. Второе, я был уверен, герцог отправится спасать отставших. Не казну у них забирать, а спасать. Так мы еще и смогли бы англичан поймать возле тех кораблей. Ну уж в любом случае, они были бы позади, как и планировалось. Третье, самое незначительное, но тоже неприятное, казну не отдали, никто не покинул корабли. То есть ни одна моя цель не была достигнута. Мы не высадились на незащищенный берег, потеряли корабли, ценности и людей.
— Корабли уже захвачены англичанами? — с ужасом спросил Антонио.
— Неизвестно. В последнем сообщении, которое мы получили, говорилось, что они пока на свободе и пытаются своими силами починить суда.
— Давайте, мы пойдем на выручку? — предложил пылкий молодой человек.
— Нельзя. Герцог выслал очередной приказ. Тем капитанам и командующим, которые будут действовать по своему усмотрению, без согласования с герцогом, грозит повешение.
— Вас не повесят! — возразил Антонио. — Он не посмеет это сделать!
— Меня нет, но подставлять Бертендона я не имею права. Меня не повесят, повесят его.
— Неужели, герцог повесит своих же командиров? Раз он такой нерешительный? — Антонио недоверчиво покачал головой.
— Ты хочешь проверить?
Проверять Антонио не хотелось…
С наступлением темноты пришли первые известия о несчастных трех отставших кораблях. Галеон «Нуэстра Синьора», оснащенный сорока шестью пушками и имевший в трюмах золото и драгоценности, сдался англичанам беспрекословно. Делать было нечего: корабль находился в плачевном состоянии с переломанной мачтой и рваными парусами. Следующими стали корабли Немецкой армады: гукоры «Сан-Сальвадор» с двадцатью пятью пушками и «Фалькон Бланко Майор» с шестнадцатью пушками на борту. На «Сан-Сальвадоре» взорвались боеприпасы. Ценностей на нем особенных не перевозили. Зато перевозили полевую артиллерию, осадные орудия, множество мулов и лошадей. Небольшой «Фалькон», скорее утлая «урка», чем гукор, потек и отстав, просто не был способен догнать Армаду. Последний особого интереса для англичан не представлял, но и его взяли на абордаж, утащив все, чем можно было поживиться.
— Мы потеряли три судна. И все три не в бою, — сетовал де Лейва, — то мы несем потери из-за шторма, то по глупости.
— Не корите себя, дон Алонсо, — пытался успокаивать его Антонио, — их бы все равно захватили англичане и без вашего сообщения. Видите, они совсем не способны были идти.
— Ты прав. Обидно другое: высадка на берег представлялась делом решенным. Скажу честно, командующие армадами, кроме несчастного де Вальдеса, оговорили план действий заранее. Он всем представлялся вполне разумным. Нам мешает не английский адмирал, а испанский, — всплеснул руками дон Алонсо.
— Напишите королю, — предложил Антонио, — он с вами дружен, уважает ваше мнение.
— Писал. Боюсь, мои письма задерживаются в пути. Еще в Ла-Корунье я быстро получал ответы. Но сейчас посыльных кораблей не хватает. Медина-Сидония сам пишет королю ежедневно. Да как тут вовремя отправлять и получать письма, если кругом англичане. После того как мы вошли в Ла-Манш, сообщения перехватываем и мы, и они.
* * *
Уставшие матросы спали прямо на палубе, доны спустились в каюты. На разговоры ни у кого не осталось сил. Антонио, ежась от налетевшего ветра, привычно посмотрел на небо. Так и есть, набегавшие тучи время от времени закрывали звезды. Луна будто играла в прятки, то вылезая из-за тучки, то вновь за ней исчезая. Ночную тьму нарушал лишь свет сигнальных фонарей на Армаде, да дальние огни на берегу и на английских кораблях. Французский берег тоже можно было разглядеть, но он особенно Антонио не интересовал. Причаливать туда испанцы не намеревались: французы соблюдали строгий нейтралитет, не собираясь открыто поддерживать врагов Англии.
Антонио подумал о Розалине. Зря он ждет от нее ответа. Раз уж королевские письма не доходят, то что говорить о письмах обычной, пусть и красивой девушки. Наверное, Розалина тоже не получает его сообщений. Тут Антонио вспомнил о родителях. Как, должно быть, волнуется мать! Каким далеким казался теперь Антонио Кадис, красивый дом с фонтаном посреди двора. В прошлом остались семейные ужины, на которые он вечно опаздывал. Каким наивным он себе сейчас казался! Рвался в бой, в море… Его не заставляли задуматься ни слова отца, ни брата, получившего тяжелое ранение и вынужденного сидеть дома. Мимо ушей пролетели советы деда. Он и дона Алонсо не слушал! А тот ведь рассказывал о предстоящем походе, о кораблях, о сражениях, в которых принимал участие.
— Глупец! — обозвал себя Антонио. — Напыщенный, самоуверенный индюк!
— Кого ты тут ругаешь? — дон Алонсо подошел неслышно, а может, плеск волн заглушил его шаги.
— Себя, — отозвался Антонио.
— Ты лучше не ругайся, а смотри во все глаза и слушай во все уши. Ты меня не заметил, это плохо. Будь повнимательнее. Ума ты наберешься, а жизнь у нас одна. Слуга де Вилара вечно крутится под ногами, бегая по всему кораблю. Не забывай про слова отца и деда. Ты — внук Фредерико.
— Но отец — его сын, — возразил Антонио, — если мстить, то ему.
— Тем не менее на одном корабле Риккардо де Вилар оказался с тобой, — правильно заметил де Лейва, — и намерения его до конца не ясны.
