Если сравнивать реальное влияние на официальную внешнюю политику Третьего рейха Хаусхофера-старшего и Хаусхофера-младшего, то нельзя не отметить, что отец играл не в пример более скромную роль. Хотя нельзя не отметить, что Альбрехт смог занять свое положение в иерархии национал-социалистического государства только благодаря давнишней дружбе Рудольфа Гесса и Карла Хаусхофера. Однако было бы ошибкой утверждать, что профессор геополитики не имел во внешнеполитических делах совсем никакого веса. До 1941 года он налаживал связи, чем помогал своему сыну, готовил геополитические обзоры для Гесса, который из «ученика» превратился в «покровителя». Кроме того, по своим каналам Карл Хаусхофер занимался изучением зарубежного общественного мнения и даже пытался в меру своих возможностей снизить недоверие к Третьему рейху. Но все-таки если не считать постоянно поддерживаемых контактов с Гессом и фон Риббентропом, то Карл Хаусхофер очень редко встречался с представителями высшей власти. Он предпочитал жить в Мюнхене, без лишней на то надобности не выезжая в Берлин. Если же говорить о тех, с кем все-таки Хаусхоферу-старшему довелось встречаться, то надо назвать имена Геббельса, министра по делам образования Руста, предводителя «Национал-социалистического союза учителей» Шемма, генерала-фельдмаршала Бломберга, министра экономики Ялмара Шахта. В самой Баварии Хаусхофер поддерживал постоянные связи с Зибертом и Францем фон Эппом. Кроме того, в его доме нередко бывали японские дипломаты и военные. Иногда ему приходилось покидать страну. Его командировки были, по сути, политическим поручением. Карл был в Чехословакии (1933 год), Венгрии (1934 год), Швеции (1935 год), неоднократно посещал Италию (1935, 1937, 1938 и 1941 годы).
Особую роль Карл Хаусхофер сыграл в сближении Германии и Японии, которое в 1936 году вылилось в заключение Антикоминтерновского пакта. Профессор на протяжении десятилетий поддерживал тесные связи с японскими политиками, военными и учеными. Национал-социалистические властители планировали использовать это обстоятельство с пользой для себя. Однако ни Гитлер, ни его приближенные никогда не разрабатывали специальную программу, которая бы касалась Дальнего Востока. К тмоу же поначалу они не имели хороших связей с официальным Токио. Максимум, что себе позволяли национал-социалисты, было провозглашение особой роли Японии в «борьбе против мирового еврейства». Национал-социалистическое руководство остро нуждалось в связях с японцами, тем более что консервативные политики из Имперского министерства иностранных дел в начале 30-х годов предпочитали поддерживать дружественные отношения с Китаем, который был втянут в вооруженный конфликт с Японией. Аналогичную позицию занимало и руководство рейхсвера. Все же антисоветские планы, которые вынашивались в Японии, должны были неизбежно привести к кооперированию с национал-социалистической Германией. На Гитлера же мощное впечатление произвели выход Японии из Лиги Наций и японская политика, осуществляемая на территории Маньчжурии.
19 июня 1933 года в официальном печатном органе НСДАП, газете «Народный обозреватель», была напечатана статья Карла Хаусхофера. В ней он рассуждал о «фашистском образе действий» в борьбе за свободное «жизненное пространство». Подводя итоги, профессор заявлял о том, что в мире имелось только три «фашистских государства» — Италия, Германия и Япония. Всех их отличало неприятие недееспособных межгосударственных соглашений. Все эти три страны стремились изменить соответствующим образом практику ведения дел в мировой политике. Таким образом, провозглашалось не только идеологическое родство Японии и Германии, не только констатировалось презрительное отношение к Лиге Наций, но и постулировалась враждебность в отношении Советского Союза. Эти три момента должны были стать основой для сближения двух стран. Однако Гитлер был прекрасно осведомлено о том, что немецкие дипломаты и часть военных испытывали симпатии к Китаю. Поэтому ведение японских дел было поручено фон Риббентропу, который являлся в то время всего лишь консультантом Рудольфа Гесса. Помогать ему в налаживании связей с Японией должен был именно Карл Хаусхофер.
Зондирование почвы на предмет возможного сближения Германии и Японии, а также союзнических отношений произошло 7 апреля 1934 года, когда Карл Хаусхофер помог организовать встречу Рудольфа Гесса и морского атташе японского посольства адмирала Иендо. На чаепитии Гесс заявил, что странам надо было «дружить против Великобритании». Карл Хаусхофер описал в своих воспоминаниях этот момент: «После этого замечания Иендо широко улыбнулся, словно желал, чтобы мы пересчитали всего его золотые зубы. Однако я уже был привычен к тому, чтобы читать дальневосточные лица как открытую книгу. Это можно было трактовать следующим образом: теперь едва ли что-то может поссорить наши две страны». В последующие месяцы Хаусхофер сделал немало, чтобы обеспечить сближение двух государств. 16 июня 1934 года он беседовал с принцем Кайа, в июне 1935 года совершил поездку с послом Мушакодзи. Но чаще всего он организовывал встречи японского военного атташе Ошимы и фон Риббентропа. В свою очередь фон Риббентроп привлек к тайным переговорам д-ра Ф. Хака, который считался человеком, лоббирующим интересы военных концернов. Первый проект Антикоминтерновского соглашения был подготовлен 4 октября 1935 года. Решающую роль в его подготовке уже играл Хак, который представлял военного министра Бломберга. В январе 1936 года Хак направился в Японию, чтобы обсудить некоторые детали. В Берлине ведение переговоров в это время было поручено сотруднику «бюро фон Риббентропа» д-ру Раумеру. Однако в феврале 1936 года в Японии произошел так называемый «путч молодых офицеров», а потому подписание Антикоминтерновского пакта произошло в немецкой столице только 25 ноября 1936 года. В основных чертах он соответствовал идеям Карла Хаусхофера, который постоянно настаивал на складывании военно-политического блока, в который должны были войти Германия и Япония.
Однако в большинстве случаев при ведении указанных выше переговоров Хаусхофер-старший оставлялся второстепенной фигурой. То же самое можно сказать и о событиях 1938 года. Информацию о происходившем в Берлине он в основном получал от своего сына Альбрехта. Даже в этом случае сведения были отрывочными. Карла Хаусхофера ожидала учесть многих немецких дипломатов — они ничего не знали об истинных намерениях Гитлера в среднесрочной перспективе. Тревожные сообщения, которые приходили к профессору геополитики в 1939 году, вызвали у него состояние подавленности. Этот пессимизм передался и Альбрехту Хаусхоферу. 12 января 1939 года Марта Хаусхофер записала в своем дневнике: «Альбрехт выглядит убитым, он постоянно пророчествует катастрофу». В конце февраля 1939 года Карла Хаусхофера срочно вызвали в мюнхенское «здание фюрера». Там его ожидал Рудольф Гесс. Заместитель фюрера просил профессора выполнить специальное поручение, направившись в Будапешт к графу Телеки, который был в очередной раз назначен премьер-министром Венгрии. Хаусхоферу-отцу с трудом удалось отклонить эту просьбу. Между тем в начале июля 1939 года он получил письмо от своего сына, в котором сообщалось о неизбежности начала войны на континенте. Поскольку в это же самое время у Карла Хаусхофера возникли проблемы с переизданием его работы «Границы в их географическом и политическом значении», то дома у него царили озлобленность и раздражительность. Его супруга полагала, что была поставлена под угрозу вся дальнейшая научная деятельность.
