Далее Гиммлер попросил чаю и что-нибудь съесть. Сельвестер намеренно дал толстые бутерброды, так как хотел увидеть, не вынул ли Гиммлер капсулу изо рта. Если дело обстояло таким образом, то это был весьма безответственный шаг. Если Гиммлер прятал капсулу с ядом во рту, то он мог невольно раскусить ее во время еды. Однако Гиммлер не проявлял ни малейших признаков волнения. Гиммлер находился в распоряжении капитана Сельвестера несколько часов. В это время он не раз пытался справиться о здоровье и самочувствии Гротмана и Махер a. Подобная заботливость полностью исключает версию о том, что Гиммлер раскрыл свое настоящее имя под давлением Гротмана и Махер a (на чем настаивают некоторые исследователи). Несмотря на строгий запрет вести разговоры с Гиммлером, капитан Сельвестер все-таки решил начать беседу. Он решил поинтересоваться, насколько правдивыми были пугающие истории о концентрационных лагерях. Он протянул ему стопку журналов, в которых имелись фотографии освобожденных лагерей, на которых были запечатлены кучи трупов. В ответ на это Гиммлер заявил: «Я не могу отвечать за эксцессы, которые творили подчиненные без моего ведома».
Надо отметить один принципиальный момент. Если с Гиммлером поначалу обращались весьма обходительно, то все поменялось, когда прибыл полковник Майкл Мерфи. Что произошло на самом деле после его прибытия, остается непонятным, так как сведения об этих часах являются отрывочными и весьма противоречивыми. Остается даже непонятным, когда он прибыл в лагерь Барнштедт, в 20 часов или 21 час 45 минут. В любом случае из записей капитана Сельвестера следует, что в 19 часов 30 минут Гиммлера допрашивал майор Райс, который служил в штабе 2-й британской армии.
Когда в сопровождении двух больших черных машин в лагерь прибыл полковник Мерфи, атмосфера стала меняться. Мерфи приказал еще раз обыскать Гиммлера («нет ли при нем яда»), но запретил возвращать ему одежду. То есть вечером Гиммлера обыскали в третий раз. При этом Мерфи постоянно оскорблял Гиммлера, не скупясь на выражения. В этом полковнику помогал «коренастый сержант из пригородов Лондона» (как его описывали очевидцы), которого звали Эдвин Остин. Он сопровождал полковника Мерфи, который около 22 часов вечера отвез Генриха Гиммлера в штаб 2-й британской армии. Что произошло после этого точно, не известно. Согласно официальной версии, когда в штабе Гиммлера в очередной раз стали обыскивать, решили заглянуть к нему в рот. После этого Гиммлер раскусил находившуюся там ампулу с ядом, в результате чего умер. Нельзя не обратить внимания на то, что Гиммлер некоторое время назад ел толстые бутерброды, не опасаясь раздавить капсулу, во время неоднократных обысков в одежде и на теле Гиммлера тоже не было обнаружено никаких капсул. То есть история, которая была представлена публике, выглядит по меньшей мере сомнительной. Нельзя не обратить внимания также на то, что некоторое время назад при аналогичных обстоятельствах в присутствии сержанта Эдвина Остина покончил с собой обергруппенфюрер СС Ганс-Адольф Прюцман. Того тоже неоднократно обыскивали, но Прюцман каким-то странным образом смог раскусить капсулу с ядом, которую почему-то никто не смог обнаружить при обысках.
Подобные странные совпадения, имеющиеся противоречия и несостыковки позволили некоторым германским исследователям предположить, что Генрих Гиммлер не покончил с собой, а был убит. Выдвигалось две версии убийства Гиммлера. С одной стороны, было высказано предположение, что сержант Эдвин Остин был «ликвидатором», который занимался негласным устранением высокопоставленных служащих СС, то есть речь шла о преднамеренном убийстве. Во втором случае речь шла о непреднамеренном убийстве. Остин, опасаясь, что Гиммлер, подобно Прюцману, раскусит ампулу с ядом, которую мог прятать во рту, предложил полковнику Мерфи оглушить арестованного резиновой дубинкой, с которой Остин никогда не расставался, после чего можно было без проблем проверить ротовую полость. Остин мог не рассчитать силу удара, от которого мог погибнуть Генрих Гиммлер.
Если рассматривать последние дни жизни Генриха Гиммлера, то интересными кажутся не столько обстоятельства его странной смерти, сколько несколько иные подробности. Никто из историков так и не смог дать убедительного ответа: куда двигался Генрих Гиммлер, направляясь в южном направлении. Версия советской историографии, которая говорила о том, что Гиммлер хотел через территорию Дании попасть в нейтральную Швецию, является полностью несостоятельной, так как Гиммлер почти две недели двигался прямо в противоположном направлении. Не менее несостоятельной выглядит англо-американская версия о том, что Гиммлер направлялся в Альпы, чтобы возглавить там партизанское движение. Мифы об «альпийском бастионе» по большому счету являлись советской дезинформацией, ориентированной на западных союзников (в первую очередь американцев), дабы те сосредоточили свой главный удар в направлении Баварии, а не на Берлине, что позволило бы именно советским войскам взять имперскую столицу. Однако Генрих Гиммлер не мог не знать, что в Альпах не было никакого «бастиона», который бы продолжал оказывать вооруженное сопротивление. Опять же, если опираться на показания Гротмана и Махер a, то следовало, что Гиммлер отнюдь не намеревался вести какую-то вооруженную борьбу в Альпах. Опять же, не стоило забывать, что Гиммлеру и его группе потребовалось почти две недели, чтобы преодолеть расстояние приблизительно в 150 километров, то есть ему потребовалось бы полтора года, чтобы добраться до Альп.
При движении Генриха Гиммлера в южном направлении не может не бросаться в глаза то, что предполагаемый маршрут вел непосредственно к городу Кведлинбург, где хранились останки короля Генриха I Птицелова. Известно, что Гиммлер считал себя новым воплощением этого правителя и якобы даже мог вступать с ним в «духовный контакт». Феликс Керстен не раз заявлял, что якобы некоторые решения Гиммлер принимал по «совету» умершего монарха. Не исключено, что в этой ситуации Гиммлер, известный своей склонностью к мистике, направлялся к Кведлинбургу, чтобы вновь обратиться к Генриху I. Этим объясняется, почему Гиммлер открыл свое имя, — он не хотел терять времени. Впрочем, может быть и другое объяснение «последнего пути» Генриха Гиммлера. В данном случае надо обратить более пристальное внимание на фигуру Хайнца Махер a. Бросается в глаза, что Хайнц Махер, несмотря на ранение в ногу, yпорно продолжал сопровождать Генриха Гиммлера. Это может показаться странным, но и этому может быть найдено свое логичное объяснение.
В конце марта 1945 года Махер, который был сапером, получил от Гиммлера приказ взорвать замок Вевельсбург. Этот замок рейхсфюрер планировал на протяжении многих лет превратить в некий «духовный» центр СС. Махер y не удалось уничтожить замок, так как его группа взяла с собой недостаточное количество взрывчатки, а потому строение просто-напросто подожгли. Это первое странное обстоятельство, так как опытный сапер не мог не знать, какое количество взрывчатых веществ потребуется для уничтожения основательного строения. Кроме этого не может не удивлять, что Гиммлер, опасавшийся захвата замка американскими войсками, использовал для этого не местную группу саперов, а предпочел направить группу Махер a, которая находилась близ Штеттина. Для того чтобы достигнуть замка, Махер y и его людям пришлось провести в пути почти целый день. Принимая во внимание, что американские войска находились очень близко и не захватили замок только в силу обстоятельств, подобное решение кажется безрассудным. Складывается впечатление, что Гиммлера интересовал отнюдь не подрыв замка, а нечто, что он мог поручить только специальному доверенному лицу. После того как замок был объят огнем, а группа Махер a покинула те места, местные жители и освободившиеся узники рядом расположенного концентрационного лагеря стали бороться с пожаром. Именно они обнаружили потайной сейф Генриха Гиммлера, который был пуст. Тем временем Махер прибыл в Бад Майнберг, откуда по телефону сообщил Гиммлеру, что его приказ был исполнен. Сам же Гиммлер потребовал личной встречи с Махер ом. Зачем это потребовалось? Едва ли Гиммлер хотел услышать красочное описание того, как было разрушено его любимое детище. Возникает вопрос, что же он хотел услышать? Скорее всего, то, что Махер не мог ему передать по полевой связи при посторонних людях. Именно после этого доклада Махер y было присвоено звание штурмбаннфюрера СС. Если принять во внимание, что до этого группа Махер a уничтожила множество мостов, которые имели важное стратегическое значение, кажется странным, что повышение этот эсэсовец получил за уничтожение замка, который по большому счету и уничтожен-то не был.
