Однако деньги для Таузенда требовались очень срочно — у него родилась дочь. Поскольку аптекарский проект не начал работу вовремя, то ему приходилось искать новые средства для существования. В данном случае он решил использовать созданное им в 1913 году в Людвигсхафене «Учреждение научной экспертизы скрипок». Предполагалось, что обладатели музыкальных инструментов должны были приносить сюда свои скрипки на экспертизу. Францу Таузенду уже рисовались картины, когда в будущем любой обладатель скрипки, не прошедшей «специальной экспертизы», считался бы всего лишь владельцем «сомнительного объекта». В перспективах значился перенос «Учреждения научной экспертизы» в Мюнхен. При нем должны были возникнуть специальная школа, в которой должны были обучать изготовлению музыкальных инструментов, и община творческих людей. Не лишенный тщеславия Франц Таузенд мечтал о том, что в определенный момент «подарит» свой проект баварской столице, после чего прослывет меценатом и покровителем искусства. Однако на начальном этапе для осуществления этих планов требовались деньги, а в них ему отказывали все реально действовавшие меценаты. Тогда Франц Таузенд решил несколько изменить направление своей деятельности. Он стал разрабатывать «тайную процедуру», которая позволила бы звучать любой скрипке как творению Антонио Страдивари. Впрочем, даже в этом начинании он не был оригинальным. В начале века эта идея вынашивалась берлинской фирмой «Новая Гремона». К слову сказать, за свои разработки эта фирма в 1911 году получила золотую медаль на всемирной выставке в Турине. По большому счету вся «тайная процедура» состояла в том, чтобы покрыть скрипку старым лаком, после чего музыкальный инструмент приобретал более изысканное звучание. О том, что Таузенд пребывал во власти своих иллюзий, говорит хотя бы тот факт, что он еще накануне Первой мировой войны стал наводить справки, как он мог получить Нобелевскую премию. Но мечтам не было суждено сбыться — покупателем «нового Страдивари» у Таузенда стал лишь один голландский подданный.
Между тем Таузенд решил попытать счастья на новом поприще. В 1922 году он опубликовал брошюру «180 элементов, их атомарный вес и приведение их в гармоничную периодическую систему». Как уже следовало из названия, Франц Таузенд предлагал миру собственную периодическую систему химических элементов. В основу ее была положена идея о сопоставимости системы элементов и нот. Весьма самоуверенно он писал в указанной брошюре: «Как известно, алхимики были в состоянии превращать ртуть или свинец в золото. Если в прошлом научные авторитеты верили в это, то сейчас это является всего лишь предположением. Сегодня от неуки старого времени осталась лишь „вера“. Наоборот, прошлая вера сейчас трансформировалась в науку! Я рекомендую обратить внимание на вторую таблицу, а именно группу V. Здесь мы можем найти Аи (золото) — Hg (ртуть) — РЬ (свинец). Это указывает на возможность того, что алхимики обладали знанием, в которое сегодня мы можем только верить. В моем следующем произведении — „Трансмутация элементов“ — будут приведены доказательства, что эта вера является истинной». Впрочем, свою вторую книгу Франц Таузенд так никогда и не написал. В 1929 году критики Таузенда иронично характеризовали его проект «чудом каббалистических тайных искусств». Но по большому счету сам Таузенд никогда не скрывал, что предложенные публике построения и системы были плодом его бурного воображения. Например, в брошюре 1922 года он обращался ко всем, кто хотел постичь смысл его системы: «В настоящее время основой химии являются не опыты и эксперименты, но знание и мастерство.
Правильнее было бы даже говорить об алхимии. Сейчас как никогда мы приблизились к целям алхимиков».
Чтобы придать своему проекту значимости, Франц Таузенд стал распространять слухи, что «некое иностранное государство уже проявило интерес к данному проекту». В «подтверждение» этого он направился в Голландию. На самом же деле он намеревался всего лишь провести переговоры с голландцем, который в свое время купил скрипку «со звучанием Страдивари». На этот раз Франц Таузенд хотел предложить ему стать финансистом «алхимического проекта». Как и стоило предполагать, обратно в Германию он вернулся унылым и подавленным. После этого в одной из мюнхенских газет появилось объявление следующего содержания: «Долевое участие в акционерном капитале! Предпочтение отдается крупным предприятиям химической отрасли. Участие строго от 100 тысяч марок». Франц Таузенд тут же заинтересовался этим объявлением. Когда он прочитал указанную газету, то уже хотел потратить десятки тысяч марок на химическое производство «продукта 143». Предполагалось, что из глины можно будет добывать железо, оксид алюминия и олово. Как ни странно, но нашелся человек, который решился инвестировать средства в данный проект. Им был 21-летний Рудольф Ринхардг. Это бы весьма сомнительный субъект. По нынешним временам его можно было бы назвать жиголо. Юноша крутил роман с вдовой крупного прусского землевладельца, которая в итоге доверила ему вести все финансовые и хозяйственные дела. Так на свет появилось предприятие «Таузенд-Ринхардт». Впрочем, почуяв неладное, фрау Шильбах решила несколько изменить условия сотрудничества. Она выдала Таузенду наличный займ в размере 90 тысяч марок, с условием выплаты 24 % годовых. Кроме этого она должна была получать 50 % процентов прибыли от участия в предприятия.
Появившиеся деньги вскружили голову Францу Таузенду. В итоге он решил отказаться от производства «продукта 143», а сосредоточиться на изготовлении «продукта 164», то есть золота. Так Таузенд превратился в практикующего алхимика. Поскольку рост инфляции в Германии почти не сбавлял темп, то дом в Оберменцинге пришлось продать, лабораторию перенести в здание, где некогда проживал покойный брат Франца Таузенда. Впервые о производстве золота со своими кредиторами Таузенд заговорил в 1924 году. Поводом для этого стали неудачные попытки добыть «продукт 143». К тому времени список людей, которые финансировали «алхимический проект», расширился. В нем появился директор горнодобывающего предприятия Ланггребер, который кроме всего прочего являлся соседом Таузенда. Чтобы придать своим изысканиям весомости, новоиспеченный «алхимик» обратился в химическую лабораторию Вюрцбурга, а также заручился рекомендательным письмом некоего университетского профессора, в котором якобы подтверждались исключительные способности Таузенда. В начале 30-х годов Рудольф Ринхардт свидетельствовал: «Например, в апреле 1924 года я попросил профессора Лаутеншлагера проверить, насколько состоятельными были идеи господина Таузенда. В то время профессор Лаутеншлагер играл ключевую роль на предприятии „ИГ-Фарбен“. Этот господин решил удовлетворить мою просьбу и прибыл в Мюнхен… После наблюдения за процессом профессор Лаутеншлагер пришел к выводу, что столкнулся с каким-то новым явлением. Он заявил о том, что наблюдал за появлением оксида ранее ему неизвестного типа. Кроме этого он подчеркнул, что если бы имел в распоряжении больше времени, то непременно продолжил бы свои наблюдения». Надо отметить, что Лаутеншлагер с 1938 года стал входить в правление «ИГ-Фарбен». После окончания Второй мировой войны его обвиняли в проведении опытах на людях, в том числе в концентрационных лагерях, однако он был оправдан.
Тем временем по Мюнхену поползли слухи о том, что Францу Таузенду все-таки удалось произвести искусственным способом золото. Поскольку Мюнхен в то время являлся своего рода форпостом для правых и националистических организаций, то не стоило удивляться тому, что слухи приобрели отчетливо выраженный политический оттенок. Один из очевидцев позже вспоминал: «Казалось, что пришло время спасения Германии. Многие думали, что вскоре будет произведено золото, которое освободит страну от оков ссудного капитала. Это золото могло помочь создать сильный, национально ориентированный банк. Это банк должен был бы помогать всем национальным и фёлькише организациям». Теперь становится понятно, почему проект Таузенда привлек к себе внимание правых организаций. «Алхимик» заводит связи в националистическом лагере. Националисты, оказывая ему поддержку, надеялись, что тот в скором времени начнет поддерживать праворадикальные организации полученным золотом. Окрыленный своим «успехом» Франц Таузенд решил даже связаться с фельдмаршалом Гинденбургом, который только-только стал рейхспрезидентом Германии. Но в аудиенции Таузенду было отказано, а потому ему пришлось довольствоваться знакомством с генералом Людендорфом, одним из влиятельнейших национал-социалистов второй половины 20-х годов. При первой встрече Людендорф выражал оправданные сомнения в реальности «алхимического проекга». После этого Таузенд показал немолодому генералу кусок золота. Как вспоминал очевидец: «Это было самое настоящее золото! 7 граммов золота, которые были произведены из полутора килограммов массы-сырца». Если в начале Таузенд видел себя покровителем искусств и меценатом, то теперь он стал примерять на себя корону «Спасителя Отечества». Теперь он уже не нуждался в поиске возможных финансистов — деньги полились к нему буквально рекой. Несмотря на то что Германия все еще не оправилась от кризиса 1923 года, он приобрел себе замок Пашбах, в котором было 43 комнаты. К замку прилегал великолепный парк. Однако даже на пике своей эйфории Таузенд не терял рассудительности. Так, например, приобретение замка было оформлено на его супругу. Судя по всему, уже в 1925 году он предвидел, что дело могло закончиться конфискацией имущества.
