Местное население почти повсеместно демонстрировало готовность сотрудничать с Красной Армией. И это был не просто конформизм. Так, например, в Тахи местная жительница по имени Изабелла Борош, рискуя собственной жизнью, смогла спасти заминированный мост. Она вовремя перерезала бикфордов шнур, который вел к взрывчатке.
Впрочем, полное разоружение немецких солдат, которые закрепились на позициях у поворота Дуная на запад, продолжалось вплоть до 30 декабря. Согласно советским источникам только в данном районе за неделю в плен было взято 5390 солдат. Населенный пункт Кишороси, который являлся неким административным центром острова, был занят красноармейцами лишь 3 января 1945 года.
Глава 3
Наступающие и осажденные
Окруженная немецко-венгерская группировка
Споры о точном количестве защитников Будапешта не утихают по сей день. Сообщения советской печати тех лет говорили о взятии в плен около 70 тысяч солдат. По сведениям группы «Будапешт», к 31 декабря 1944 года на Пештском плацдарме находилось 37 300 немецких и венгерских солдат. Эти данные подтверждаются Кристианом Унгвари, который в своей книге указывает, что около 60 % защитников венгерской столицы находилось еще в Пеште. Этим данным несколько противоречат сведения, представленные в Верховную ставку Малиновским. В своем отчете он писал о 188 тысячах защитников, из которых 138 тысяч было взято в плен. Эта цифра была взята на вооружение советской и венгерской историографией, что являлось вполне объяснимым, ибо это был своего рода некий политический заказ. Третью цифру мы могли бы обнаружить в сводках командования группы армий «Юг». В них говорилось, что на конец 1944 года в Будапеште было окружено 50 тысяч венгерских и 45 тысяч немецких солдат. Единственный венгерский исследователь, который соглашался с этими цифрами, был Шандор Тот. Петер Гостоньи в своих работах, опубликованных в 60-е годы на Западе, напротив, приводит сообщения Пфеффера-Вильденбруха, который говорил о 33 тысячах немецких и 37 тысячах венгерских солдат. Даже штаб 1-го корпуса неоднократно пытался суммировать имевшиеся в его распоряжении силы, но едва ли не каждый раз получались разные цифры. Это объяснялось странной системой командования и запутанными отношениями между венгерскими частями и немецким командованием. Сам начальник штаба 1-го армейского корпуса, Шандор Хорват (по словам очевидцев — весьма грамотный и компетентный офицер) не мог похвастаться точными данными. Позволим себе процитировать его: «В течение семи недель осады я ни разу не сталкивался с правдоподобными данными относительно численности боевых частей, имевшегося в их распоряжении количества оружия и боеприпасов. Не было даже схемы для выявления учтенных и неучтенных частей. Квартирмейстер штаба, капитан Дежё Немеет, был вынужден неоднократно проводить проверки и новые подсчеты, так как подчас разница в подсчетах относительно снабжения провиантом составляла 40 тысяч человек».
Подобные различия в данных можно списать на то, что значительная часть оригинальных документов была уничтожена во время взятия Будапешта. К этому стоит прибавить, что 1-й армейский корпус имел в своем распоряжении только административные здания (см. предыдущие главы). Он не мог распоряжаться реальными военными частями. Входившие в его состав воинские части при отступлении под русским натиском прибыли в Будапешт фактически неучтенными. Единственным подразделением, которому командование 1-го армейского корпуса действительно могло отдавать приказания, был батальон «Будапешт»; его первоочередной обязанностью была охрана и оборона ряда городских объектов. Тот факт, что армейский корпус был вынужден мобилизовать в свои ряды сбежавших из Трансильвании студенток (!) института физкультуры (они должны были выступать в роли связных и разведчиц), показывает безнадежность его положения. Это был армейский корпус без собственных солдат.
Значительная часть венгерских воинских подразделений, которые оказались окруженными в венгерской столице, всячески пыталась уклониться от боев и всяческих проверок. В итоге офицеры этих подразделений при учете сознательно занижали количество имевшихся в их распоряжении солдат и оружия. Это делалось для того, чтобы немецкое командование не поручало венграм особо сложных и тяжелых заданий. Они предпочитали, чтобы войну за них вели немцы.
Стадо коров перед национальным театром
В силу подобных обстоятельств во время осады Будапешта штаб 1-го армейского корпуса вообще не занимался проверкой подобных данных. Эта информация просто принималась к сведению. Впрочем, в соответствии с Уставом и приказами немецкого командования сообщения такого рода должны были тщательно проверяться. В итоге к 14 января 1945 года «заявленная» численность 10-й пехотной и 12-й резервной дивизий составляла около 300 человек. Но была и другая сторона этих данных. Если говорить о снабжении, то можно найти документы того же самого времени, указывавшие, что только в 10-й пехотной дивизии числилось 3500 тысяч человек. Видимо, в штабе армейского корпуса никому не бросилось в глаза, что в 10-й пехотной дивизии провианта поглощают как минимум в десять раз больше людей, Чем воюет. Может быть, на это закрывали глаза. Как показывает практика, боевой состав — это 50–60 % личного состава части, то есть того количества солдат, которые получают провиант и обмундирование. Кроме этого, к боевому составу можно было бы причислить всех солдат, лишившихся своих командиров, штабов или оставшихся без снабжения.
В ходе боев основные потери несли, как правило, пехотные батальоны. По этой причине в случае осады снабженческий персонал сокращался до минимума. В немецких частях подразделения снабжения вообще упразднялись, так как во многих случаях только посредством данного шага можно было сохранить боеспособность части. Однако во время осады Будапешта мы не найдем даже намека на подобные действия в венгерских частях. В результате нескольких столкновений 10-я пехотная дивизия потеряла к концу января 1945 года около 200–300 человек, и это в то время, когда около 3 тысяч солдат из ее состава вообще не принимало участия в боевых действиях. Впрочем, вряд ли стоило этому удивляться. Венгерское военное командование считало сражение за Будапешт бессмысленным, а потому не намеревалось зря проливать кровь.
Если говорить о боеспособности окруженной немецко-венгерской группировки, то не стоит забывать также о том, что значительная часть окруженных венгерских солдат хотя бы по своим функциональным обязанностям не предназначалась для участия в боях. Солдаты из различных подразделений венгерской армии были не только необученными, но и даже не вооруженными. Они не представляли никакой боевой силы. Идеальным примером существующей, но не имеющей никакого боевого значения воинской части является служба безопасности, которая была создана по приказу генерал-полковника Геза Лакатоша. 25 сентября 1944 года она была преобразована в так называемую «национальную гвардию». Несмотря на звучное название, в это подразделение вовлекались те, кто не подлежал призыву в силу возраста или здоровья. Все эти люди должны были выполнять незначительные задания по наведению порядка. С большой натяжкой венгерскую национальную гвардию можно сравнить с немецким «фольксштурмом», за тем исключением, что «фольксштурм» все-таки представлял собой некую боевую силу. Члены венгерской национальной гвардии принимали военную присягу. Свою службу они несли, надев специальные повязки. При этом некоторые продолжали носить гражданскую одежду. Отряды национальной гвардии действовали в тех районах и кварталах, где проживали их члены. Они были уполномочены решать лишь незначительные вопросы. Все служащие национальной гвардии (и добровольцы, и мобилизованные) получали продовольственный паек и небольшое денежное довольствие. Вооружены они были исключительно тем, что смогли собрать в своем районе и квартале.
