Когда командиром университетского штурмового батальона стал капитан Лайош Шипеки Балаш, то его командование продлилось недолго. В здание реальной школы по улице Альдаш, именно там располагался командный пункт батальона, попал снаряд. Командир батальона оказался тяжело ранен. Командование батальоном не раз переходило от человека к человеку. Им был капитан Тибор Микулих, затем жандармский капитан Жомбор Надь, тот самый, который организовал Национальную вооруженную службу. Чтобы избежать полного уничтожения университетского штурмового батальона и немецких частей, командование немецкого армейского корпуса отдало приказ об отступлении. Но это распоряжение так и не дошло до сражающихся подразделений. К тому моменту большинство студентов едва ли могли воевать. Большинство из них было ранено. Они находились в одном из импровизированных госпиталей, где царил сущий ад. Умерших складывали прямо во дворе, так как некому было долбить промерзшую землю и копать такое большое количество могил. Количество раненых росло. Некоторых укладывали в прихожей комендатуры. Денеш Вашш так вспоминал о часах, предшествующих крушению обороны на участке близ Розового холма: «С вечерним донесением я направился небезопасным путем через руины улицы Альдаш. Когда я пришел к командиру, то увидел, что в его прихожей остался лишь узкий проход шириной где-то в полметра. У обеих стен лежали перебинтованные гражданские и солдаты в гипсе. Меня кто-то дернул за шинель. Это была молоденькая девушка лет 18–20, белокурая и на удивление хорошенькая. Она умоляюще прошептала: «Возьмите пистолет и застрелите меня…» Я в ужасе огляделся и увидел, что у нее не было обеих ног».
К этому времени советские войска захватили большую часть Варошмайора и оттеснили немецко-венгерские подразделения к улице Чаба. В силу того, что оперативное положение оборонявшихся с каждым часом ухудшалось, было принято решение срочно сформировать дополнительную боевую группу «Чаба-док». Эта группа была составлена из снабженцев 10-й пехотной дивизии. Они утратили свои прошлые функции — снабжать было некого, да и нечем. Вероятно, целью этого шага было узаконивание существования еще одного подразделения, а также отвод внимания от того факта, что среди окруженных имелась целая прослойка военных (1500–2500 человек), которая вообще никогда не принимала участия в боях.
В тот же день наступающие советские войска достигли Тёрёквеса и Верхалома и взяли перекресток улиц Филлер и Ханкоси Йене. Продвижение советских войск продолжалось на северном участке будайского плацдарма. Они двигались в направлении горы Семлё, кирпичного завода Хольцпаха, улицы Сепфёльди и площади Верхалом. Ночью красноармейцы уже атаковали малую вершину Швабской горы. В атаке кроме пехоты принимало участие 20 танков.
На Кровавом лугу произошла трагедия. Советские части в темноте обстреляли подростков из секции «Немецкая молодежь», которые при помощи карманных фонарей и небольших ламп пытались показать немецким летчикам расположение взлетно-посадочной полосы. После трагической гибели детей у немецкой группировки пропали последние надежды на снабжение по воздуху. Единственной возможностью снабжения были планеры. Но они должны были отцепляться от самолетов под неудобным углом, чтобы все-таки приземлиться на Кровавом лугу. К тому же луг обстреливался советской артиллерией, так что приземление на нем было равно самоубийству.
Остатки разбившегося планера на Кровавом лугу
При поддержке 1-го и 10-го дивизионов самоходных орудий немцы попытались выбить советские войска из здания текстильной фабрики по улице Дароси. В донесении капитана Шандора Ханака в тот день сообщалось: «Мы приблизились к зданию с двумя огнеметами и пятью самоходными орудиями. Я видел, как солдаты с автоматами побежали назад. Русские попытались скрыться за углом забора. Огнемет выпустил туда три раза струю, а затем туда полетел осколочный снаряд. После того как дым рассеялся, я видел их тела, лежащие в пробоине». Данная контратака имела лишь частичный успех. Штурмовые орудия помогли вырваться с верхних этажей немцам, но фабрика все равно осталась в советских руках.
В тот же самый день советская пехота предприняла неожиданный шаг: по льду у Эржебетского моста она атаковала Буду с пештской стороны. Атака оказалась неудачной. Форсирование Дуная по льду не состоялось.
Вечером Пфеффер-Вильденбрух собрал военный совет. До Будапешта дошло сообщение о провале третьей операции по деблокированию Будапешта снаружи. Генерал-майор Шмидхубер и еще несколько офицеров вынесли предложение самим готовиться к прорыву. Эсэсовский генерал решил подстраховаться и сказал, что для оставления города нужно отдельное разрешение фюрера.
«При обсуждении вопроса об оставлении города некоторые командиры открыто говорят об упрямстве Гитлера. Даже СС начинают сомневаться в его управленческих способностях. Один из них гневно покинул кабинет, произнеся нарочито громко под нос, чтобы мог услышать каждый: «Теперь мне абсолютно ясно, что наши люди должны сгореть в Будапеште».
После того как наступление, предпринятое обергруппенфюрером СС Гилле, потерпело неудачу, стало ясно — венгерская столица не будет деблокирована снаружи. 27 января Гитлер послал в Будапешт личную телеграмму, что он одобряет идею прорыва кольца окружения. В штабе группы армий «Юг» эту затею считали безнадежной, а потому уже фактически списали со счетов будапештскую группировку.
Между тем советские войска атаковали оборонительные позиции на горе Орбан. Красноармейцами были обнаружены подземные ходы, которые вели к северо-западным границам малой вершины Швабской горы. Советским солдатам удалось пробраться по ним и захватить гору. В результате в линии немецкой обороны образовалась огромная прореха. Создавались отличные условия для генерального советского наступления. В панических сообщениях немцев говорилось, что 9-й горнострелковый корпус не в состоянии остановить советское наступление. «Чтобы избежать раздробления сил и расщепления линии обороны, в ночь с 28 на 29 января предпринято отступление, что сократило линию фронта. Использование домов для уличной борьбы возможно лишь отчасти. Танкисты и гренадеры сражаются до последнего. Количество раненых превысило число сражающихся. При утрате Кровавого луга исчезает последняя возможность использования планеров. Участь раненых чудовищная».
С малой Швабской горы, которая была захвачена в тот же самый день, советские войска атаковали с фланга немцев и венгров, которые отбивались на Варошмайорской улице. У тех осталась лишь одна возможность — отступить к южному вокзалу на улице Кекгой.
В северной части Буды подразделения дивизии «Фельдхеррнхалле», 13-й танковой дивизии и подчиненные им венгерские части медленно отступали от площади Жигомонд. Не встречая серьезного сопротивления, советские части достигли западной части площади Марцибаньи.
28 января 1945 года немцы продолжили отступать от площади Жигмонд в направлении Розового холма. С боями части 10-й пехотной дивизии и боевой группы «Сабадош» отходили к проспекту Маргариты. В 11 часов вечера спустившиеся с малой Швабской горы советские части достигли улицы Кекгой. Отряды 12-й резервной дивизии предприняли безуспешную контратаку. Она без каких-либо проблем была отбита советскими солдатами.
