В штабе IV танкового корпуса СС уже начали готовиться к тому, чтобы перекинуть основные силы танковых дивизий на свой левый фланг, обнажив при этом правый фланг корпуса. Позиции на правом фланге должны были удерживаться незначительными силами нескольких подразделений. Чтобы остановить советское наступление на Коморн, командование армейской группы Балка задумало некий «тактический круговорот». Немецкие части должны были атаковать советские войска через Дунай на отрезке Гран — Коморн. При этом 6-я танковая армия должна была обратить острие удара на сам Дунай, открыв фланг для удара немецкой 20-й танковой дивизии. Но при этом командование группы армий «Юг» вновь стало рассматривать возможность «отзыва» 6-й танковой дивизии с правого фланга IV танкового корпуса СС и переброски ее на помощь I кавалерийскому корпусу. В подобных условиях штаб армейской группы Балка медлил: «Складывалось впечатление, что вновь северная группа могла преуспеть в наступлении. Ожидается, что завтра-послезавтра будет установлена непосредственная связь с Будапештом. Но, принимая во внимание активность вражеских атак и отсутствие у нас сил, в Будапеште придется сдать хотя бы часть восточного плацдарма».
Подобный тактический оптимизм вообще был весьма характерен для генерала Балка. Однако эту полную надежд картину омрачало мнение начальника штаба группы армий «Юг». Он не считал, что в Пилишских горах 96-я и 711-я дивизии смогут достигнуть хоть какого-нибудь заметного успеха: «Согласно разведывательным данным противник перебросил к Пилишским горам с северного берега Дуная три дивизии. Попытка прорваться сквозь горы к Будапешту силами танковых частей не имеет никаких шансов на успех. Все зависит от того, кто будет контролировать высоты к востоку от Грана».
Нередко танкам приходилось продираться через леса
В вечерней сводке из группы армий «Юг» Верховное командование сухопутных войск Германии сообщало, что придерживается прежних целей наступления, несмотря на то что I кавалерийский корпус медленно выдвинулся на позиции, а 20-я танковая дивизия замедлила свое продвижение из-за частых подрывов на минах. Тем же вечером генерал Балк докладывал командующему группой армий «Юг» генерал Вёлеру:
«Наступление I кавалерийского корпуса смогло прорвать вражескую оборону на участке фронта шириной в 6 километров. При этом корпус углубился в позиции противника на 6 километров. В результате этой операции силами (советского. — Авт.) VII гвардейского моторизованного корпуса в составе 50 танков была предпринята контратака. До этого момента было уничтожено или захвачено 30 танков, 40 противотанковых орудий, 14 полевых орудий. Передовые части корпуса уничтожили 20 танков. После этого враг атаковал сразу со всех сторон. Настойчивое сопротивление объяснялось тем, что, по сведениям взятого в плен красноармейца, воинская группировка пыталась замаскировать операцию, осуществляемую севернее. При этом превосходящими силами противника к юго-востоку от Пилишсентлелека были атакованы части 711-й пехотной дивизии. Неприятель должен был атаковать боевую группу с гор и двигаться на запад, чтобы смести эту важную тактическую опору. Он намеревается перенести эпицентр боев далее на север, чтобы наносить удары по нам на территории гор».
Немецкому командованию даже к полуночи не удалось собрать сведений от сражавшихся дивизий. Работу по складыванию единой картины сражения пришлось продолжить глубокой ночью. Не имея этих сведений, было весьма затруднительно планировать дальнейшие действия. В командовании сухопутных войск активно работал оперативный отдел. Там считали: «Продолжение наступления I кавалерийского корпуса имеет смысл только в том случае, если оно сможет облегчить действия северной наступающей группе. Но такого ожидать не приходится».
В Верховном командовании сухопутных войск Германии настолько серьезно оценивали «коморнскую угрозу», что даже рассматривали возможность отвода всей корпусной группы Брайта на северный берег Дуная. В группе армий «Юг», напротив, полагали, что смогут удержать Коморн. «При переброске войск на северный берег Дуная на южном берегу может произойти военная катастрофа. Этот шаг может иметь самые непредвиденные последствия».
Командующий группой армий «Юг» убедительно просил генерал-полковника Гудериана, чтобы тот дал I кавалерийскому корпусу еще «хотя бы один шанс», прежде чем он будет отведен на север. Для реализации данного шанса генерал Вёлер даже был готов приказать левому крылу IV танкового корпуса закрепиться в районе Грана. Гудериан внял этим просьбам. Он согласился, но при этом указал: «Не должна ли одновременно с этим предприниматься наступательная операция изнутри Будапешта, чтобы обе стороны двигались навстречу друг другу?»
Когда Вёлер возразил, что имеет приказ Гитлера: ни при каких условиях не оставлять восточный плацдарм в Будапеште, Гудериан пообещал «завтра» урегулировать данный вопрос лично с фюрером. Но в тех условиях было крайне сложно, фактически невозможно, сражаться за Будапешт и одновременно осуществлять прорыв из венгерской столицы в северо-западном направлении. На самом деле немецко-венгерская группировка, осажденная в Будапеште, могла с трудом справиться только с одной из данных задач.
Во время наступления через заснеженные горы у танкистов редко выдавался момент для отдыха
Не исключено, что в сложившейся ситуации был виноват именно Гитлер, который хотел сохранить в своих руках весь контроль. Но нельзя исключать, что Гитлер, Генеральный штаб сухопутных войск и Гудериан не обладали достаточной информацией, чтобы принять правильное тактическое решение. Показательно, что, чем критичнее становилась обстановка в Западной Венгрии, тем сложнее было связаться с Берлином. Нередко командование группы армий не знало, какой из приказов выполнять.
Здесь сам собой напрашивается вопрос: почему было проигнорировано предложение Гилле нанести удар в направлении Будапешта через Пилишские горы всеми имеющимися силами, сконцентрированными по обе стороны от Грана? Есть несколько объяснений этому. Во-первых, сведения, поступавшие из Будапешта в Берлин, равно как и в штаб группы армий «Юг», могли посчитать чересчур паническими. Во-вторых, окруженная в Будапеште немецко-венгерская группировка должна была стать жертвой, принесенной во имя того, чтобы сковать на несколько недель наступление советских войск в направлении Братиславы и Вены.
Когда комендант Будапешта в очередной раз сообщил в штаб армейской группы Балка о катастрофической ситуации, генерал-майор Гедке заявил, что он и сам ожидал лучших результатов «от сегодняшнего наступления, предпринятого силами 137 машин бронетанковых войск из состава корпусной группы Брайта». В качестве успокоения говорилось, что «Балк носится с мыслью о прорыве при помощи мотопехотных батальонов панцергренадерской дивизии „Фельдхеррнхалле“ (не путать с одноименной танковой дивизией, блокированной в Будапеште. — Авт.), которые как раз прибывают в Гран». При этом деблокирование «крепости» Будапешт предполагалось осуществить в несколько этапов:
