Но вернемся к формированию 6-й танковой армии. Оно велось быстрыми темпами. Фактической датой ее создания является 24 сентября 1944 года, то есть через 12 дней после того, как Гитлер отдал свой приказ. Сам Гитлер постоянно интересовался ходом формирования данного соединения, так сказать, «держал руку на пульсе». В состав этой армии в основном входили части, которые предназначались для ведения боев на Западном фронте. Само командование 6-й танковой армии было составлено отчасти из штаба, располагавшегося в Северной Франции и Бельгии, а отчасти — из штаба XII армейского корпуса. Все штабные офицеры были переданы в распоряжение Ваффен-СС. В итоге получился «смешанный» штаб армии, в котором число армейских офицеров значительно превосходило количество эсэсовцев.
Начальником штаба армии был назначен генерал-лейтенант Гаузе. Он занимался поначалу формированием армии в районе Хайльбронна, затем — в окрестностях Бад-Зальцуфлена. Но на данном поприще он не успел отличиться. В ноябре 1944 года он был назначен Главнокомандующим только формируемой «кадровой армией» (20-я армия). На его пост из Генерального штаба сухопутных войск пришел генерал-майор Ваффен-СС, бригадефюрер СС Кремер. Свой пост он занимал до конца войны. Офицеры штаба армии, возглавлявшие отдельные оперативные группы (Ia, Iс, Id), были офицерами Ваффен-СС, которые получили образование в военной академии Генерального штаба Германии. Армейские офицеры возглавляли преимущественно направления, которые занимались снабжением. Значительная часть подразделений 6-й танковой армии состояла из сугубо армейских служащих. Это были подразделения разведки и снабжения, картографическое бюро, артиллерийские и саперные части. Исключение составляла только дивизия СС «Лейбштандарт». В ней несли службу лишь служащие Ваффен-СС. Все сопутствующие танкистам подразделения в ней состояли в основном из собственных офицеров. Некоторые мемуарные источники указывают на странную тесную взаимосвязь между Ваффен-СС и остальными родами войск. Дело в том, что в Западной Венгрии располагались также штабы частей связи военной авиации — Люфтваффе, военно-морского флота (Дунайская флотилия) и Королевских венгерских войск — Хонведа. В оперативном смысле почти все они подчинялись командованию армии.
Несмотря на то, что из 6-й танковой армии получилась такая «пестрая смесь», многие отмечали, что отношения между солдатами Ваффен-СС, Вермахта, Люфтваффе, военно-морского флота и Хонведа были почти безупречными. Это может объясняться также тем, что по своему менталитету солдаты Ваффен-СС были уже давно интегрированы в «действующую армию», для них перестали существовать барьеры между эсэсовскими и армейскими кругами. Генерал пехоты Типпельскирх, в данной ситуации выступивший в роли беспристрастного свидетеля, отмечал по поводу этой взаимосвязи: «На полях сражений всегда можно было отметить хорошие, даже товарищеские отношения между армейцами и СС».
Особенностью боев в Западной Венгрии была граница, проходившая между действовавшей на Балканах группой армий «Ф» и сражавшейся в Словакии и Венгрии группой армий «Юг». Это не был обычный шов между двумя сражавшимися против общего противника соседними группами армий. По сути, это была граница между двумя военными мирами, которые назывались Верховное командование сухопутных войск Германии и Верховное командование Вермахта. Весь Восточный фронт от Финляндии до Словакии подчинялся Верховному командованию сухопутных войск Германии, которое Гитлер возглавлял с 1941 года. За ситуацию на Западном и южных фронтах отвечало Верховное командование Вермахта, которым Гитлер управлял как «фюрер и Главнокомандующий Вермахтом». Переброска воинских частей с одного фронта на другой была связана с огромными проблемами, что приводило к напряженным отношениям между двумя Верховными командованиями.
Шла традиционная для Третьего рейха борьба компетенций. В итоге все вспыхивавшие конфликты был вынужден улаживать лично Гитлер. В основном ему приходилось сглаживать неровные углы в отношениях между генерал-полковником Гудерианом (тогдашним шефом Верховного командования сухопутных войск Германии) и генерал-полковником Йодлем, который был начальником штаба Верховного командования Вермахта. То, что в роли арбитра между ними выступал Гитлер, выглядело несколько странновато. Но, судя по всему, недоверчивого Гитлера весьма устраивала роль посредника и арбитра. Он как Верховный Главнокомандующий специально создавал всевозможные препоны и конфликтные ситуации, плодя дублирующие друг друга структуры. И если, на первый взгляд, у подобной практики не было очевидных негативных последствий, то ее косвенное отрицательное воздействие было очевидным. Высшие армейские чины не могли оперативно принять решение. Почти любой, даже второстепенный военный вопрос требовал личного вмешательства фюрера. В иных случаях речь шла о заданиях, порученных отдельному батальону. Их утверждение занимало много времени, которого в итоге не хватало на более важные вещи. В итоге Гитлер как Верховный Главнокомандующий стал ощущать на себе все более и более возрастающее бремя неразрешенных военных вопросов, от которых он предпочитал дистанцироваться.
Советское командование не знало таких проблем. В большинстве случаев стратегические и тактические вопросы решались предельно оперативно. Причем это касалось едва ли не всех уровней командования, начиная от самого низшего и заканчивая высшим. Соперничество в Красной Армии в условиях ведения войны, конечно, имело место, но оно очень быстро устранялось. Это касалось и наступления на Будапешт, который как будто специально располагался на месте соприкосновения двух немецких групп армий. Самой природе вещей присуще уделять меньше внимания второстепенным вопросам, проявляя большую заинтересованность в решении главных задач. В годы войны подобное решение во многом зависело и от согласованности действий «соседей по фронту». После того как Красная Армия вступила на Балканы, у Ставки не было никаких проблем с координацией действий армий новых союзников — румын и болгар. Во всех своих действиях они подчинялись непосредственно Москве.
В германских войсках и у их оставшихся союзников — венгров, подобного унифицированного командования не было. Причина этого крылась в самой личности Гитлера, который во имя укрепления собственной власти всячески поощрял соперничество между двумя Верховными командованиями: сухопутных войск и Вермахта. В большинстве своем за подобные управленческие модели были вынуждены расплачиваться штабы армий, подчиненные соответствующему Верховному командованию. Даже немецкие авторы, далекие от симпатий к Советской России, были вынуждены признавать, что «русская модель» командования в годы Второй мировой войны была не в пример эффективнее немецкой. Наиболее ярко это можно проследить на примере битвы за Будапешт
[1]
.
В целом появление танковых частей СС в Западной Венгрии связано именно с битвой за Будапешт. До этого момента IV танковый корпус СС (состоявший из двух дивизий —3-й танковой дивизии СС «Мертвая голова» и 5-й танковой дивизии СС «Викинг») входил в состав 2-й армии. В 1944 году ему пришлось выдержать три жестоких оборонительных битвы, происходивших в окрестностях Брест-Литовска и Варшавы. В конце декабря 1944 года этот танковый корпус СС находился на Восточном фронте по линии Висла — Нарев, чуть севернее Варшавы. Но вскоре Гитлера стал интересовать только Будапешт. Типпельскирх вспоминал, что еще вечером 24 декабря 1944 года Гитлер отдал приказ о срочной переброске эсэсовского корпуса из Восточной Пруссии в Венгрию. «И это несмотря на то, что ослабление Восточно-прусского фронта было очень рискованным». IV танковый корпус СС был усилен 96-й и 711-й пехотными дивизиями, которые вместе с танкистами должны были отправиться в Венгрию.
