«Командующий армейской группой задержался на командном пункте IV танкового корпуса СС. Он придерживается мнения, что предписанное наступление на северо-запад этой ночью было осуществлено удачно. Однако в ходе вынужденного поворота на запад возникли некоторые организационные трудности. В IV танковом корпусе СС намеревались провести перегруппировку с учетом направления нового наступления. Переход от занесенной снегом железнодорожной ветки Ловашберень — Ача не был простой задачей».
Действительно, снег шел постоянно. Откуда ни возьмись появились снежные заносы высотой в метр, которые вызывали трудности у обеих сражающихся сторон. Но больше всех от них все-таки страдали немцы, так как они окончательно лишились снабжения провиантом и боеприпасами. Однако это в очередной раз не волновало генерала Балка. Он вновь обрушился на командование IV танкового корпуса с гневной критикой.
Верное с тактической точки зрения решение командования дивизии СС «Мертвая голова» — назначить для флангового прикрытия танковый разведывательный батальон, поместив его в районе деревни Кайясто-Сент-Петер — было подвергнуто всеобщему порицанию. Балку казалось, что наступление развивалось слишком медленно, а потому он продолжал «рвать и метать»:
«В 21 час 15 минут командующий армейской группой Балк уведомил командующего группой армий „Юг“ о том, что IV танковый корпус СС все еще не продвинулся на запад. В данных условиях наступление имело бы смысл начать уже в 23 часа. Танковый корпус СС задержал наступление из района Петтенда на 36 часов. Когда сегодня до полудня наступление могло привести к успеху, корпус даже не сдвинулся с места. Вместо этого ударные подразделения дивизии „Мертвая голова“ продолжали напрасно удерживать плацдарм у деревни Кайясто-Сент-Петер, хотя им такого приказа не отдавалось. В итоге созданный разведывательным батальоном танковой дивизии СС „Мертвая голова“ плацдарм был утрачен. Для обоснования задержки наступления на запад командование IV танкового корпуса указало, что оно сдерживало вражеские танки. Действительно, было обнаружено 15 подбитых танков неприятеля, но это не оправдывает откладывание наступления, так как те же танки можно было уничтожить, вторгнувшись в позиции противника. В ответ на это Главнокомандующий группой армий „Юг“ хотел бы обсудить данный вопрос с генерал-полковником Гудерианом. А пока непосредственное командование танковым корпусом СС должно быть передано командующему армейской группой генералу Балку».
Вряд ли стоит комментировать данное сообщение. Можно лишь добавить, что «Мертвая голова» никак не могла удержать упомянутый выше плацдарм, так как перевес сил в данном случае был явно на советской стороне. Гилле не мог, да и не собирался бороться с интригами Балка. По большому счету, он даже не знал о них. Он даже не предполагал, что за его спиной творится что-то нехорошее. Но в итоге постоянные упреки, которые делал Балк, возымели свое действие на командование группы армий «Юг»: «В сегодняшнем разговоре с генерал-полковником Гудерианом командующий группой армий „Юг“ доложил о командовании IV танкового корпуса СС. В ответ Гудериан заявил, что он подготовит проверку деятельности командования IV танкового корпуса СС».
В данном случае для Балка все осложнялось тем, что Гудериан был лично знаком с Гилле и имел относительно него свое собственное мнение, на которое вряд ли могли повлиять Балк и Вёлер. Забегая вперед, можно сказать, что пресловутая «проверка», которой так добивался Балк, не дала ничего; и Гилле, и приближенные к нему офицеры остались на своих постах. Попытка сделать их «козлами отпущения» за то, что Будапешт был взят советскими войсками, не удалась.
А тем временем битва в Будапеште стала входить в завершающую стадию. Количество раненых немцев и венгров достигло 11 тысяч человек. Моральный дух окруженной группировки был окончательно подорван. В самом Верховном командовании сухопутных войск уже не рассчитывали на то, что к городу вообще можно будет прорваться, не говоря уже о том, чтобы отбить его обратно у советских войск. Возможно, именно это отчасти объясняет, почему Гилле с упорством фанатика все-таки хотел пробиться к венгерской столице. Он отмечал в журнале боевых действий:
«В ходе сегодняшнего наступления подтверждается мысль, что даже в условиях взятия Секешфехервара и образования крупного плацдарма в Вертешских горах, имеющимися в распоряжении силами невозможно прорваться к Будапешту, так как противник смог на всех потенциальных направлениях прорыва создать глубоко эшелонированные оборонительные рубежи. Поэтому, прежде чем начнется новое наступление на северо-восток, надо ликвидировать центры сопротивления, в особенности на фланговых высотах — последовательно, один за другим. Наиболее опасные вражеские центры обороны расположены едва ли не в тылу наших передовых частей. Они располагаются в квадрате Ловашберень, Надап, Пакозд, юго-восточные окраины Замоя. Противник подтягивает к этому району танковые части, чтобы наверное разбить наступающие на северо-запад наши подразделения».
Тем временем командующий группой армий «Юг» в разговоре с Гудерианом заявил: «Оценивая общее положение, хочу сказать, что, несмотря на катастрофическое положение Будапешта, его скорое деблокирование вряд ли возможно. Противника надо уничтожать по отдельности. При удачном разворачивании наступления 23-й танковой дивизии в направлении к Веребу, можно было бы вновь продолжить продвижение на северо-восток».
Но генерал-полковник Гудериан, в отличие от Балка, который, собственно, и являлся автором данной стратегической затеи, не был уверен, что взятие в «клещи» советской группировки к северу от озера Веленце могло что-то изменить. Сам Гудериан предложил штабу группы армий «Юг» следующий план: «Если наступление на запад не удастся, а стало быть, не будет возможности продвигаться и на северо-восток, надо обдумать перспективы наступления на южном фланге 2-й танковой армии. Само Верховное командование сухопутных войск при первом же удобном случае попытается перебросить в этот регион часть сил с Западного фронта».
На вопрос генерала Вёлера: «Должны ли до этого момента держаться защитники Будапешта?» — Гудериан дал утвердительный ответ, попросив при этом безотлагательно начинать разработку плана операции на южном фланге.
Самое интересное в данной ситуации заключалось в том, что Будапешт располагался слишком далеко от «южного плацдарма». Его снабжение по воздуху фактически прекратилось. Советские истребители уничтожали почти все транспортные самолеты. Красная авиация однозначно господствовала в воздухе над венгерской столицей.
Под конец дня командованию группы армий «Юг» удалось подвести к северу от Секешфехервара 356-ю пехотную дивизию, которая должна была сменить на данном участке фронта 23-ю танковую дивизию. Танкистов предполагалось в зависимости от обстановки использовать для продолжения наступления на одном из участков фронта. Впрочем, советскому командованию удалось на корню сорвать эти планы. Ближе к вечеру через Дунай были переброшены части 104-го стрелкового корпуса. Они тут же начали стремительно продвигаться к Аче (позиции 23-й танковой дивизии) и Петтенду (позиции 5-го кавалерийского корпуса). Теперь советское численное и тактическое превосходство стало очевидным. Положение в данном районе изменилось в корне. Чуть позже все три советских армейских корпуса объединились в 26-ю стрелковую армию.
