Между тем 28 февраля рейхспрезидент Гинденбург одобрил чрезвычайный декрет Брюнинга, который предоставлял рейхсканцлеру исключительные полномочия. Правительство по своему усмотрению могло запрещать собрания, распускать подрывные объединения и антигосударственные союзы, прекращать выпуск неугодных газет. В случае восстания СА либо даже просто подготовки к путчу НСДАП могла вновь, как и в 1923 году, попасть под запрет.
2 апреля «Ангриф» опубликовал письмо Гитлера, направленное Геббельсу. В нем фюрер ясно давал понять, что Брюнинг воспользуется любым удобным поводом, чтобы убрать НСДАП с политической арены. «Уже почти месяц определенные силы снова и снова пытаются поставить крест на проведенной работе. Они разлагают партию, навязывая в различных формах дух разногласий и брюзгливого критиканства. Принимая во внимание чрезвычайный декрет, они представляют значительную угрозу. Если намерения этих подстрекателей будут воплощены в жизнь, то недруги немецкого освободительного движения получают возможность не только притеснять, но и распустить наше движение. Именно поэтому я решил всеми доступными средствами вести решительную борьбу против любых попыток уничтожить национал-социалистическое движение. Я очищу партию от тлетворных элементов, где бы они ни были. Я сокрушу упования врагов народа об исчезновении национал-социализма. Доктор Геббельс, я передаю вам в руки полномочия зачистить партию. Вас не должны мучить сомнения по поводу возможных последствий».
Для того чтобы произвести зачистку партии как можно быстрее, Гитлер созвал гауляйтеров партии в Веймаре. Хотя собрание и должно было проходить в обстановке абсолютной секретности, но о нем узнали в СА. В ночь на 1 апреля руководители мятежных штурмовиков приняли план решительных контрмер. Никто не сомневался, что гауляйтеров собрали только с одной целью — низвергнуть Штеннеса. Штурмовики были намерены отстранить от власти местное партийное руководство. Во главе Веймарской партийной организации планировалось поставить адъютанта Штеннеса Вальтера Яна. Все штурмовики и слышать не хотели об отставке всеобщего любимца Штеннеса, но они не смогли выработать четкой стратегии.
1 апреля, как стоило ожидать, Гитлер собрал в Веймаре наиболее видных функционеров НСДАП. Он решительно потребовал отставки Штеннеса. Лидеру революционных СА была направлена телеграмма с требованием предстать перед партийным собранием. Штеннес в резкой форме отказался это сделать. Теперь пришло его время.
Весь этот день берлинские штурмовики колебались и вели себя нерешительно. Не удивительно, решение о партийном перевороте было принято накануне в жуткой спешке. Штеннес тем временем опубликовал статью, в которой утверждал, что Гитлер не решится убрать его. Но эта публикация оказалась курьезом, так как несколько часов спустя все газеты сообщили о низвержении Штеннеса. Вероятно, Штеннес не верил, что Гитлер осмелится избавиться от фактического «командующего коричневой армии». Может быть, Штеннес полагал, что сложившуюся ситуацию урегулирует «обращенный в новую веру» Геббельс, а партийное руководство пойдет на очередную уступку штурмовикам. А может быть, Штеннес ждал, когда в Берлин стянутся со всей Германии преданные ему штурмовики, и тогда он начал бы революцию, низложив не только Гитлера, но и республиканское правительство. Сейчас сложно установить, почему он выжидал.
Когда к Штеннесу пришла телеграмма из Веймара, он выпустил листовку, в которой говорилось, что теперь речь пошла не просто об урегулировании отношений между штурмовиками и партийным руководством, а о фактической охоте на истинных национал-социалистов, которые были неугодны мюнхенским бонзам. Именно они, партийные бонзы, будут ответственны за развязывание братоубийственной войны. «СА остались преданными долгу, — говорилось в этой листовке. — Сейчас они совесть партии, которая требует изменения программы и борьбы за старые идеалы национал-социализма. Абсолютную противоположность являет собой соглашательская, примирительная политика Мюнхена». Листовка завершалась словами: «Опираясь на вверенные мне СА, я беру на себя руководство партией в Восточной Пруссии, Мекленбурге, Померании, Бранденбурге, Остмарке, Силезии, Магдебурге, Анхальте и имперской столице Берлине».
Встав во главе колонны штурмовиков, Штеннес участвовал в ожесточенной схватке с эсэсовцами, охранявшими партийную штаб-квартиру и редакцию «Ангрифа». Потеряв несколько человек раненными, штурмовики взяли под свой контроль эти объекты. К мятежу сразу же примкнула часть редакционного коллектива «Ангрифа». Теперь революционные СА могли издавать собственные газеты. Бунт почти сразу же охватил всю Северную Германию. И тут мы могли впервые услышать прозвучавшие призывы к революционному национал-социализму. Центром подобных настроений стала Померания.
2 апреля в «Ангрифе» можно было прочитать, что после беспристрастного анализа сложившейся ситуации, «новое руководство» партии пришло к выводу о необходимости взять курс на революционное освобождение Германии. Тот самый курс, который в свое время был свернут реакционерами из Мюнхена. Штеннес распространял по всей Германии свой призыв: «Штурмовики! Задайте своей совести вопрос: хотим ли мы реакционного рёмовского духа в наших отрядах или же мы хотим революционного национал-социализма, взгляды которого отвечают потребностям духовной свободы?» В тот день Штеннес записал в своем дневнике: «Ряды остались сомкнутыми, а знамя Немецкой революции высоко!
[16]
Нам не по пути с салонным клубом Штрассера. Нам не по пути со „Стальным шлемом“ и реакцией. Мы останемся готовыми к тому дню, когда поведем трудящихся на баррикады, чтобы положить конец рабству Юнга и системе капиталистической эксплуатации. Старые штурмовики прекрасно знают, на каких баррикадах и против кого они будут сражаться». Штеннес стал по сути хозяином положения в Берлине. Он снял со своего поста Геббельса, который во время штурма редакции предпочел скрыться. Гауляйтером Берлина был назначен ветеран СА Ветцель. Штеннес уже не стеснялся в своих нападках. Он провозгласил себя новым фюрером национал-социалистического движения и призвал всех штурмовиков вставать под его знамена. Записи в дневнике не оставляют никах сомнений, в том, что революционные СА взяли на вооружение идеологию революционного национал-социализма. Но Вальтер Штеннес не был намерен делиться своей властью с Отто Штрассером.
Глава 2
Вальтер Штеннес и Отто Штрассер
Сейчас очень сложно установить, в какой степени штурмовики по всей стране поддержали Вальтера Штеннеса. Можно было найти упоминания о восьми и даже десяти тысячах членов СА, которые в основном базировались в Берлине, Шлезвиг-Гольштейне, Померании. Как показал список исключенных из партии, который был опубликован Гитлером 4 апреля, среди мятежников оказалась фактически вся верхушка северогерманских СА. Самому Штеннесу удалось контролировать издание «Ангрифа» и берлинскую штаб-квартиру только до 3 апреля. Во второй половине этого дня редакционное здание по просьбе мюнхенского руководства было захвачено полицией. Атаке сил правопорядка подверглись все казармы и штабы восставших штурмовиков. После очистки от мятежников они были переданы в распоряжение СС, которые были усилены отрядами, присланными из Баварии. 4 апреля «Ангриф» вновь перешел под контроль Геббельса, сообщая о поражении Штеннеса.
