Теперь по утрам Сева надевал передник деда и шёл к воротам. Он подметал двор, прибирал около крыльца брошенные огрызки сигарет и чутко прислушивался к тому, что говорят между собой фашисты.
– Они говорят, что Гитлер возьмёт Москву! – весь дрожа сообщил он однажды Ваську.
Глава 29
Две встречи
Тоскуя о матери и об оставленных дома мал мала меньше, Саша собирал колхозных ребятишек: играл с ними, строил им домики, учил их тем песням, которые пели когда-то в детском саду его сестрёнки. Жорка не отходил от Саши. И с самого утра во двор Степана Ильича с разных концов села бежали ребятишки. Некоторых приносили матери и, посадив на крыльцо, просили Сашу:
– Погляди за ним, хлопчик, чтобы беды не случилось!
Губная гармошка иногда привлекала малышей. Фашисты, подпустив близко какого-нибудь заслушавшегося музыкой карапуза, вдруг хватали его, как котёнка, за шиворот или направляли на него ружья, пугая:
– Пуф-пуф, киндер!..
Саша оберегал ребят как мог. Он уводил их на полянку за клуней и там часами возился с ними. Однажды Васёк слышал, как, собрав семилеток, Саша говорил им о школе, о Москве, о Красной Армии.
– Фашисты – наши враги, они заняли нашу землю, они у нас всё берут… – объяснял Саша.
– И у нас берут! – вставлял какой-нибудь малыш. – А батька нашего увели…
– И нашего увели!
– А у нас из скрыни добро украли! – жаловались другие.
В каждой хате были обиды, которые понимали даже дети.
– Офицер нашу бабку ударил…
Саша говорил о Красной Армии:
– Придут сильные, смелые бойцы с красными звёздами на шапках…
– Як наш батько! Он тоже в Красную Армию пошёл!
– И наш Павло тоже пошёл!
– И Василь наш, – вспоминали дети.
– …Придут красные бойцы и прогонят злого врага! – с глубокой верой говорил Саша.
– И к нам придут! – радостно шептали малыши, прижимаясь к Саше.
Васёк обнял товарища:
– Это хорошо, что ты им всё рассказываешь. Только гляди в оба, Саша!
Васёк и сам глядел.
– Куда ты с ними идёшь? – спрашивал он товарища.
– За клуню.
– Не надо. На полянке садись, чтобы кругом тебе видно было – нет ли гитлеровцев… Постой, – окликал он Сашу, – иди сюда!
Саша возвращался.
– В траве иногда солдаты валяются – за цветами не видно. Оглядывайся хорошенько.
– Да не бойся, я смотрю, – улыбался Саша.
* * *
Васёк собрался на пасеку. Уже два раза ходил он к Матвеичу, передавал ему свои наблюдения и рассказывал всё, что слышал в селе.
Стоял жаркий июль… Туже натянув на голову свою тюбетейку, Васёк вышел на улицу. На каждом шагу попадались гитлеровцы; люди пробирались сторонкой, чтобы не встретиться с ними. Васёк шёл смело, размахивая пустой корзинкой.
– Пойдёшь за грибами? – спросил его утром Степан Ильич.
– Пойду, – не сморгнув ответил Васёк.
Степан Ильич озабоченно постучал пальцами по столу, покусал светлые усы. Васёк ждал, не даст ли он какого-нибудь поручения к Матвеичу, но Степан Ильич ничего не сказал.
По дороге шла группа солдат; лица у них были красные от жары, вороты расстёгнуты. Васёк спрятался в первый попавшийся двор, переждал, потом, зорко глядя по сторонам, снова вышел на улицу.
Впереди показался высокий старик. На нём был серый пиджак и старый, помятый картуз, низко надвинутый на лоб. Он слегка хромал, опираясь на палку. Васёк забеспокоился – что-то неуловимо знакомое показалось ему в этом старике… И чем ближе тот подходил, тем сильнее волновало Васька странное сходство старика с кем-то, кого он не мог ещё вспомнить.
Поравнявшись с мальчиком, старик вскинул на него серые блестящие глаза. Васёк смешался, оробел и, задыхаясь от волнения, прошептал:
– Здравствуйте…
Он узнал секретаря райкома. Радость, испуг, тревога за этого человека охватили его. Старик внимательно посмотрел на мальчика, но не ответил и, хромая, прошёл мимо. Васёк боялся оглянуться. Ему казалось, что отовсюду следят за стариком глаза фашистов. Тысячи мыслей вертелись в голове. Зачем он пришёл? Разве он не знал, что здесь враги? Каждый из села мог нечаянно выдать его, окликнув по имени. Что делать? Как предупредить несчастье, которое так легко может произойти?
Васёк поглядел вслед секретарю райкома. Тот шёл спокойно, как человек, который хорошо знает, куда и зачем он идёт. И тогда Васёк вспомнил его слова: «Коммунисты всегда будут среди народа, первыми в этой борьбе».
За селом, на лугу, Саша сидел с ребятами. Васёк подбежал, хлопнул товарища по плечу и возбуждённо сказал:
– Эх, Сашка, ничего-то ты не знаешь! А у меня такая тайна, которую я даже тебе сказать не могу!
Саша промолчал. У него тоже была своя тайна…
Один раз Костичка попросила Сашу собрать на лугу щавель – трудно было ей прокормить троих детей: гитлеровские солдаты отняли все запасы крупы и сала. Жене кузнеца Кости, чем могли, помогали соседки; баба Ивга передавала ей хлеб для детей. Саша всегда был рад сделать что-нибудь для Костички. Он встал рано, спустился к реке. На другом берегу луг был не скошен – там было много щавеля. Саша сложил одежду в корзинку, вошёл в воду и поплыл, держа корзинку над головой. Мальчик ещё не достиг берега, как кто-то окликнул его осторожным хриплым шёпотом:
– Хлопчик…
Саша испуганно шарахнулся в сторону, не решаясь выйти из воды.
– Эй, хлопчик! – снова донеслось до него из зарослей ивняка. – Иди сюда, не бойся…
Из кустов выглянул какой-то человек. У него было жёлтое скуластое лицо с сухими, потрескавшимися губами. Рубаха на груди заржавела от крови, глаза ввалились и глядели на Сашу насторожённо и сурово.
– Свой я… Чего от своих бежишь?
Саша с замирающим сердцем подошёл к незнакомому человеку.
– Стоят фашисты у вас? – тихо спросил тот, кивнув головой в сторону села.
– Стоят, – прошептал Саша.
– Много?
– Много…
Незнакомый сдвинул брови, набрал ладонью воду, жадно хлебнул:
– Красноармеец я… раненый… к своим пробираюсь. Не слышал – есть наши в лесу?
Саша насторожился. Вспомнил Митю… Где-то в лесу бродит Митя; может быть, там и другие люди, бежавшие вместе с ним… Но Саша молчал.
– Не слышал, есть наши в лесу? – тоскливо повторил красноармеец и снова жадно хлебнул с ладони воду. Потом поглядел на Сашину корзинку и быстро спросил: – Хлебца нет у тебя? Голод мучит…
– Я сейчас принесу, – заторопился Саша.
