Затем она устроилась на кровати рядом со мной, а я сбросила туфли и вытащила брючный ремень.
— Плохо было сегодня?
Эйден приехала из Кентукки, и ее певучий южный акцент был сродни успокаивающему бальзаму.
— Я снова застала Рула с какой-то шалавой, у него на шее остался засос размером с крышку люка, мой смертельный враг времен старшей школы строил ему глазки в закусочной, а Марго с Дейлом буквально через минуту начали ворчать и напоминать Рулу, что он никогда не будет таким, как покойный Реми. К счастью, на сей раз они не успели завести разговор про работу в тату-салоне и недостаток хороших манер. Но в любом случае он взбесился и удрал из дома. Все решили, что нам не стоит больше приезжать по воскресеньям. Иными словами, моя вторая семья тоже не может понять, что к чему, и просто любить и ценить друг друга. В довершение проблем с утра названивал Гейб, а мне совершенно не хочется с ним говорить. Так что — да, сегодня был отвратительный день.
Эйден погладила меня по голове и негромко рассмеялась.
— Да, подружка, ну и ситуация.
— И не говори.
— Ты отдала Рулу ключ от квартиры?
Я застонала и зарылась в подушку.
— Нет. Потому что совсем обалдела. Но я совершенно не рвусь снова вваливаться к нему и его девицам. Честно, буду просто счастлива, если больше не увижу эту рожу.
Эйден хихикнула, перекатилась на спину и уставилась в потолок. Она носила шаловливую короткую стрижку, у нее были большие глаза цвета виски и угольно-черные волосы, а главное — золотое сердце. Не считая Реми, я никому еще так не доверяла. Я любила Эйден за то, что ей не приходилось все разжевывать и ждать, пока до нее дойдет, — подруга понимала все и сразу. Кроме одной вещи, быть может: отчего я тратила время, проклиная и обожая человека, который считал меня исключительно помехой в жизни. Но Эйден меня не критиковала.
— Ну и фрукт…
— Не знаю — наверное, мне и правда лучше отойти в сторонку. Может, если я перестану общаться со всеми Арчерами разом, то наконец найду время, чтобы заглушить в себе чувства к Рулу. Нельзя же до конца жизни бегать от других мужчин только потому, что они — не Рул.
— Ну, не скажу, что мне жаль Гейба, но ты действительно заслуживаешь парня, который бы хорошо с тобой обращался и любил, как полагается. Потому что я еще в жизни не встречала человека, который любил бы так бескорыстно и отдавал так много, как ты. Это просто чудо. Тем более что твои родители как будто сделаны изо льда. Ты классная, Шоу, и как минимум заслуживаешь приличного парня.
Я сложила руки на подушке и улеглась на них щекой. Боль потихоньку отпускала, и больше всего мне хотелось вздремнуть и, возможно, обдумать то, что произошло сегодня.
Эйден была права, я действительно заслуживала хорошего парня. Я знала, как они выглядят, как ведут себя — более того, я дружила с таким парнем. Реми воплощал буквально все, о чем разумная девушка могла мечтать, но, тем не менее, я никогда не испытывала к нему никаких романтических чувств. Я прекрасно помнила тот день, когда он впервые пригласил меня домой. Мне было четырнадцать, и я тщетно пыталась вписаться в компанию богатеньких ребят, с которыми оказалась в старшей школе. Теперь-то я знаю, как важен внешний вид, но тогда я охотнее носила джинсы и собирала волосы в хвост. Реми исполнилось шестнадцать, он был капитаном футбольной команды. Однажды он увидел, как я плачу под дверью женской раздевалки после особенно жестокой словесной экзекуции, которую мне устроили Эми и ее подружки. Реми не стал смеяться надо мной, или задавать вопросы, или дурачиться, хотя я только что перешла в старшую школу, а он учился в выпускном классе. Он просто взял и отвез меня к себе домой, потому что я страдала от одиночества, а Реми не хотел, чтобы я грустила. Он сказал: по моим глазам видно, что я очень добрая, и кто-то должен обо мне позаботиться. С той минуты он решил делать это сам. Я помню теплый прилив радости, которую ощутила, помню благодарность и всеобъемлющий восторг, охвативший меня при мысли о том, что нашелся человек, способный понять, что я достойна любви. Но, главное, отлично помню, как сжалось все внутри, когда на кухню зашел Рул, склонил голову набок и спросил: «А это что за цыпочка?»
Мое сердце перестало биться, в легких не хватало воздуха, кожа вдруг словно натянулась, как на барабане, и я не смогла выдавить в ответ ни слова. Потом я списала это на глупую подростковую влюбленность; братья Арчеры были на редкость красивы и обладали качествами, которые делали их особенно притягательными. Каждая девушка, которую я знала, непременно, хоть раз в жизни, влюблялась в плохого парня. Разумеется, они перерастали свои увлечения, когда понимали, что заслуживают лучшего обращения, а эти плохие парни просто придурки. Но время шло, жизнь менялась, а мои чувства оставались прежними, хоть и было ясно, что они не взаимны. Рул считал меня всего лишь довеском к Реми, избалованной маленькой богатой девочкой, а когда мы стали постарше — подружкой брата. Я расстраивалась, потому что никогда не была ни избалованной девочкой, ни подружкой Реми, и отказывала одному парню за другим просто потому, что знать не желала никаких хороших мальчиков. Я мечтала о том, кто совершенно не понимал моих чувств.
Я ведь и правда была хорошей девочкой. Верной, честной, усердной. Я тратила много времени и сил, чтобы обеспечить себе достойное будущее. Я не лезла в неприятности и очень старалась быть, с одной стороны, утонченной и вежливой, о чем мечтали мои родители, а с другой, успешной и энергичной. Этому я научилась, глядя на Арчеров. К сожалению, я никогда даже не старалась стать такой, какой себя чувствовала в глубине души. Настоящая Шоу пряталась где-то внутри, задавленная, но все еще питавшая надежду, что Рул однажды обратит на нее внимание. Я страшно устала и в минуты беспощадного откровения признавала, что сама не знаю, сколько еще выдержу.
Глава 3
В салоне выдалась сумасшедшая неделя. Наверное, в основном потому что пошел массовый возврат налогов, и у людей появились лишние деньги. Всю субботу клиент шел косяком, мне даже в выходной пришлось доделывать одну татуировку, которую я начал пару месяцев назад. Нэш был занят не меньше. К вечеру субботы мы оба мечтали расслабиться и напиться. Утро воскресенья прошло точно так же, как и на прошлой неделе, только на сей раз, провожая девушку к машине, не нужно было беспокоиться о том, что Шоу станет свидетельницей сцены, которую я не желал ей демонстрировать. Я позвонил Рому, чтобы узнать, когда тот собирается в город, но, видимо, за неделю атмосфера дома не улучшилась — он сказал, что пока не готов оставить маму. Я вообще-то хотел проявить сочувствие, пожалеть ее, но как-то не получилось.
Я уже собирался открыть пиво, устроиться перед теликом и посмотреть матч, когда из комнаты появился Нэш, натягивая полурасстегнутую куртку через голову. Он на пару дюймов ниже меня, коренастее и притом гораздо красивее. Черные волосы он стриг совсем коротко, потому что голову с обеих сторон украшали парные татуировки. Яркие глаза на фоне смуглой кожи казались, скорее, фиолетовыми, чем синими. Пирсинга у Нэша было меньше, только кольцо в носу и обсидиановые плаги в ушах. Он почему-то не делал татуировок на руках и на шее, и меня это всегда смешило — он ведь разукрасил себе голову. Мы стоили друг друга, а потому, когда ходили вместе развлекаться, обычно не приходилось возвращаться домой в одиночестве. Нэш вообще был приятнее, чем я, просто выглядел законченным отморозком.
