— Фьорд Кудзимоси, — с нежной улыбкой сказала я. — Спасибо вам за обед. И раз уж у нас теперь роман, — я сделала паузы и выжидательно на него посмотрела, но так как мой кавалер проявлял чудеса недогадливости, то пришлось продолжить, — то я разрешаю себя поцеловать.
И выразительно глазками указала в нужное место.
— Извините, фьорда Берлисенсис, — с ехидной улыбкой ответил он. — Но я так быстро переключаться не могу. Ведь еще с утра вы мне были почти как дочь, мои отцовские чувства еще остыть не успели. Думаю, мне нужно время, чтобы осознать свое счастье и привыкнуть к нему.
Нет, каков нахал! Этак пока он свое счастье осознавать будет, вполне может и суббота наступить. Правда, у нас же еще пятница впереди, он меня уже куда-то пригласил, значит, возможность провести сравнение еще появится. Но все равно обидно. Получается, что я к нему практически липну, а он от меня отказывается. Липну? Эта мысль привела меня в ужас. Получается, он мне нравится? Я искоса взглянула на своего спутника. Конечно, был он довольно хорош, но даже если бы не хвост, я все равно не стала бы рассматривать его в качестве будущего спутника жизни. Слишком явно в его лице проявлялись эльфийские черты, семья такое точно не одобрит. Я оглянулась на заманчивый уголок и украдкой вздохнула — такие у меня на него надежды были, а из ресторана так и вышла нецелованной. Переживать по этому поводу мне долго не дали. Не успели мы завернуть за угол…
— Тарни! — раздался звонкий голос.
К нам бодро цокала на шпильках эльфийка, явно из высокородных. Рассмотреть, что она уже не молода, можно было лишь вблизи — тонюсенькие гусиные лапки вокруг глаз были столь тщательно замазаны, что какой-нибудь мужчина на моем месте их и не заметил бы. Волосы, пожалуй, у нее не хуже моих были, разве что иссиня-черные. А вот одета она была в яркий балахон по новейшей моде, призванной как можно сильнее маскировать фигуру. Впрочем, вполне возможно, что как раз у этой фамильярной дамочки вполне было, что маскировать.
— Тарни! — возмущенно повторила она, подойдя к нам. — Что я вижу? И это после всех кандидатур, что я тебе предлагала? Какой ужас! В ней эльфийской крови и на нормальный анализ не хватит!
— Что вы такое говорите? — возмутилась я. — Я — чистокровный человек!
— Это вы кому другому будете рассказывать, милочка, — высокомерно протянула она. — Но меня вам не обмануть. Я даже каплю эльфийской крови чую. И прекрасно вижу, что в ваших предках потоптались мои сородичи. Правда, только на эту каплю и натоптали.
— Бабушка, ты же домой уехала, — недовольно сказал Кудзимоси. — Я тебя лично до телепорта провожал.
— Так не могу же я бросить своих единственных внуков на произвол судьбы? — возмущенно ответила ему эльфийка. — Как только вас оставишь, так и норовите с кем-нибудь неподходящим спутаться. К тому же, я тебе нашла новую невесту.
Она порылась в сумочке и вытащила магографию, весь оборот которой был заполнен убористым почерком, по-видимому, информацией о потенциальной кандидатке на деканский хвост. Кудзимоси поморщился. Странно, эльфиечку на портрете вполне можно было назвать миленькой. На мужской вкус, конечно. На мой — она слишком вызывающе показывала свои острые зубки. Да и глаз у нее косил. Левый.
— Бабушка, давай я зайду к тебе вечером, и мы это спокойно обсудим, без посторонних. Я сейчас несколько занят.
— На родную бабушку, беспокоящуюся о твоей неустроенной жизни, у тебя времени нет, зато на всяких молоденьких фьорд — предостаточно.
— Фьорда Берлисенсис — моя студентка, мы сейчас занимаемся передачей опеки над ее грифоном от ФБР нашей Академии.
— Студентка? — недоверчиво сказала эльфийка. — В самом деле? Ну хорошо, жду тебя вечером, — она окинула меня еще раз придирчивым взглядом и сказала. — Учтите, милочка, вам здесь ничего не светит. Вы — неподходящая партия для моего внука.
Она гордо развернулась на каблуках и ушла, гремя своими деревянными бусами в этническом стиле, которых на ней было превеликое множество. Мне оставалось только глупо хлопать глазами. Это я-то неподходящая партия ее хвостатому внуку?
— Извините, фьорда Берлисенсис, — произнес Кудзимоси, и не успела я подумать, как приятно, что он извиняется за хамское поведение своей бабушки, как он отошел на пару шагов в сторону и достал переговорный артефакт. — Она вернулась, — быстро произнес он туда.
В ответ раздалась длинная тирада, произнесенная явно лицом женского пола, но слов, к сожалению, я не разобрала, хотя и прилагала к этому определенные усилия. Как говорила моя бабушка, подслушивать нехорошо, но не слышать то, что само лезет в уши, — просто глупо.
— Так, фьорда Берлисенсис, — сразу после разговора сказал мне Кудзимоси, — давайте немного ускоримся, а то до вечера мы ничего не успеем.
— Вы настолько зависите от бабушки, фьорд Кудзимоси? — ехидно спросила я. — Как она сказала, что я вам не подхожу, так и решили от меня поскорее избавиться.
Да, меня глодала обида за недополученный поцелуй. И за Фелан. Как чай пить — так с ней, а как фотографии невест рассматривать — так в присутствии бабушки.
— Не волнуйтесь вы так, фьорда Берлисенсис, — ответил он не менее ехидно. — До субботы я точно не успею жениться на девушке, что мне бабушка подобрала. Так что наш роман в самом разгаре.
Начальник ФБР с обеда вернулся, подписал наши бумаги и даже лично отправил с нами своего подчиненного, чтобы проконтролировал. А то вдруг я лишний комплект белья возьму или не того грифона? Так и стояли за моими плечами возле одежного шкафа с одной стороны — офицер из Бюро расследований, с другой — декан, присутствия которого служака потребовал, как свидетеля. Рыться в собственных вещах под присмотром было очень неприятно, но зато существенно сократило время выбора. Так вместо ночной сорочки я схватила первую попавшуюся мне теплую пижаму, подаренную в свое время братом исключительно ради шутки. Думаю, он был уверен, что болотного цвета нечто с изображением лягушки я никогда не надену. Там ведь даже завалящего бантика не было, не говоря уже о кружевной отделке! Но из теплых ночных вещей у меня больше ничего и не было. Бальное платье тоже безжалостно было повешено в шкаф, а вместо него я взяла теплое шерстяное, уныло висевшее на вешалке. Оно, наверно, уже и отчаялось повисеть где-то в другом месте, но иной раз приходится жертвовать красотой в пользу практичности. Все равно под этой жуткой мантией и не видно, что на тебе надето, так хоть тепло будет.
Офицер ФБР придирчиво покопался в выбранных мной вещах, не обнаружил дополнительного комплекта белья, и это его настолько расстроило, что он сказал:
— У вас получилось на один предмет больше.
— Так я вместо ночной сорочки взяла пижаму, — пояснила я.
— Вот-вот, вместо одного предмета — два. Что-то надо оставить.
— И что, по-вашему, я должна оставить? — возмутилась я. — Верх или низ пижамы? Да это нужно считать как один предмет! Она же неразделяемая!
— В самом деле, офицер, — недовольно сказал Кудзимоси. — У вас просто будет указано пижама вместо ночной сорочки, одна штука. При этом количество непременно сойдется.
