После душа я себя почувствовала намного лучше. Но гадкая сухость во рту никуда не делась, хотя мне казалось, что вода уже заполнила весь живот и булькает уже где-то на уровне подбородка. Так, наверно, себя чувствует большой аквариум, но не фьорда из благовоспитанной семьи, которая не увлекается разведением декоративных рыбок.
Время, оставшееся до тренировки, я чистила свое единственное вечернее платье всеми известными мне заклинаниями под укоризненное шелестение Фиффи. То, что получилось в результате, вполне можно было надеть еще раз. При неярком искусственном освещении. Наверно. Долго расстраиваться из-за потери платья мне не дали. В дверь постучали, и мой бывший будущий свекор ворвался, даже не дожидаясь, когда я ему разрешу войти.
— Лисси, ну как можно? — возопил он, вздевая руки к потолку. — Времени осталось совсем мало, а ты до сих пор не одета.
На мой взгляд, одета я была в полном соответствии с тренировкой, на которую я собиралась идти, что я ему и сказала.
— Лисси, я надеялся, что ты передумаешь, — он бесцеремонно уселся на единственный стул в комнате и продолжил: — Да у нас с тобой все шансы есть главный приз взять, ты это понимаешь?
— Я понимаю, фьорд Нильте, что вы проиграли все семейное состояние, — холодно сказала я, — а значит, с таким партнером мои шансы на выигрыш крайне малы. Следовательно, и время на это тратить незачем!
— Да меня просто напоили, — возмущенно сказал он. — Выпей бы я хотя бы на полбутылки меньше, я бы не потерял ни эврика!
— На полбутылки, да? — ехидно переспросила я.
Я вон вчера несколько лишних стакана выпила, и то мои воспоминания излишне отрывочны.
— Возможно, на бутылку, — неправильно понял он меня. — Но пара стаканчиков всегда стимулировала мою мозговую деятельность. Я просто несколько увлекся.
Вот так всем и буду говорить, что вчера я стимулировала свою мозговую деятельность. Какое замечательное выражение, и, главное, как легко запоминается!
— А сегодня я абсолютно трезв, — заявил фьорд Нильте. — Так что собирайся, едем.
У Фиффи в планах не было никакой поездки. Он надеялся провести время если не в оранжерее, где жила его возлюбленная, то хотя бы рядом с ней. Поэтому он недовольно зашелестел и клацнул листочками вблизи ноги моего бывшего будущего свекра. Тот, видимо впечатлившись рассказами пострадавшего сына, ногу торопливо отдернул и возмущенно сказал:
— Лисси, это не дело, что твой питомец нападает на твоих же родственников.
И я подумала, что это действительно нехорошо, нужно будет почитать диссертацию Кудзимоси, если уж лекцию он до конца не довел. Главное, чтобы этого никто не узнал, кроме библиотекаря. Нужно будет обложку обернуть чем-то, когда читать буду. Но вообще-то, очень похоже, что декан безо всякого одобрения относится к моим попыткам заняться наукой. Наверно, он из тех, кто считает, что женщине там не место. Как этот гадкий Серен!
— Лисси, ты меня вообще слышишь? — ворчливо спросил фьорд Нильте. — У нас времени совсем нет.
— Да, вы правы, — ответила я. — У меня уже скоро тренировка, мне за грифоном идти.
И больше не слушала его возмущенных уговоров, хотя он и шел за мной до самого грифятника. С семьей Нильте дел иметь нельзя — это я усвоила твердо. Он бы и дальше продолжил меня уговаривать — да вот незадача, летать не умел, а мы с Майзи отправились прямиком на тренировку. Фиффи я по дороге оставила рядом с оранжереей. Сегодня там никого не было, но мы с ним договорились, что он через стекло пообщается со своей подругой. Но главное — будет делать вид, что он обычный кустик, посаженный для украшения. И ни на кого не нападает. Утренняя тренировка совсем короткая, вот и посмотрим, может ли мой питомец вести себя хорошо.
В этот раз парни из команды выглядели еще печальней, чем на прошлой тренировке. Видимо, слишком активно на вчерашнем балу стимулировали свою умственную деятельность. На мой взгляд, стимулирование для них было не лишним, но выбранный метод результатов не принес. Такой расхлябанной игры я давно не видела. Но когда я попыталась об этом сказать, тот наглый тип, что в прошлый раз предлагал мне покинуть их замечательную команду, заявил:
— Да кто ты такая, чтобы тебя слушать? Ты здесь до первой сессии, а потом — фьють, — он гадко присвистнул, показывая, с какой скоростью я отсюда вылечу. — Думаешь, декан за тебя заступится? Да он тебя взял только потому, что с Суржиком в контрах, тот как-то на его родственников наехал.
— С какой стороны? — заинтересовался Рональдс.
— С эльфийской, разумеется. Те, что из Корбинианского королевства, сами на кого хочешь наедут.
Я вспомнила про эльфийскую бабушку Кудзимоси, мне она показалась вполне способной за себя постоять. Во всяком случае, ее слова о том, что я совершенно не подхожу ее внуку, я прекрасно помню.
— А, что-то такое помню, — просиял Рональдс. — У него мать в демонстрации участвовала в защиту животных. «Жизнь без меха». А ее задержали.
Но чужие демонстрации меня волновали мало, особенно если они были по столь глупому поводу. Это кто согласится без меха прожить? Мне сейчас нужно было решить более насущный вопрос.
— А с чего вы взяли, фьорд, что я собираюсь, — я даже попыталась губы для свиста сложить, но потом вспомнила, что воспитанной фьорде это не пристало, — вылететь после первой сессии? У меня большие планы на учебу. И даже на научную деятельность. Правда, вчера фьорд Кудзимоси не дал разрешения на проведение эксперимента, но я не теряю надежды его уговорить.
И победно посмотрела на этого хама. Вот так. Я еще статью напишу по сравнительным характеристикам. Может, и не напишу. Или напишу, но только для личного пользования. Но покидать стены этого учебного заведения до того времени, как удовлетворю свое любопытство, точно не собираюсь. Тем более что в цирке я еще не была. Боги, как же голова болит…
— Мы вот прямо все поверили, ага, — издевательски сказал этот нахал. — Я с твоими одногруппниками переговорил, так, по их мнению, ты и до сессии не дойдешь. У тебя хорошо разве что с этикетом.
— Неправда! — искренне возмутилась я. — У меня еще кристаллы выращиваются просто замечательные.
— Боюсь, этого совсем недостаточно будет, — фыркнул он мне в лицо. — Так что Кристиан, персона она у нас временная, не стоит к ней подстраиваться.
Рональдс мрачно на меня посмотрел:
— Фьорда, я был уверен, что у вас с успеваемостью все нормально.
— Так я же поступила на месяц позже остальных, — жалобно сказала я, улыбаясь своей самой располагающей улыбкой. — Конечно, что-то мне не совсем понятно. Но я стараюсь.
Но моя улыбка не произвела на него никакого впечатления. После тренировки он потащился ко мне, просмотрел мои конспекты, недовольно фыркнул, а потом повел в библиотеку. Второй Хайдеггер какой-то! Я пыталась ему втолковать, что самочувствие у меня сегодня не очень хорошее. А он лишь уточнил: «После вчерашнего?», а когда я подтвердила, всунул флакон с зельем и выпить заставил. Во рту остался мерзкий привкус, зато все остальное перестало меня беспокоить. В библиотеке Рональдс взял пару справочников и до обеда упорно пытался вбить мне в голову все, что я пропустила за месяц. Я даже Фиффи забыла забрать, хоть и собиралась это сделать сразу после тренировки. Но он на удивление все это время мирно просидел в земле, напротив мандрагорочки. Общались они жестами. Наверно, жестоко это — разделять любящие корни стеклянной преградой. Правда, при слове «обед» мой питомец встрепенулся, а я поняла, что некоторые вещи никогда не изменятся.
