— Да, так легче отдавать в чистку, — заметил я.
— Он мне нравился, — ровно сказал доктор. — Но видите ли, мистер Бойд, даже у психиатров накапливается напряжение. — Внезапно он скомкал пиджак и бросил его в угол. — Я предпочел направить свой гнев на неодушевленный предмет, — продолжал он. — Вы, кажется, собирались уходить, мистер Бойд?
— Пожалуй, да, — сказал я и направился к двери.
— Мистер Бойд?
Я обернулся и попытался взглянуть ему в глаза. Он как-то неуверенно улыбнулся и закрыл их, что-то бормоча про себя.
— Мне не следует встречаться с пациентами сегодня. — Доктор сунул палец в рот и сильно укусил его; потом вынул и стал смотреть, как течет кровь.
— Вы хотели что-то сказать? — осведомился я.
— Да. — Он резко мотнул головой. — Извините меня, мистер Бойд. Я немного взволнован.
У дверей квартиры Блэров дежурил полицейский, внимательно следивший за моим приближением.
— Что вам нужно? — спросил он.
— Видеть миссис Блэр.
— Не поздновато ли для визитов, а? Время — час ночи.
— Я старый друг семьи. Меня зовут Бойд. Она меня примет.
— Да? Ладно, стойте здесь, я сейчас узнаю, — недовольно проговорил он и нажал на звонок.
Эдель открыла дверь дюйма на три и спросила, в чем дело, но потом она увидела меня и распахнула ее шире.
— Дэнни! Я весь вечер пыталась к вам дозвониться.
— Вы знаете этого человека? — поинтересовался полицейский.
— Конечно. Это старый друг нашей семьи. Входите же, Дэнни.
— Проходите, — бросил полицейский разочарованно.
Я проскользнул мимо него в квартиру, и Эдель быстро закрыла дверь. В гостиной меня неудержимо потянуло к бару. Судя по полупустой бутылке и стакану рядом, Эдель испытывала те же чувства, что и я, но немного меня опередила.
— Дэнни… — прошептала она и стиснула мою руку.
Я посмотрел на нее и увидел в ее широко раскрытых глазах неподдельный страх.
— Ты слышал о Николасе?
— Я был у Фрезера, и он мне все выложил. Это вообще отдельная история. Хочешь послушать о психе, который заведует лечебницей?
Она покачала головой.
— Николас… что нам с ним делать? — спросила она.
— Надо найти его прежде, чем это сделают полицейские. Иначе он все им расскажет, а нам это ни к чему.
Она вырвала стакан у меня из рук, едва я его наполнил. Я потянулся, чтобы отнять его, потом решил, что сейчас ей выпивка нужна больше, и налил себе другую порцию.
— Я боюсь, Дэнни! — Ее ногти впились мне в запястье. — Ты же видел Николаса. У него бешеный темперамент, а после того, что мы с ним сделали сегодня…
— Успокойся, — сказал я. — Он сюда не придет.
— А если придет, он меня убьет, я знаю.
— Но он не сможет сюда попасть, пока этот полицейский стоит у двери, — возразил я.
— Если б я могла тебе поверить, — пробормотала она. — Ты просто стараешься меня утешить.
— Ни черта я не стараюсь. Я сейчас больше тревожусь о другом. Нет, сюда Никки не придет, это точно. Но куда-то он должен пойти. У него есть друзья?
— У какого актера они есть? — Эдель горько рассмеялась.
— А как насчет Вернона Клайда?
— Я не уверена. Может быть.
— Где он живет?
— Кварталов за шесть отсюда.
— Надо заглянуть туда, — сказал я.
Я выпил примерно полстакана и почувствовал себя лучше. Эдель дала мне адрес Клайда, и я подумал, не позвонить ли ему прежде, но решил, что не стоит. Лучше вместо этого выкурить сигарету.
— Где Обри? — спросил я, выпуская дым.
— Ушел, — коротко ответила Эдель. — Около восьми. Если он услышал о Никки, вряд ли мы его дождемся. У него наверняка возникнет срочное дело в каком-нибудь городке подальше, и он будет оставаться там до тех пор, пока его отца не упекут обратно в лечебницу. — Она прикончила свой стакан и продолжала: — У него нет ни храбрости, ни твердости. И еще он…
— Поверю тебе на слово, — сказал я. — Но что, если ты к нему несправедлива? Может, у него есть знакомый парикмахер в другом штате и он отправился туда подстричь свои усы.
— Перестань, Дэнни, — взмолилась она. — Сейчас я этого не вынесу.
Я услышал, как щелкнул замок и открылась входная дверь. Эдель замерла и, охваченная страхом, прислушивалась к приближающимся шагам. Когда в гостиную вошел Обри, она начала дрожать, и я подал ей свой недопитый стакан.
— А, привет, Дэнни! — воскликнул он. — Рад тебя снова видеть. Но что тут происходит?
— Обри, — сказал я укоризненно. — Вы же видите, мы даже не стоим рядом.
Он покраснел:
— Но, старина… я вовсе не это имел в виду, то есть… Что делает полицейский у наших дверей? Мне пришлось предъявить удостоверение личности, чтобы меня пустили в квартиру.
— Николас сбежал сегодня около восьми вечера из лечебницы, и полицейский охраняет Эдель, да и вас, видимо, тоже.
Глаза Обри округлились.
— Вы хотите сказать, что отец… — Он упал в ближайшее кресло. — Но это же ужасно!
— Еще бы! — сказал я.
— Как ему это удалось? — спросил Обри срывающимся голосом.
— Оглушил служителя, угнал машину Фрезера, которую этот болван оставил перед воротами с включенным зажиганием, — сказал я негодующе. — Если кому и нужен психиатр, так это самому доктору.
— Что толку об этом сейчас говорить! — оборвала меня Эдель. — Дэнни, ты должен найти Никки, прежде чем это сделает полиция.
Обри кивнул с надеждой.
— По-моему, превосходное предложение, — радостно проговорил он. — Прямо-таки идеальное решение, не так ли, старина?
— Это будет не слишком трудно, — подтвердил я. — В конце концов, Нью-Йорк всего-навсего большая деревня. Можно начать с окраины и постепенно продвигаться к центру. Через пару лет я вам позвоню откуда-нибудь с Таймс-сквер и сообщу, как идут дела.
— Если вы его найдете, Дэнни, мы вам заплатим соответствующий гонорар, — настаивал Обри. — То есть вы просто скажите сколько… Назовите цену, и мы вам дадим чек, как только дело будет сделано.
— Очень мило с вашей стороны, Обри… Десять тысяч.
Он вздрогнул:
— Вы высоко цените себя, Дэнни. Я хочу сказать, что Эдель вам заплатила десять тысяч за два дня работы, не так ли?
— О’кей! — Я пожал плечами и направился к двери. — Не хотите — и не надо. Я только надеюсь, что старина Никки сюда не придет.
— Что вы имеете в виду?
