Чарити задрожала, и в ее горле что-то судорожно задвигалось, когда она попыталась заговорить, поэтому она просто кивнула на дверь, ведущую, видимо, в спальню.
— Почему, черт возьми, вы не могли сказать сразу? — по возможности мягко произнес я. — Почему?
Она только безмолвно покачала головой.
— Я перекинусь с ним парой слов, а вы тем временем оденьтесь.
Я подошел к двери и негромко постучал.
— Вернон Клайд! Это Дэнни Бойд. Мне надо срочно с вами поговорить.
Из комнаты не донеслось ни звука. Я взглянул на голую Чарити, но понял, что задавать ей вопросы бессмысленно. Она опять вышагивала размеренно туда-сюда, но теперь в одних трусиках. То еще зрелище!
— Клик-клак… — Этого было достаточно, чтобы у меня опять зачесались руки.
Я повернул ручку и вошел. Комната была ярко освещена, и моим глазам явилось нечто похожее на сцену из фильма ужасов.
Никогда раньше мне не приходилось видеть так шикарно обставленной спальни. Потолок цвета слоновой кости с несколькими светильниками, заливавшими комнату ровным сиянием, глянцево-белые стены, пол, во всю ширь покрытый белым мохнатым ковром, кровать голливудских размеров из светлого дерева, черные одеяла и шелковые простыни. Вокруг постели четыре больших зеркала, укрепленные так, что если даже вы ложитесь спать один, то всякий раз, открыв глаза, вы видите вокруг себя компанию для бриджа.
Как я уже сказал, это было похоже на сцену из фильма ужасов. Я никогда прежде не видел столько крови, причем даже и не подозревал, что ее может быть столько в одном человеке.
Темная лужа посреди ковра все еще растекалась, стены были в алых каплях. Кровавые ручейки бежали по кровати, где лежал Вернон.
Я взял себя в руки и подошел ближе. Это была работа маньяка, который продолжал орудовать ножом даже тогда, когда Клайд уже испустил дух.
Я быстро вернулся в гостиную и плотно прикрыл за собой дверь.
Чарити перестала шагать, когда увидела выражение моего лица.
— Индиго, — сказала она медленно. — Все индиго, вот почему я пишущая машина. Клавиши ходят вверх и вниз равномерно. Мне нельзя думать. Нельзя думать как человеку и даже как ЭВМ.
Я снова залепил ей пощечину, на сей раз не так сильно, но этого оказалось достаточно, чтобы ее глаза перестали казаться стеклянными.
— Давайте по порядку, — предложил я. — Как это случилось?
— Вы имеете в виду Вернона?
— Конечно, — огрызнулся я. — Сколько еще трупов в этой квартире?
— Я не знаю точно, — медленно выговорила она. — Прошел час или больше. Такое чувство, будто я провела тут не шестьдесят минут, а шестьдесят лет.
— За что вы его убили?
— Я?! — вскричала она. — Вы… вы считаете, что я… О нет, поверьте, нет…
— Тогда кто?
— Не знаю!
Внезапно она бросилась прочь от меня в другой угол комнаты.
— Я убью себя! — воскликнула она. — Тогда вы пожалеете о том, что сказали.
Здесь, в гостиной, был бар, который теперь уже не понадобится Вернону. Я достал бутылку виски и два бокала, наполнил их и протянул один Чарити.
— Но я не пью. — Она с сомнением посмотрела на меня.
— Это сугубо в медицинских целях, — прорычал я. — Давайте!
Мы вместе выпили, я убрал пустые стаканы обратно в бар и закурил. Вскоре виски сделало свое дело. Щеки порозовели. Она глянула на себя в зеркало, ахнула и инстинктивно прикрыла голую грудь руками.
— Как я оказалась в таком виде? — прошептала она.
— Это было частью вашей роли. Помните, вы предлагали мне себя, лишь бы я не задавал вопросов?
— Я… что делала?
— Не помните? Тогда и не надо. — Я подошел к бару, налил себе виски и с удовольствием осушил бокал.
— Пожалуйста, отвернитесь, я оденусь, — попросила она слабым голосом.
— Конечно, я никогда не отказываю дамам.
— Готово, — бросила она через несколько секунд. — Можете повернуться.
Теперь Чарити была полностью одета, но ее лицо все еще заливал яркий румянец. Она спросила:
— У вас найдется закурить?
Я протянул ей сигарету.
— Спасибо. — Она глубоко затянулась.
— Я бы не хотел вас тревожить, милая, но приходится напомнить, что Вернон с каждой минутой остывает.
Чарити сделала еще одну глубокую затяжку.
— Он пошел в спальню, — ровным голосом начала она. — Я сидела здесь, слушала новую пластинку. Когда пластинка кончилась, Вернон все еще не выходил, и я стала его звать. Он не ответил. Я решила, что он заснул, — он иногда засыпал внезапно. Мог спать в любом месте: в метро, в ресторане…
— Понимаю. Дальше.
— Тогда я вошла в спальню… — Голос Чарити дрогнул. — Я просто боялась, что он мог заснуть с сигаретой.
— И потом?
— Потом… ничего… — Ее опять передернуло. — Какой-то кошмар… Я знаю, надо было вызвать полицию, но телефон в спальне, а я не могла туда войти… Потом мне пришло в голову, что, если я вызову полицию, она решит, что его убила я, и у меня началась истерика. Я ничего не помню отчетливо, помню, как появились вы…
— Никто не входил в квартиру, пока Вернон был в спальне?
— Никто, — решительно заявила она.
— Тогда кто же его убил? Инопланетянин с тремя головами?
— Кто-то мог забраться в квартиру по пожарной лестнице. Она проходит как раз возле окна спальни.
Я вспомнил, что окно в комнате было открыто, так что предположение Чарити казалось вполне разумным. Клайд мог стоять спиной к окну, и убийца ударил его с пожарной лестницы и, пока тот, шатаясь, добрел до кровати, продолжал кромсать его ножом.
— Я бы хотела еще выпить, — сказала Чарити.
Я налил ей.
— Спасибо. — Она пила не отрываясь, потом посмотрела на меня поверх стакана. — Эта штука хорошо действует, правда? Я начинаю приходить в себя.
— Значит, самое время перестать. Чем бодрее вы себя чувствуете сейчас, тем хуже будет потом.
— Мне все равно.
— Ну ладно. Я принимаю вашу версию с убийством через окно, а значит, убийцей мог быть кто угодно. Тогда сколько примерно времени вы провели здесь?
— Примерно шесть недель, — сказала она небрежно.
— Мне не следовало давать вам еще виски, — сказал я угрюмо. — Но дело важное, так что хватит шутить…
— Я не шучу, — спокойно сказала она. — Я здесь примерно шесть недель.
Я ошарашенно смотрел на нее.
— Вы что, влюбились в него? В лысую голову или в роль, которую он вам дал?
