Известно, что один из приемов опровержения неправильной
мысли состоит в том, что мы рассматриваем ее следствия. Если следствия, которые
из (93:) нее необходимо вытекают, ложны или прямо нелепы, значит, ошибочна и
сама мысль, из которой они следуют. Софист же, искажая этот прием, нередко
старается навязать мысли нелепое следствие, которое вовсе из нее не вытекает.
Вот самый простой пример (из «житейского спора»).
А. Я думаю, что тот же самый упрек (о горячности в споре)
можно возвратить и тебе. Повторяю слова Иисуса Христа: «врачу, исцелися сам».
Б. О Боже мой! Он делает себя равным Иисусу Христу»! и т.д.,
и т.д.
Или другой случай (тоже из «житейского спора», из жизни).
Б. Ах, как я устала!
В. Но ведь сегодня же вам не пришлось много работать.
Занавеси приделала Х. За покупками ходила Ф.
Б. А! Так ты называешь меня дармоедкой! Значит, я,
по-твоему, дармоедка! и т.д., и т.д.
7. Наконец, из числа других софизмов рассуждения можно
упомянуть здесь еще «многовопросие», очень распространенный софизм в древности,
благодаря особой тогдашней форме спора. Но он нередко встречается и теперь. В
настоящее время он чаще всего имеет вид неправильного осведомления. По
какому-нибудь вопросу возможно только условное решение: в одних случаях надо
решать так, в других иначе. Софист же требует, чтобы противник «просто» ответил
— «да или нет». Если противник хочет сделать должное «различие», его обвиняют в
том, что он «не хочет отвечать прямо и прибегает к уверткам». Вот пример
(опять-таки из жизни)
— «честно или нечестно защищать другой народ (в споре) в
ущерб своему? Отвечай без уверток, прямо: да или нет?
— Но постой! Я же не могу двумя словами ответить на такой
вопрос, потому что…
— А! Не можешь прямо ответить! Когда ты прижат к стене, ты
всегда пускаешься на уловки.
— Да нет же! Сам вопрос такого рода, что на него невозможно
ответить только «да или нет». Это вопрос сложный и на него надо…
— Слыхали мы эти ваши громкие фразы, знаем ваши уловки… Мне
не надо никаких хитросплетений… Ты мне отвечай прямо: честно или нечестно»? и
т.д.
Предохранительные меры против софизмов и уловок.
«Разоблачение» софизмов и уловок. «Обличение» в них. Вопрос о позволительности
«ответных софизмов». Мотивы, оправдывающие их.
94:
1. Кто хорошо изучил уловки софистов и умеет сейчас же
распознавать их, тот в значительной мере обезопасит себя от них. Как отвечать
на каждую из них в том или другом случае — зависит от такта, находчивости и
т.д., спорщика. «Прописать особое лекарство» против каждой из них и для всех
обстоятельств вряд ли возможно. Можно сказать только одно: кто принимает в
споре все те предупредительные, «профилактические», так сказать, меры, какие мы
указали в этой книге, тот в значительной мере охранит себя от всяких поползновений
софиста. Главнейшие из них такие: а) спорить только о том, что хорошо знаешь.
Помнить, словом, наставление щедринского ерша «карасю-идеалисту»: «чтоб споры
вести и мнения отстаивать, надо, по меньшей мере, с обстоятельствами дела
наперед познакомиться»; б) не спорить без нужды с мошенником слова или с
«хамоватым» в споре, а если надо спорить, то быть все время «начеку»; в)
научиться «охватывать» спор, а не брести от довода к доводу; г) всячески
сохранять спокойствие и полное самообладание в споре — правило, особенно
рекомендуемое; д) тщательно и отчетливо выяснять тезис и все главные доводы —
свои и противника; е) отводить все доводы, не относящиеся к делу. Если при этом
спорщик знает хорошо и умеет распознавать быстро хотя бы все те уловки, которые
указаны в этой книге, то софист редко может надеяться на успех своих уловок.
Иные считают нужным «разоблачать» уловки, а вместе с ними и
софиста. На это можно сказать так: когда дело идет о софизме — лучше никогда не
прибегать к этому средству или в самых редких очевидных случаях. Когда дело
идет о других уловках — не о софизмах — то иногда наоборот: самое лучшее
средство «разоблачить» уловку. Но и здесь есть много таких простых уловок (не
софизмов), на которые лучший и единственный разумный ответ — не поддаваться им.
2. «Обличать» в софизме — ведь это в огромном большинстве
случаев сводится к тому же «чтению в сердцах», сознательному или
бессознательному: тут ведь дело идет о намерении человека, о намеренной ошибке.
Обвинив в софизме — надо доказать обвинение, иначе это будет совершенно
недопустимое, «голословное обвинение». А чтобы доказать его, надо: а) доказать,
что есть ошибка в (95:) доказательстве и б) доказать, что она сделана
намеренно. Первое — часто доказать нетрудно. Но доказать с достоверностью
наличность намерения «смошенничать в споре» в большинстве случаев очень трудно
или невозможно. При этом спор может принять крайне тяжелый, неприятный личный
характер, и мы останемся при недоказанном нами обвинении.
Надо помнить и то, что очень часто подобное обвинение не
совершенно достоверно и для нас самих; а нередко, если оно и кажется нам
достоверным, может казаться таковым ошибочно. Мы ведь здесь не застрахованы от
промахов. По всему этому гораздо лучше и разумнее ограничиться только указанием
ошибки в рассуждениях противника, не входя в обсуждение — намеренная она или
нет. Этого ведь и вполне достаточно, чтобы разбить его доказательство.
Остальное, как говорится, «от лукавого». Предоставим софистам обвинять собеседников
в софизмах, — благо это одна из их любимых уловок. Как им ее не любить, ведь
это обвинение нельзя часто опровергнуть, как нельзя, конечно, и доказать. Но
впечатление на слушателей спора и т.д., она может оставить, отчасти по
принципу: «клевещите, клевещите, что-нибудь да прилипнет».
3. Зато такие уловки, как палочные доводы, аргументы к
«городовому», срывание спора, инсинуация и т.д., и т.д. должны быть везде
разоблачаемы, где только можно их доказать. Сущность же их такого характера,
что доказать их наличность не составляет часто особого труда. Правда, на
противника-софиста такие разоблачения влияют сравнительно редко: по большей
части человек, сознательно прибегающий к ним, обладает довольно толстой кожей и
его «разоблачениями» не проймешь, он будет продолжать свое дело. Но есть люди,
которые пускают в ход такие уловки по недостаточной сознательности, «не ведают,
что творят». Такие люди могут и «устыдиться», увидев воочию яркое изображение
сущности своей уловки. Полезны подобные разоблачения и для слушателей и
читателей. Наконец, вообще говоря, молчать и без протеста переносить подобные
приемы там, где можно доказать их наличность — поступок даже
противообщественный. Это значит — поощрять на них в дальнейшем. Протест в этих
случаях — наш долг, хотя бы и нельзя было ожидать от него осязательного
результата. Но, конечно, где наличность подобных уловок недоказуема, —
приходится промолчать по тем же причинам, как и при софизмах.
