7. Письменный спор, если взять его вообще, гораздо более
пригоден для выяснения истины, чем устный. Поэтому, научные устные споры,
например, в научных обществах довольно редко имеют большую научную ценность.
Тут тоже обычное неуменье слушать, поглощение верблюда и оценивание комара и
т.п., как во всех сложных спорах. Но зато письменный спор имеет другие
недостатки. Он тянется слишком долго—иногда несколько лет. Читатели (занимающие
здесь место слушателей) успевают забыть его отдельные звенья и не всегда имеют
время и возможность восстановить их в памяти. Этим иногда широко пользуются
спорящие для безнаказанного искажения мыслей противника, для ответов не по
существу и т.д. и т.д. Еще хуже, когда спор ведется не на страницах одного
издания, а в двух или нескольких различных изданиях. Во многих случаях нам
доступно только одно издание и поэтому поневоле приходится судить о ходе спора
по ответам одной только стороны. Тут злоупотреблений не оберешься. Особенно
любопытны в этом отношении некоторые газетные споры. Иногда прочтешь одну
газету: из нее видно вполне ясно, что в споре А. поразил Б. насмерть. Кто
читает другую газету, в которой пишет Б., тот вынесет впечатление, что,
несомненно, Б. «раздавил» А. как пигмея. Читатели каждой из газет верят
«своему» автору своей газеты. Но кто потрудится как следует прочесть спор в
обеих газетах и сравнить доводы, тот иногда поразится «мастерством» обоих
спорщиков. Оба пропускают мимо самые существенные доводы противника и цепляются
за мелочи; искажают мысли противника; опровергают возражения, которых он не
делал и т.д. и все это тоном победителя. Так что «дорогой читатель» поневоле
вводится в заблуждение.
Различия спора по мотивам и их важность. Спор для проверки
истины. Споры для убеждения. Спор из-за победы. Спор-спорт. Спор-игра.
20:
1. Чрезвычайно важны различия споров, зависящие от различия
целей, которые ставят себе спорщики, от различия мотивов, по которым вступают в
спор. Рассматривая споры по их целям, можно выделить пять наиболее важных типов
спора. Каждый из этих типов имеет свои особенности по отношению а) к выбору
тезиса и доводов, б) к желательности того или иного противника, в) к допущению
или недопущению сомнительных приемов спора.
2. Спор может служить средством для разъяснения истины, для
проверки какой либо мысли, для испытания обоснованности ее. Например, мы
защищаем какую-нибудь мысль от нападений противника, главным образом, желая
посмотреть, какие возражения могут быть сделаны против нее и насколько сильны
эти возражения. По словам Г. Спенсера: «чем более мы любим правду и чем менее
мы дорожим победой, тем пламенней мы желаем узнать, почему наши противники
думают не так, как мы». Или наоборот, мы нападаем на мысль с целью узнать, что
можно сказать в ее пользу. В истине же ее или ложности, на самом деле,
обыкновенно, вовсе не уверены.
Этот тип спора в смешанных формах встречается довольно
часто, иногда даже и не у интеллигентных людей. Начинают спорить, чтобы
послушать, что можно сказать против такой-то мысли в ее пользу. Но в чистом
виде он редко выдерживается до конца. Обыкновенно в пылу спора, например, после
меткого удара противника, мы начинаем сражаться уже не для расследования
истины, а для самозащиты и т.д. При этом иногда люди горячатся до того, что
получается впечатление, что они самые пламенные и фанатичные приверженцы мысли.
Бывает, что после такого спора и сами они начинают веровать в эту мысль, хотя
бы в споре были даже и разбиты.
3. В чистом, выдержанном до конца виде, этот тип спора
встречается редко, только между очень интеллигентными и спокойными людьми. Если
сойдутся два таких человека, и для них обоих данная мысль не кажется уже
совершенно готовой (21:) и припечатанной истиной, и оба они смотрят на спор,
как на средство проверки, то спор иногда получает особый характер какой-то
красоты. Он доставляет, кроме несомненной пользы, истинное наслаждение и
удовлетворение, является поистине «умственным пиром». Тут и сознание расширения
кругозора на данный предмет, и сознание, что выяснение истины подвинулось
вперед, и тонкое, спокойное возбуждение умственной борьбы, и какое-то особое,
эстетическое, интеллектуальное наслаждение. После такого спора чувствуешь себя
настроенным выше и лучше, чем до него. Даже если нам приходится «сдать
позицию», отказаться от защищаемой мысли и т.д., некоторое неприятное сознание
этого совершенно может отойти на задний план по сравнению с другими
впечатлениями. Такой спор есть по существу совместное расследование истины. Это
высшая форма спора, самая благородная и самая прекрасная.
4. Естественно, что и все особенности ее соответствуют
этому. Тезис берется из области, интересующей обоих спорщиков. Приемы такого
«проверочного спора» чисты и безукоризненны, потому что раз идет дело об
исследовании истины, сама потребность в нечистых приемах естественно отпадает.
Доводы берутся самые, по нашему мнению, сильные с точки зрения их истины и
каждое новое возражение вызывает только новый интереНаконец, желателен
противник, более сильный, чем мы в данном вопросе, или приблизительно равный по
силам или, во всяком случае, не слишком слабый. Слабость противника лишает спор
всей прелести и значительной доли пользы.
«Проверочные споры», особенно смешанные, применялись нередко
авторами, учеными и т.д., которые, прежде чем пустить пришедшую им в голову
мысль в печать, считают нужным проверить ее сперва в устном обмене мыслями. Это
вполне целесообразный прием. Деятель, желающий провести какое-нибудь
мероприятие, подвергает его предварительному обсуждению и спорам, чтобы вслед
за этим, взвесив все pro et contra, или отказаться от него, или видоизменить,
или осуществить без изменений и т.д. Такие споры обычно имеют характер сложных.
5. Спор может иметь задачей не проверку истины (истина уж
нам известная), а убеждение в ней противника. Такого рода спор является уже
сравнительно низшею формой спора. В нем в свою очередь можно различать два
наиболее важных оттенка, разные по ценности: а) спорящий может убеждать
противника в чем-либо, в чем сам глубоко убежден (тут задача иногда самая
бескорыстная: только сделать другого «соучастником истины»); б) но спорящий
может убеждать и вовсе не потому, что уверен в истине того, что защищает, или в
ложности того, на что нападаем. Он убеждает потому, что «так нужно», «так
полезно» для какой-нибудь цели. Иногда это цель хорошая, иногда глубоко
эгоистическая, но, во всяком случае «посторонняя».
Каков бы ни был оттенок спора для убеждения, спор этот
всегда отличается от чистого спора первого типа. Прежде всего, разумный человек
принимается спорить здесь лишь о таком тезисе, в истинности которого можно
убедить противника. Иначе — не стоит и время тратить. Тут интересен для
убеждающего не тезис, а противник, примет ли он этот тезис или нет. Противник
сильный обыкновенно вовсе не желателен, это нас раздражает, как лишняя помеха.
Новое возражение в чистом споре этого типа тоже не вызывает ни удовольствия, ни
интереса. Тоже лишняя помеха.
