Вот и хорошо. Пусть называет ее на «ты», пусть отведет
домой. С ним совсем не страшно входить в эту темную двухкомнатную пещеру. Жаль
все-таки, что Тина так и не завела себе собаку. Нет, лучше кошку: с собакой
гулять надо, а когда ей… Да и какая разница – кошка, собака, главное, чтобы ее
встречало хоть какое-то живое существо!
Она включила свет, старательно выискивая предлог, под
которым можно уговорить Виталия хотя бы на часок сыграть роль этого самого
живого существа, – и вдруг увидела ужас в его глазах:
– Да ты в зеркало-то смотрелась, Тина? Нет, ты только
взгляни на себя!..
Схватил ее за плечи, повернул. Тина посмотрела в зеркало – и
устало отвела глаза.
Да уж… Такое впечатление, что об нее кто-то долго и
старательно вытирал ноги. Хотя что ж тут удивительного, почти наверняка именно
так и было, пока она валялась без сознания в «маршрутке».
– Знаешь что? – сказал Виталий ласково. – Пойди-ка ты постой
под душем. Давай-давай. Это как раз то, что доктор прописал.
Тина взглянула на него в замешательстве.
– Иди, иди, – кивнул он. – Я подожду, если можно. Все-таки
мы собирались серьезно поговорить, и лучше этот разговор не откладывать. Ты не
против? Или уже не хочешь, слишком устала?
Да, она слишком устала. И, если совсем честно, хотела сейчас
две вещи: оказаться под горячим душем и в постели. Желательно одновременно. А
живое существо мужского пола пусть бы покорно посапывало на коврике возле
кровати. Без всяких разговоров и тем более без каких-то поползновений…
Но она ничего не сказала Виталию. Это кем же надо быть,
чтобы брякнуть такое человеку, который собирается открыть тебе какую-то тайну –
вдобавок после пятичасового ожидания с букетом цветов. И вроде бы даже с
бутылкой какого-то спиртного, насколько смогла разглядеть Тина. Если бутылка не
разбилась, конечно…
Как выяснилось, бутылка не разбилась. Это было первое, что
обнаружила Тина, выйдя из душа и заглянув на кухню. Посреди стола возвышался
какой-то коньяк – судя по изысканным очертаниям сосуда, страшно дорогой. Вокруг
были очень мило сервированы два биг-мака. От них шел пар, и Тина поняла, что
Виталий воспользовался микроволновкой.
– Я тут похозяйничал немножко, ничего? – спросил он
смущенно.
Она только кивнула, почему-то с опаской поглядывая на
закатанные до локтей рукава его рубашки, на пуговки, фривольно расстегнутые
чуть ли не до пояса, так что в прорези виднелись курчавые рыжеватые волосы. При
этом она как-то особенно остро ощутила, что из ванной, повинуясь привычке,
вышла в одном только халате, а он шелковый, скользкий, и при малейшем
неосторожном движении распахивается совершенно неприлично…
Нет, надо пойти переодеться, а то как-то слишком интимно
получается.
– Потрясающий халат! – восхитился Виталий, доставая из
шкафчика две рюмки. – Знаешь, для меня почему-то женщина в халате – это самое
привлекательное, что только может быть. Я как-то особенно спокойно себя
чувствую, по-домашнему, если женщина…
Ну что поделаешь после такого признания? Она поплотнее
запахнула ворот у горла и осторожно села на табуретку, на всякий случай зажав
между колен расползающиеся полы.
К биг-маку тем временем прибавились бутылка пепси-колы,
копченое мясо, извлеченное из вакуумной упаковки и уже нарезанное с немыслимой
тонкостью, кисть винограда и коробка конфет. Поскольку всего этого никак нельзя
было обнаружить в холодильнике, Тина поняла, что Виталий полностью взял на себя
интендантские обязанности.
– Ну вот, – сказал он, окинув стол хозяйским взглядом, и сел
напротив Тины, взявшись за бутылку.
Она завороженно смотрела на красно-золотую этикетку, на
которой сверкали какие-то французские слова. Что-то вроде «трезоре».
Драгоценности, что ли?
А ведь у нее где-то в шкафчике стоит точно такая же бутылка!
Только пустая, конечно. Валентин принес ее на какой-то праздник, а потом пил
долго-долго. Пил-то он один, потому что у Тины… О господи! Она чуть не забыла!
– Ой нет! – вскричала она, в последнюю минуту успев накрыть
свою рюмку ладонью. – Мне не наливайте, нет, нет! У меня аллергия на коньяк, вы
уж извините.
У Виталия был такой ошарашенный вид, что Тина едва сдержала
улыбку.
– Как это – аллергия?
– Да обыкновенно, – невесело сказала она. – Сыпь по всему
телу, которая ужасно чешется, на щеках красные пятна выступают и сходят только
через несколько дней. Да вы не бойтесь, – успокоила, уловив невольное движение
Виталия, – от запаха ничего не будет. И для вас это не заразно. Так что вы себе
наливайте, а я… нет, вряд ли.
Слава богу, что вспомнила. А то сейчас была бы такая
хорошенькая!.. После шока, испытанного ею, выпить рюмочку спиртного – да Тину
потом пришлось бы совком и веником собирать! И вроде бы тем, кто приложился
головушкой, вообще алкоголь противопоказан.
– Ну вот… – печально проговорил Виталий, с явным трудом
обретший дар речи. – А я-то думал, помянем Валентина. Понимаете, мы ведь ни на
похоронах, ни на девяти днях не были. Сороковины еще не скоро, я к тому времени
уже вернусь в Москву, с вами, может быть, и не увижусь никогда больше, а ведь
мы, по большому счету, были ему самыми близкими людьми…
Тина опустила голову и какое-то время посидела молча, борясь
со слезами, которые предательски наворачивались на глаза.
– Ладно, – глухо сказала она. – За Валентина я выпью. Только
не коньяк.
Не вставая, дотянулась до холодильника (такая уж это была
кухня, что в ней до всего можно было дотянуться, не вставая) и достала
маленькую бутылочку красного мартини, а потом из морозилки – пластиковый
стаканчик с кубиками льда.
– Поставьте еще одну рюмку, пожалуйста, – попросила Виталия.
– Если уж поминать, надо ему тоже налить.
Виталий повиновался, однако поглядывал на вино недоверчиво:
– Может, хоть ему поставим коньяк?
– Нет, пусть тоже будет мартини, – возразила Тина. – Мы с
ним иногда любили вместе выпить такого, красного, и чтобы со льдом. Вот и
допьем сегодня вместе эту нашу бутылочку… больше уж у нас с ним ничего нашего
не будет…
– Вы не запиваете? – Виталий налил в большой стакан
пепси-колы. – Ну, давайте помянем нашего дорогого друга Валентина. Он был
хороший человек. Пусть простит меня, если что было не так. Теперь все это
неважно. Земля ему пухом!
– Царство небесное, – тихо отозвалась Тина и медленно
отхлебнула ледяное сладкое вино.
