Мелькнул знакомый поворот на виллу Голуба. Нет, белый джип
не выруливает оттуда. Те двое небось все еще стоят, лясы точат. Ну и на
здоровье!
Как ни старался прилежный таксист растянуть удовольствие,
километр – он и в Африке километр, поэтому через несколько минут «хурма»
подкатила к невысоким изящным воротам. Тина достала из кармана несколько смятых
бумажек. Протянула на ладони: выбирай, мол, что по нраву! Шофер сделал некое
телодвижение, свидетельствующее, что по нраву все, но устыдился – взял только
пятьдесят франков. Грабеж средь бела дня, да Тине-то что? Не ее деньги. Хотя…
если заглянуть в будущее…
Такси укатило.
Тина ткнула пальцем в цифру 8 на панели рядом с воротами, и
те послушно отворились.
Пошла по дорожкам, скользя рассеянным взглядом по ухоженным
розам, по аккуратно подстриженным газонам. Даже деревья, разросшиеся вдоль
забора, казались взлохмаченными рукой опытного парикмахера. В смысле,
садовника.
Ненастоящее все какое-то. Слишком красивое. И сад, и эта
вилла, похожая на порцию сливочного мороженого. Да и вся эта
«история-виктория»!
Помнится, давным-давно, еще в начале
детективно-приключенческого сюжета, неожиданно закрутившегося вокруг нее, Тина
уже испытывала подобное ощущение – ощущение полной неправдоподобности
происходящего. Смесь французского с нижегородским! И этот коктейль продолжает
бурлить, приобретая все более невероятный вкус. Загадочная организация
«Просперити», вознамерившаяся опустошить не только Россию, но и половину земного
шара? Ее ставленники, одному из которых предстоит вскоре сделаться президентом?
Какие-то радиоактивные отходы в подземных пещерах?..
Бред, ну полный бред, газетная брехня. Глупейшая фантастика,
если учесть существование какого-то мудреного прибора, который сканирует
«глубинные слои памяти»…
Да. Конечно. Сканирует! Чушь собачья!
Фантастика. Вот именно. А еще большая фантастика – русский
герой-одиночка, спаситель Отечества Георгий Кайсаров, задумавший одним махом
семерых…
Кто-то шибко умный недавно сказал по какому-то поводу: «В
России не бывает политических убийств. Одни криминально-экономические». Так
вот: в России не бывает и спасителей Отечества. Всех их свои же повыбили: под
Перекопом, на кронштадтском льду, на Тихом океане закончили они свой поход…
Оставшихся покрошили фрицы в Брестской крепости, под Москвой и Сталинградом, в
бесчисленных боях местного значения. Самые живучие – и те уже вымерли по
старости. Так что спасители Отечества медленно, но верно сошли на нет. И чтобы
некий богатенький Буратино, типичный «новый русский», вдобавок племянник
банкира, – чтобы такой вдруг вознамерился положить голову за Отечество… С печки
он упал, что ли? Нет, поверить в это могла только Тина с ее неистребимой
девичьей жаждой – полюбить непременно героя. А нету, нету их! Ликвидированы как
класс! В основе же всех поступков Георгия лежит, как базис под надстройкой,
какой-то вполне определенный экономически-криминальный интерес, суть которого
Тина не только постигнуть не способна, но даже вообразить. И Голуб, скорее
всего, в той же связке. Видимо, немалые шуршат деньги, если Георгий осмелился
выступить против столь крутого мена, как Виталий Пидоренко. Вырвал у него из
рук добычу…
Тина споткнулась на ровной вылизанной дорожке. Хоть испепели
ненавистью все вокруг, останется нетленным факт: Георгий все-таки спас ей
жизнь…
«А я его просила?» – вспыхнула в ярости. Понятно же, что и
тот прыжок, и бегство галопом по Европам, и все остальное – всего лишь
стремление непременно оставить Пидоренко с носом. А уж потом, когда
установились все точки над «и» во взаимоотношениях Тины и Зои, решил
преподнести ее своей давней приятельнице на блюдечке с голубой каемочкой.
Должна же Зоя получить наконец удовольствие, которого так долго была лишена!
Вот почему Георгий был холоден с Тиной. Вот почему его
пришлось чуть ли не силком в постель тащить. Ну еще бы – зачем ему какая-то
влюбчивая провинциалка, когда есть Виктория – любительница стрелять в упор,
предлагающая богатейший набор сексуальных услуг…
Тина с усилием разжала кулаки и с недоумением взглянула на
свои ладони, на которых виднелись ярко-розовые дуги от ногтей. Неужели и сейчас
именно ревность терзает ее сильнее всего? Вульгарная ревность, а вовсе не за
державу обида? Их вместе с державой бросили, предали, им изменили. Подумаешь,
новость! Да сейчас Родине только ленивый не изменяет!
Пусть, пусть кто угодно. Только не он. Он не мог…
А вот смог. Смог все-таки…
Тина глянула на восток. Небо сумрачно синело, в то время как
на западе вовсю играло красками заката. Ну да, разумеется. Как Восток – так
мрак и тьма, а как Запад – так разноцветье, блеск реклам и шуршанье денег.
Ну и ладно. Каждому свое. А с нее довольно вояжей.
Накаталась – во, по гроб жизни хватит! Пора возвращаться. И даже если дома, на
том самом Востоке, действительно поджидает гроб… Еще один умник хорошо сказал:
«Умирать надо в России». Так она и поступит.
Если успеет, конечно…
Шаги за спиной!
Успеет ли хоть обернуться – или судьба заполучить пулю в
затылок?
Она повернулась так резко, что упала бы, не поддержи ее
Георгий.
Сгреб в охапку, прижался губами к виску:
– Ну что, бедняжка? Так и мечешься тут, под воротами?
Измаялась, да? А вот он я – жив-здоров!
Уткнулась в его грудь, почувствовала этот уже ставший родным
запах, слегка отравленный сладким ароматом чужих духов. И содрогнулась в
приступе рыданий.
«О вопль женщин всех времен: мой милый, что тебе я сделала?»
– Слушай! – Георгий отстранился, глянул ей в лицо сияющими
глазами. – Ты что, оплакиваешь меня, будто павшего героя? Я скорее со щитом,
чем на щите! Или под? Всегда путался в этой дурацкой фразе. Если победитель –
это над или под? Или все-таки – со щитом?
Тина кивнула, не отрываясь от него. Еще немножечко вот так
постоять, еще чуть-чуть. В последний раз ведь…
– Но, доложу я тебе, далась победа нелегко! – усмехнулся
Георгий. – Человеческая подлость, и ложь, въевшаяся во все поры, и
патологическая трусость – это кошмар, это отравляет всех присутствующих, даже
воздух вокруг! После разговора с ним я вышел мокрый как мышь и единственное,
чего хотел, так это не лаврового венка победителя и даже не шампанского, а
самого элементарного – под душ.
Он легонько чмокнул Тину в затылок и спросил:
