— Мы не останемся!
— Мы не будем позориться на всю школу! — шумно заговорили ребята.
— Выслушайте меня, — серьезно сказала Елена Александровна. — Остался один месяц. Мы приложим все усилия, чтобы вы могли перейти в шестой класс. Но, если это окажется невозможным, тогда надо иметь мужество спокойно согласиться с директором…
— Никогда! — прервал ее Васек.
— Никогда мы не согласимся быть второгодниками! — повторили за ним ребята. — Мы будем заниматься ночи напролет!
— Я, конечно, всемерно помогу вам, — сказала Елена Александровна. — Я проверю вас по всем предметам, и через несколько дней станет ясно, можете вы перейти в шестой класс или нет. Вопрос этот будет решать директор, — твердо добавила она, теряясь перед бурным протестом.
Ребята замолчали. Говорить больше было не о чем.
Елена Александровна подошла к столу, развернула карту.
— Я думаю, вот здесь, около окна, у нас будут портреты героев, — как ни в чем не бывало сказала она. — Дайте мне молоток.
Ребята принялись за работу.
Комната с праздничным названием «Пионерская» всегда была самым любимым местом школьников.
Украшая ее, ребята немного отвлеклись от тревоги, вызванной разговором с Еленой Александровной. Их радовали любимые игры, стол, покрытый красным сукном, цветные плакаты, большая, во всю стену, карта.
— Вот здесь у нас будет место для стенгазеты. Сева, ты нарисовал бы заголовок к первому сентября, пора уже готовиться! — говорила Лида Зорина.
Мальчики помогали Елене Александровне.
В разгар работы вошел Леонид Тимофеевич с матерью Нюры Синицыной.
— Мама!.. — вспыхнув, шепнула Нюра.
— Вот, познакомьтесь! Мария Ивановна обещала нам помочь в убранстве комнат. Они вдвоем с Федосьей Григорьевной что-нибудь придумают для уюта — может быть, занавески на окна. А вы небось и не догадались, что занавески нужны? — подмигнул ребятам Леонид Тимофеевич.
— Можно из кисеи что-нибудь сделать, если у вас есть кисея, — смущенно сказала Синицына.
Елена Александровна приветливо протянула ей руку:
— Кисея есть, я сейчас принесу. Садитесь! У нас кисеи много, можно и в большом зале повесить — все-таки будет уютнее!
Она поспешно вышла. Синицына села. Ребята от удивления словно приросли к полу.
— Нюра, — как ни в чем не бывало сказал Леонид Тимофеевич, — представь маме своих товарищей. Мария Ивановна давно их не видела, забыла уже, наверно, какими они были в прошлом году.
Нюра испуганно поглядела на ребят.
— Трубачев… Васек… — дрожащим голосом начала она, Васек знал неприязненное отношение Нюриной матери к нему самому и к его товарищам, но из глубокого СОЧУВСТВИЯ к подруге с необычайной торопливостью подошел к Синицыной и низко поклонился. Мария Ивановна подозрительно оглядела его со всех сторон и протянула руку.
— Вырос… большой стал… — наугад сказала она, стараясь быть любезной.
Товарищи подходили один за другим, кланяясь, смущенно улыбались. Мазин тоже поклонился и, усмехнувшись, громко сказал:
— Мы неплохие ребята, в общем…
Леонид Тимофеевич, наблюдавший эту сцену, весело расхохотался. Мария Ивановна тоже засмеялась — страх перед «компанией» ее дочери невольно рассеялся, и, привлекая к себе Лиду Зорину, она даже сказала:
— Что же ты к моей Нюре не приходишь? Приходи, когда свободна.
Вместе с Еленой Александровной в комнату вошла Федосья Григорьевна, оставив за дверью кучку младших ребят.
— Нельзя туда — учительница не позволила! — громким шепотом уговаривала своих сверстниц Нютка.
Елена Александровна положила на стол большие куски белой кисеи. Федосья Григорьевна захлопотала:
— Мария Ивановна, давайте отмерим сразу на все окна и примемся за работу.
— Я думаю, может, покрасим раньше в разные цвета? Можно в желтый, в светло-зеленый, — предложила Синицына.
— А для пионерской комнаты сделаем флажки, — подхватила Федосья Григорьевна и, собрав со стола ворох кисеи, пригласила: — Пойдемте во двор, там у нас есть скамеечка и столик, сядем уютно. Пойдемте, пойдемте!
Мария Ивановна пошла за учительницей младших классов.
— Дети, дети, идите все за мной, я несу вам работу! Чудесную работу! — слышался в коридоре сочный голос Федосьи Григорьевны.
Елена Александровна заметила взгляд директора и улыбнулась. Ей вспомнилось первое посещение школы Синицыной.
Нюра, счастливая, что все обошлось благополучно, шепотом говорила Лиде:
— Ой, как я испугалась! Я только на вас и надеялась. Ведь ты знаешь, мама не сама пришла — ее давно уже Леонид Тимофеевич звал.
Ребята снова принялись за дело. Со двора начали появляться школьники других классов. Все знали, что сегодня будут убирать пионерскую комнату. Некоторые принесли из дому плакаты, открытки, портреты.
Леонид Тимофеевич подозвал Васька и указал ему скромное местечко в уголке, над круглым столиком.
— Ну, я думаю, здесь можно поместить и нашу семейную фотографию, — пошутил он. — Пойдем-ка со мной, Трубачев!
Васек, ничего не понимая, побежал за директором в учительскую.
Вынув из портфеля фотографию, где была снята группа учителей, Леонид Тимофеевич показал ее мальчику. Васек пробежал глазами по знакомым лицам и замер от счастья, увидев Сергея Николаевича и рядом с ним Митю.
Леонид Тимофеевич знал от ребят, что Митя был опасно ранен, и, не надеясь на его выздоровление, не хотел раньше показывать найденную среди школьного имущества фотографию, чтобы лишний раз не напоминать ребятам о постигшем их горе.
Теперь Митя выздоравливал, и Леонид Тимофеевич решил передать фотографию в пионерскую комнату.
Васек долго смотрел на Митю, на учителя, потом с волнением спросил:
— А что, Леонид Тимофеевич, ничего не слышно о нашем Сергее Николаевиче?
Ребята часто задавали этот вопрос своему директору, но судьба учителя была неизвестна, и, как всегда, Леонид Тимофеевич грустно ответил:
— Нет, Трубачев, не слышно. — И тут же, чтобы отвлечь мальчика, заторопил его: — Ну, беги вниз, приготовь там местечко, а я сейчас принесу фотографию. Да не говори ничего ребятам, пусть это будет для них сюрпризом.
— Вытрите столик хорошенько и ничего тут не вешайте! Это место занято! — вбегая в пионерскую комнату, крикнул товарищам Васек.
Леонида Тимофеевича не было долго.
— Сейчас он принесет… Сейчас принесет что-то. Тогда увидите что, — повторял Васек, поминутно выглядывая в коридор.
Волнение его заразило ребят. Они толпились около двери, перешептывались между собой, строили всевозможные догадки.
