— Она разве на танцах была? — вырвалось у Кости.
Он осёкся, сёстры дружно хихикнули, но старуху вопрос не удивил.
— Инеска-то? Была! — подтвердила она. — Ещё засветло явилась. Где ж ей ещё шалаться, как не в клубе? Тут робяты за неё и подрались. Мы с Николавной от Фёдоровны шли — слышим крик. Димка Косулин нам навстречу, и вся морда в кровище. Сам Бабай от ужина встал, робят разнимал.
— А Инеска потом с Сашкой Кочневым всю ночь гуляла, — сообщила, хихикая, младшая из девиц. — Мы с Анжелкой видели, да?
Хихикнула и Анжелка.
— Да они с Сашкой и посейчас оба у Кочневых, на сеновале, дрыхнут, — сказала старуха, видевшая разбитую морду. — Утром я в огород вышла, гляжу, а Инеска оттеда к шлангу бежит, попить. Нахлебалась — и снова к Сашке. Кудлатая, ляжками сверкат. Страму девка не имет!
Ошарашенный Костя не знал, что думать. Если несколько свидетелей уверены, что Инесса вчера веселилась в Конопееве и до сих пор спит здесь на каком-то сеновале, то, значит, в Копытином Логу она не могла ни дать, ни в озере утонуть. То, что она жива, конечно, хорошо, но как же всё остальное? Надо срочно что-то выпить от головной боли!
— Бабушки, посмотрите за моим велосипедом, ладно? — попросил Костя и бросился к аптеке.
Смуглые сестрицы двинулись за ним. Костя был не против: встреча с аптекаршей тет-а-тет его пугала.
Правда, оказалось, что девицы могли и не беспокоиться — посетитель в аптеке уже имелся. Это был Фёдор Леопольдович Безносов, с неизменным оранжевым ведром и в шляпе с розой.
— А, молодое дарование? — обрадовался он Косте. — Чего это вы так с лица спали? Муки творчества? Посмотрите-ка, Леночка, как трудно даётся человеку художественный образ!
Леночка посмотрела с сочувствием и нежностью, хоть и одним глазом. Второй был у неё забинтован поверх ватного тампона размером с хорошее яблоко. На лбу белел свежий пластырь.
Костя угрюмо попросил анальгетиков, Леночка кротко улыбнулась. Она предложила самое лучшее средство, не дающее осложнений вроде изжоги и полиурии. Любопытные сестрички хихикали по обе стороны от Кости и с причмоком жевали жвачку.
Из аптеки Костя вышел, еле волоча ноги. Леночкина изуродованная физиономия его доканала. В местном магазине он купил минералки и запил ею целую горсть таблеток.
Забрав у торговок велосипед, он пустился в обратный путь. Про себя он стал повторять стихи «У Лукоморья дуб зелёный», чтоб в голову не лезли собственные мысли. Но то и дело он путался в рифмах и сбивался на вздохи об Инессе и о покалеченной им русалке.
— Ничего подобного! У Пушкина русалка на ветвях сидит, а не за штаны хватает. Не надо искажать классику! — послышался сзади бодрый голос.
Костя оглянулся и увидел профессора Безносова, который пешком догонял его. В оранжевом ведре весело позванивали флаконы с настойкой боярышника.
— Вы ведь в Копытин Лог? — спросил профессор. — Подвезите меня!
Не дожидаясь согласия, Фёдор Леопольдович с гусарской ловкостью прыгнул на багажник велосипеда.
— Теперь вперёд! — скомандовал он, расставив ноги, чтоб не задевать спицы фиолетовыми сланцами. — Почему вы так медленно едете? Мало каши ели? И не говорите больше, что вы к Леночке равнодушны — не поверю. Вот снова сегодня в аптеку притащились. Зачем?
— У меня голова болит.
— Какая голова в ваши годы! Да если б и так, вы бы к Шнурковым побежали за пенталгинчиком или к Матрёне Колывановой, первачу выпить. А вы аж в Конопеево потащились. Да вы просто ходок! Добились своего: Леночка только и спрашивала, сколько вам лет да нравятся ли вам худенькие и беленькие.
— Не нравятся, успокойтесь. С утра голова гудит, только теперь немного лучше стало.
— А сейчас будет совсем хорошо! Ну-ка, нюхните!
Перед Костиным носом возникла профессорская рука, сжимающая какой-то невзрачный грибок. Задержать дыхания Костя не успел. Густая перечная вонь в одно мгновение обожгла его ноздри и проникла в самые глубины его существа. Он вдруг перестал видеть и очутился в полной темноте. В ушах грянула барабанная дробь.
Немного погодя темнота стала редеть. Скоро она расплылась цветными мыльными кругами. Тогда Костя и обнаружил, что лежит в жёсткой, как мочало, траве под складным велосипедом Колдобиных.
На сей раз рука профессора подносила к его лицу пузырёк с отвинченной пробкой.
— Хлебните боярки! Быстрее!
— Не буду. Вы своим лечением чуть меня не угробили, — простонал Костя, выбираясь из-под велосипеда.
Профессор обиделся:
— Вы несправедливы и неблагодарны! Как, впрочем, и всё человечество. Вот скажите, болит сейчас у вас голова?
Костя с удивлением понял, что его голова в полном порядке.
— Зато болит нога, — пожаловался он. — И щёку я оцарапал.
— Да, теперь вы не так красивы, как раньше. Но не всё же пленять вам женщин! Приклейте к щеке подорожник — вот так! — и всё пройдёт. На велосипед вам тоже часа два лучше не садиться.
— Почему это?
Профессор показал роковой гриб:
— Горчильник слабоволосатый, по наблюдениям академика Амирханяна, значительно снижает быстроту вазомоторных реакций.
— Предупреждать надо было!
Костя медленно побрёл по дороге, ведя рядом треклятый велосипед. Чуть впереди бодрым, пружинистым шагом шёл Безносов. Он то и дело вынимал из ведра и показывал Косте серые неаппетитные грибы. На вид все они были совершенно одинаковые, но назывались по-разному. Костя заметил это профессору.
Тот возмутился:
— Вы просто не умеете видеть! Ваш глаз груб и замылен. Он испорчен топорными образами и красками, лишёнными глубины и нюансов. Здесь, у нас в Логу, надо смотреть зорче, иначе трудно придётся. Чужим у нас не выжить!
— Это я уже понял, — вздохнул Костя. — Не зря про Копытин Лог идёт дурная слава. Грибники, рыболовы, шашлычники здесь пропадают. Туристы…
— Да, туристам не везёт, — весело согласился профессор. — Нашли тут одних года три назад: в палатке радио играет, костёр ещё не прогорел, а они, все пятеро, мёртвые вокруг лежат. И ни кровиночки в них, как в кошерных барашках! Как думаете, куда кровь из них делась?
— Про кровь, по-моему, байки.
— Ничего подобного! Мне сама Лена Шапкина рассказывала. Она часто с милицией выезжает на место происшествия — врачи-то у нас в районе, за полтораста километров.
Костя криво усмехнулся:
— А не говорила Леночка, что в Копытином озере русалки шалят?
— Милицию на озеро пока не вызывали, так что о русалках говорить рано, — серьёзно ответил профессор. — Но местное население медикам изучать стоит: оно весьма склонно к долгожительству, хотя и крайне метеозависимо. Вот что вы скажете про этого молодца?
