Из послужного списка контр-адмирала Стройникова Николая Семеновича: «Родился 10 января 1813 г., умер 14 апреля 1872 г.; будучи произведен 2 марта 1829 г. из кадетов морского корпуса в гардемарины Черноморского флота, он на корабле “Иоанн Златоуст” крейсировал у анатолийских и румелийских берегов, участвовал при сожжении под Пендераклией турецкого корабля и под Акчесарой — корвета и за отличие в этих делах получил чин мичмана. Между 1832–1833 и 1835–1837 гг. Стройников на различных судах дважды сделал переход в Константинополь, а оттуда в Архипелаг и Средиземное море, за первый из которых был удостоен ордена Владимира 4-й степени и чина лейтенанта, и в течение следующих трех лет (1838–1841) нес сторожевую службу у абхазских берегов. Получив 23 февраля 1847 г. чин капитан-лейтенанта, он через три года впервые был назначен командиром отдельного судна, брига “Орфей”. Незадолго до начала Севастопольской кампании, именно в сентябре 1853 г., Стройников, состоя командиром корвета “Андромаха” и входя в состав эскадры вице-адмирала П.С. Нахимова, участвовал в замечательной перевозке десанта из Севастополя на кавказский берег, а в октябре того же года был в отряде вице-адмирала Серебрякова при двухчасовой бомбардировке укрепления “Святого Николая”, занятого турками, причем его корвет “Андромаха” понес серьезные повреждения, а команда — небольшие потери. После недолгого стояния на Севастопольском рейде, с 13 сентября 1854 г. был переведен в гарнизон осаждаемой крепости, в которой находился до 8 августа 1855 г.; раненный 10 декабря 1854 г. в голову и контуженный в плечо, он, тем не менее, оставался и дальше на своем посту и за ряд отличий был пожалован Владимиром 4-й степени, Анной 2-й степени с Императорской короною и мечами и произведен в капитаны 2-го ранга. С производством в капитаны 1-го ранга (2 октября 1858 г.) Стройников был отчислен в запас, но после непродолжительного перерыва вновь поступил на действительную службу с прикомандированием к Черноморской штурманской роте, и которой состоял до 1867 г., когда был причислен к Черноморскому экипажу. В контр-адмиралы Стройников был произведен 1 января 1868 г. и вместе с тем зачислен по резервному флоту. Кроме упомянутых имел еще следующие знаки отличия: ордена — Анны 3-й степени (1850 г.) и Георгия 4-го класса “за 18 морских кампаний” (1855 г.) и крест “за службу на Кавказе” (1860 г.).
Из послужного списка контр-адмирала Стройникова Александра Семеновича: “Родился 30 мая 1824 г. В 1839 г, 8 июня, произведен в гардемарины Черноморского флота, с 1839 по 1841 г. на корабле “Память Евстафия” крейсировал у восточного берега Черного моря и участвовал — в 1839 г. при занятии местечка Псезуапе, а в 1840 г. — местечка Туапсе. 25 июня 1843 г. произведен в мичманы с переводом в Балтийский флот, на судах которого, сначала на корабле “Арсис”, потом на фрегате “Екатерина”, крейсировал до 1845 г, когда был командирован к работам по описи и промеру глубин Балтийского моря. В следующем году Стройников возвращен был в Черноморский флот, где сначала плавал на транспорте “Рион” между Николаевом и Севастополем, а потом (1847 г.) крейсировал на корабле “Три Святителя”. В 1848 г. на пароходе “Силач” он находился в составе Дунайской гребной флотилии флаг-офицером при контр-адмирале Мессере. Следующие пять лет Стройников плавал на кораблях “Три Святителя”, “Три Иерарха”, “Ягудиил”, фрегатах “Флора” и “Мидия”. Стройников крейсировал у восточного берега Черного моря, на корабле “Париж” участвовал в Синопском сражении, за которое получил орден Святого Владимира 4-й степени с бантом. 2 марта 1850 г. назначен адъютантом 5-й бригады 5-й флотской дивизии, а 23 апреля произведен в лейтенанты. В 1854 г. на корабле “Три Святителя” Стройников был на севастопольском рейде, а с 10 сентября по 11 октября состоял в гарнизоне Севастополя. В следующем году он командовал яхтой “Орианда” при Николаевском порте, в 1856 г. был в кампании на Одесском рейде, 26 августа назначен старшим адъютантом штаба командира Севастопольского порта, а 8 сентября произведен в капитан-лейтенанты. В 1860 г. он был переведен в 3-й сводный флотский экипаж, в котором командовал транспортом “Килия” и корветом “Волк”, плавая на них по черноморским портам, причем в 1864 г. за труды, оказанные при перевозке морем десантных войск кавказской армии и при высадке их у мыса Адлер, награжден орденом Святого Станислава 2-й степени с Императорской короною. 1 января 1866 г. Стройников был произведен в капитаны 2-го ранга, пожалован крестом за службу на Кавказе, а 10 февраля следующего года назначен исправляющим должность николаевского полицеймейстера 1 января 1870 г. произведен в капитаны 1-го ранга 6 сентября 1873 г. зачислен в состав 2-го черноморского герцога Эдинбургского экипажа, в котором и находился до отставки, последовавшей 2 августа 1882 г. вместе с производством в контр-адмиралы. Скончался 21 мая 1886 г, на 62 году жизни».
Думаю, читатель согласится со мной, что биографии у братьев Стройниковых самые героические. Свою клятву братья исполнили с честью и смыли позор со своей семьи.
Что касается самого фрегата «Рафаил», то приказание Николая I о его безусловном уничтожении исполнил в 1853 году вице-адмирал Нахимов. Бывший «Рафаил» (ставший у турок «Фазли Аллахом») был уничтожен в Синопской бухте огнем линейного корабля «Императрица Мария» и взлетел на воздух в виду всей нашей эскадры. Можно только представить при этом чувства бывшего старшего офицера «Меркурия» Новосильского и его адъютанта Александра Стройникова… Вот начало донесения Нахимова об итогах Синопского боя: «Воля Вашего Императорского Величества исполнена — фрегат “Рафаил” не существует…»
* * *
К сожалению, истории с «Рафаилом» и «Меркурием» ничему не научили Грейга. Он по-прежнему категорически не желал начать тесную блокаду Босфора линейными силами, чтобы при первой же попытке противника выйти в Черное море вступить с ним в генеральное сражение. Вместо этого он упорно держал флот в Сизополе, а в дозор посылал легкие суда, каждый раз рискуя их потерять без всякой пользы.
При этом Черноморский флот насчитывал 9 линейных кораблей и 5 фрегатов, против 6 линейных кораблей и 3 фрегатов турок. Намного выше была и морская выучка черноморцев. Да и турки старались не отсиживаться за босфорскими крепостями и при каждом удобном случае совершали вылазки в Черное море.
Контр-адмирал Аврамий Асланбегов в биографическом очерке «Адмирал Алексей Самуилович Грейг» писал: «Погоня за бригом “Меркурий” далеко отвлекла турок от Босфора; несмотря на это, однако, и на поспешное выступление нашего флота из Сизополя 15 мая, неприятель не только не был догнан, но даже и усмотрен передовыми судами нашего флота. Если бы наши крейсеры успели приблизиться к проливу несколькими часами прежде турок, то адмирал был бы извещен ими гораздо ранее, что турецкого флота нет в Босфоре, и тогда погоня за бригом “Меркурий” привела бы неприятеля прямо навстречу нашего флота. Однако турки свои вылазки из Босфора все продолжали. Так, уже 26 мая турецкий флот вновь вышел из пролива и гнался за дозорным фрегатом “Флора” до самой Инады, однако, не догнав, вернулся к Босфору. Однако на этот раз Грейг так и не вышел навстречу неприятельскому флоту. В письме Николаю I он оправдывался тяжелым положением нашей армии под Сизополем и ожиданием атаки турок на город.
31 мая турецкий флот снова покидает Босфорский пролив и на сей раз преследует дозорный бриг “Орфей”, но опять не догоняет и, не доходя 10 миль до Сизополя, поворачивает к Босфору. И снова Грейг ограничился лишь посылкой вдогонку уходящему неприятелю фрегатом и бригов, так и не сдвинув с места линейные корабли. Только одно необыкновенное стечение самых благоприятных для турок обстоятельств было в состоянии лишить нас средства встретиться с их флотом; и ветры и погода как будто располагались по воле неприятеля; куда бы ни пошел он, ему всегда сопутствовали ветры, между тем как мы и наши крейсеры испытывали постоянно противное. Избавляя неприятелей от встречи с нашим флотом и далее с отрядом, который в состоянии был остановить их, счастье как будто нарочно посылало в руки турок наших отдельных крейсеров. Ко всему этому надлежит присовокупить еще одно, много содействовавшее неприятелю обстоятельство. О движениях его мы могли знать только через крейсеров при Босфоре, но они не всегда могли оставлять посты свои и при противных ветрах не скоро достигали до Сизополя, тогда как все наши действия по открытому положению Сизопольского рейда для большей части прибрежья Фаросского залива совершались пред самыми глазами турок и, следовательно, были передаваемы в Константинополь, в то же самое время; наконец, нельзя ручаться и за то, чтобы в самом Сизополе не было агентов турецких».
