Книга Динка прощается с детством, страница 90. Автор книги Валентина Осеева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Динка прощается с детством»

Cтраница 90

– Конечно, чепуха! – Потом, овладев собой и бросив уздечку, живо сказала: – А может, у этого Матюшкина заговорила совесть и ему привиделся Яков?

– Да боже сохрани! Яка у него совесть? Воны с братом живыми людей в землю закопают! А сегодня весь базар об них балакает! И батюшку они заказали, с иконами, с хоругвями! Тож не малые гроши стоит! – опять оживилась Марьяна.

Мышка, бледная, зажимая обеими руками уши, подошла к Динке:

– Я не могу больше слышать все эти гадости! Мы сегодня же уедем в город!

Динка порывисто обняла сестру:

– Да-да, Мышенька! Сегодня, сейчас же! Не сердись на меня!..

* * *

Динка побежала прощаться к Федорке. Подруги долго стояли обнявшись. Федорка плакала.

– Мало и виделись мы этим летом. Может, приедешь ко мне хоть на свадьбу, только не знаю, когда она будет. Хата у Дмитро плохая, совсем в землю осела, а идти к моему батько в примаки он не хочет. А теперь вот еще за солдатом скучает, хоть Ефим и говорил, что солдат в городе, – оглянувшись, понизила голос Федорка и вдруг, лукаво блеснув глазами, крепко сжала Динкину руку. – Ой, а ты ничего не чула, что у Матюшкиных стряслось? Ни? Так слухай. Утром ихний батрак Прошка до моего Дмитро забегал. Его на станцию за попом спосылали. Каже, Яков-упокойник до Матюшкиных приходил этой ночью…

– Яков? А Прошка сам видел? – живо спросила Динка.

– Да нет, он спал. Только слышит, вдруг кричит его хозяин дурным голосом. Он вскакнул, а тут вроде застонал кто-то, да так тоненько, жалостно, и сразу задрожала земля, не иначе кони Ильи-пророка подхватились на небо. И сразу хозяйва забегали, закричали, он тоже побег в хату, а Федор сидит на полу, волосы на нем колом стоят, рубаха порвана, и Семен, босой, стоит рядом, трясется, как Иуда. «Яшка, – каже, – Яшка под окно подходил. Убийцы вы, – говорит… – Смерть наша, братушка, пробила…» А Марья, сестра ихняя, побелела вся да и говорит: «Беги, Прошка, за попом…» А сама схватила под образом сулею со святой водой и давай обоих братьев поливать. Ой, смех! А собака ихняя на огороде была привязана – боялся Федор, как бы люди у него картошку не покрали, – дак она как почала выть… Воет и воет… Все село на ноги поднялось! Невже ты ничего не чула? – удивилась Федорка.

– Да говорила что-то Марьяна… – пожав плечами, ответила Динка.

Смутное чувство своей вины перед разбуженным селом охватило ее. Что она сделала? Люди и так суеверны… Не дай бог, об этом когда-нибудь узнает мама…

– А что говорят на селе? – быстро спросила она.

Федорка сделала презрительную гримаску.

– А что им говорить? Никто того Яшку не бачил, а так думают, что померещился он Матюшкиным, потому как ночь была темная, а в темную ночь завсегда совесть ворочается, або страх, як той зверь гложет, хотя бы даже у самого что ни на есть убийцы, – убежденно сказала Федорка.

Простившись с подругой, Динка обежала свой сад, бросила в пруд засохший и забытый на скамейке венок. Постояла в ореховой аллее, долго гладила своего Нерона и шептала ему на ухо ласковые слова, целовала умную морду Примы и, вытерев ее мягкой гривой набежавшие слезы, пошла собираться.

К вечеру Арсеньевы уехали.

До станции они шли пешком. Лес был окутан сиреневой дымкой. Нехотя отрываясь от веток, кружились желтые и красные листья.

Марина шла быстрым, легким шагом; она думала о предстоящих ей в городе делах, о кружковых занятиях с рабочими и о заработке, о котором надо было срочно хлопотать.

Мышка, подняв вверх порозовевшее лицо, смотрела на сплетающиеся над дорогой ветки и глубоко вдыхала свежий лесной воздух.

– Здесь очищается душа, – тихо сказала она, встретившись со взглядом сестры.

Динка, все еще переживая разлуку с Примой и Нероном, молчала. «Знают ли собаки и лошади, что люди тоже страдают, расставаясь с ними? – горько думала она. – Чувствуют ли они, как мне больно оставлять их на долгую зиму?»

Потом Динка снова вспомнила ночное спящее село и вопли Матюшкина. Но ей было уже не смешно и не весело. С опаской поглядывая на мать, она думала: «Что, если б мама знала… Но пусть это будет последнее-распоследнее озорство в моей жизни… Ведь я уже не девчонка. На будущий год я приеду сюда уже совсем взрослым, серьезным человеком… Я стану такой скучной, что мне даже не придут в голову всякие глупости».

Динка глубоко вздохнула и с сожалением оглянулась назад… Ей показалось, что между красными, желтыми кустами, в рыжем сосняке и между зелеными елками мелькает ее выгоревшая матроска… Прощай, прощай, детство!

В поезде мысли Динки полетели вперед, на городскую квартиру, в их двор, где можно нечаянно встретить своего друга – Хохолка… «Нечаянно… Теперь уже только нечаянно», – думала она, нетерпеливо считая пролетавшие мимо дачные станции.

* * *

Утром Ефим вынес на телегу вещи, запер двери и окна. Марьяна позвала Нерона:

– Ходим, Нерончик, ходим! Нема уже кого сторожить тут! Теперь твоя хозяйка не скоро приедет. Будем вместе зиму страдать!

Нерон, опустив голову и часто оглядываясь, нехотя пошел за Марьяной. Хутор опустел.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация