Было, думали пройти внутрь, ибо запретов на это не имелось, и каждый желающий мог посетить святилище или найти за его стенами спасение от врагов. Однако воины из дружины Святовида, коих в охране храма ровно триста человек (как в гвардии спартанского царя Леонида и в Священных Отрядах Карфагена, Трои и греческих Фив), объявили, что войти в храм нельзя, даже витязю Триглава, ибо волхвы держат совет и общаются с богами.
Такие вот дела. Но ничего, через открытые ворота я и все же смог посмотреть на храмовый комплекс. И честно говоря, меня, как человека видевшего небоскребы и Москву двадцать первого века он не впечатлил. А чему удивляться? Площадка примерно четыреста на триста пятьдесят метров. По краям казармы витязей, склады и конюшни. Именно конюшни, потому что, как и Карфагенский Священный Отряд, воины Святовида в первую очередь всадники, хотя воюют преимущественно на море. Почему так? Без понятия, ибо это загадка истории, а Сивер сказал, что так повелось с самых древних времен.
Однако перехожу к самому храму, который является сердцем города. Это длинное продолговатое здание из мощных бревен. Высота примерно шесть-семь метров. Крыша из свежей сосновой дранки. Широкое крыльцо с двумя десятками низких ступеней. По дереву везде искусная резьба и множество символов. И над всем этим, в центре здания, возвышается высокая башня-звонница, на которой видны ярко надраенные медные или бронзовые колокола.
Красиво все, спора нет. Но, на мой взгляд, не хватает монументальности и ярких красок, которые с подачи пышных восточных культов использовались христианами в Константинополе и Риме, а с недавних пор по всей Европе и Киевской Руси. Вот верно говорят, что правильная реклама это залог успеха. Зарубка в памяти. Необходимо посоветовать жрецам, чтобы перестроили свои святилища, может быть, прислушаются. От этого никому не плохо, а растраты окупятся, ибо всегда так было и будет. Вот любит человек зрелищность и внешние эффекты, и все тут, а от красоты визуальной, духовная пища вкушается гораздо лучше. Сие есть аксиома.
В общем, к вечеру от моего хорошего утреннего настроения не осталось практически ничего. Сижу в четырех стенах, попиваю мутное пиво, которое было сварено из прошлогоднего ячменя, смотрю в окно на заходящее солнце и думаю о вечном. Тоска-а-а-а! А тут еще и Сивер куда-то пропал, то ли к знакомым варягам в гости направился, то ли в городское святилище Триглава. Сам ушел, а меня с собой, по какой-то причине не взял. Но это и неважно. Просто я один, и не в смысле, именно в этом помещении, а вообще, во всем этом мире один-одинешенек. Не с кем поделиться своими мыслями и планами, а хочется, чтобы кто-то выслушал, одобрил и сказал, что молодец Вадим, все правильно делаешь. Раньше у меня таким подспорьем была жена, а потом память о ней. Однако после перемещения в прошлое, я не могу вспомнить ее лицо. Очень хочу увидеть Леночку, хотя бы во сне, но не получается. Все как в тумане, и только ее запах, смесь из каких-то специй и тонких духов, иногда посещает меня.
— Тук! Тук! Тук!
В незапертую дверь комнаты, прерывая мои тяжкие и невеселые думы, ударили три раза подряд. Это был не Сивер, и я решил, что, скорее всего, за мной пришли люди из храма Святовида.
— Входите! — я покинул стол у окна и повернулся к выходу.
С грохотом, дверь распахнулась, и на пороге возник высокий стройный брюнет, примерно мой ровесник. Одет он был в серую шелковую рубаху и свободные полотняные штаны. Волосы подстрижены горшком. Лицо округлое и румяное. На ногах дорогие кожаные сапоги красного цвета, носки которых были слегка загнуты вверх, а на широком поясе в украшенных серебряной мишурой ножнах висела сабля. Сразу видать, человек не из бедных, а если судить по его уверенным движениям, несмотря на молодость, кое-чего повидавший.
— Слышь! — парень прошел в комнату и остановился передо мной. — Ты Вадим Сокол?
— Да, так меня зовут, — согласился я.
— Ах ты, гадина!
Выкрикнув это, парень попытался ударить меня кулаком в солнечное сплетение. Однако я был настороже, левой рукой поставил блок, сделал резкий шаг на противника, и хуком справа свалил его. «Ну, — думаю, — сейчас прижму его к полу». Однако нет, незванный гость, несмотря на саблю, которая ему мешала, ловко выкрутился из захвата, снова оказался на ногах и выпалил:
— Самозванец!
— Ты чего!? — попытался я успокоить франта в красных сапогах.
— Это я Вадим Сокол!
— Откуда? — не растерялся я.
— С Ладоги.
— А я из Москвы.
Парень сжал кулаки, телом подался немного вперед и спросил:
— Где это?
Вспомнив, что Москва, как таковая, еще не упоминается в исторических хрониках, даже как деревня одного из древнерусских князей, я назвал наиболее близкие к родному городу старые города:
— Это между Тверью и Рязанью.
— Врешь ты все.
Молодец снова перешел в атаку. Удар с левой руки в голову, и я его пропускаю. Скула сотрясается, а противник старается поразить меня в переносицу. Но я, хоть и поплыл, что и как, еще соображал, и потому смог немного оторваться, прижался к стене и ударил его ногой в коленную чашечку. Вадим Сокол из Ладоги согнулся в поясе и взвыл от боли, а я не медлил. Подскочил к нему и врезал локтем по хребту. Хлоп! И парень снова на полу. Самое время его повязать, но тут появился Сивер, за спиной которого находились два воина из городской стражи. И в связи с этим боевые действия между двумя представителями семейства Соколовых были прекращены.
Сивер сказал стражникам, что сам разберется, а когда они ушли, витязь поставил перед собой моего гостя и спросил его:
— Тебе чего надо, мил человек? Зачем к добрым людям врываешься и драку учиняешь? Нехорошо это.
— А присваивать себе чужое имя хорошо? — опасливо покосившись на золотой пояс воина, огрызнулся франт.
— Это тоже не дело, согласен с тобой. Но я, — мой спутник выпрямился и направил свой взгляд в переносицу парня, — Сивер из Щецина, воин Триглава, готов подтвердить, что человек рядом со мной, действительно, Вадим Сокол. И я готов биться против всякого, кто назовет меня лжецом.
Витязь действовал хитро, сместил акцент с меня на себя, и теперь если мой однофамилец желал настоять на своем мнении, Сивер мог вызывать его на поединок и тупо прикончить, тем самым, решив эту неожиданно возникшую проблему. Парень в красных сапогах, хоть и горячий, дураком не был, и расклад понял сразу. Поэтому он понурился и выдавил из себя:
— Виноват. Я обознался.
Было, он повернулся на выход, но Сивер его остановил:
— Не торопись, гость заморский. Посиди с нами, поговорим и все решим.
— Ладно.
Соколов из Ладоги присел за стол и витязь начал осторожный допрос:
— Ты купец, что ли?
— Еще нет, — отряхивая от пыли свою дорогую рубаху, произнес гость. — Купец отец мой, а я так, пока учусь. Здесь с приказчиками.
