Через три дня пленные испанские моряки были высажены на небольшой дикий пляж, притаившийся между крутыми скалистыми уступами кубинского побережья западнее мыса Франсес, после чего пираты на двух судах пошли к острову Пинос.
Открытый Колумбом в 1494 году, Пинос ничем не заинтересовал испанскую корону и по этой причине долгое время оставался в полном забвении. Низменная южная часть острова, к которой вскоре приблизились пираты, резко отличалась от северной холмистой части. Берега здесь были сложены из непрочных древних известняков и коралловых отложений. Ветер и море выточили в них множество бухт, крохотных заливчиков, пещер и гротов. Некоторые бухты — так называемые «калеты» — были соединены с морем узкими протоками. Бразилец решил стать на якорь в одной из них, окаймленной ослепительно белым песчаным пляжем с разбросанными по нему цепочками пальм; сразу за пляжем начинался непроходимый тропический лес, состоявший из гуаякана, гранадильо, красного дерева и других ценных пород с твердой древесиной. Здесь на сотни миль вокруг не было ни души, и здесь разбойники не только запаслись свежей питьевой водой, но и поделили награбленную добычу.
— Ну, куда двинем теперь, капитан? — весело поигрывая серебряным пиастром, полюбопытствовал Фрэнсис Тью.
— Мир велик, — философски ответил Бразилец. — Но для меня Ямайка — как Израиль для еврея. В общем, земля обетованная.
— Ты уверен, что губернатор Модифорд встретит нас с распростертыми объятиями?
— Я больше рассчитываю на объятия портовых девок, — скривил губы капитан. — Уж они-то точно слетятся на пристань, едва завидят в море верхушки мачт наших кораблей. А позже, когда мы ступим на берег и, сгибаясь под тяжестью добытых сокровищ, пойдем толпой по Параду, они начнут показывать на нас пальцами, восхищенно шептаться и прикидывать, у кого из нас в кошельках больше монет.
— Да-а, — мечтательно протянул Пузатый Якоб, — когда ты богат, все тебе завидуют, все тобой восхищаются и всем ты интересен.
Лоренсо Секейра сидел в стороне от прочих разбойников, погрузив пальцы ног в сухой горячий песок. В трех саженях от него с шипением накатывались на берег волны прибоя.
Джон Боулз, обратив внимание на унылый вид португальца, подсел к нему и, помолчав, сказал:
— Лоренсо, с такой кислой рожей ты мог бы быть желанным гостем на любых похоронах. Что случилось?
Секейра повернул голову и скользнул по квартирмейстеру отсутствующим взглядом.
— Прости, ты о чем-то спросил?
— Я силюсь понять причину твоего дурного настроения. В то самое время, когда все сияют от радости, довольные удачным захватом испанского приза, ты сидишь здесь, на отшибе, изображая из себя библейского мученика.
— Для меня добытые деньги — лишь средство к существованию, но не источник счастья.
— Ого! Что же тебе нужно для счастья?
— Я должен найти одного близкого мне человека, — ответил Лоренсо. — И отомстить тем, кто погубил близких мне людей.
Железнобокий нахмурил брови.
— Ты знаешь, где их искать?
— Да.
— Если я предложу тебе свою помощь, ты…
Португалец отрицательно покачал головой.
— Нет, Джон. Я с благодарностью принял бы от тебя любую помощь, но только не в этом деле.
Среди пиратов считалось верхом неприличия спрашивать кого бы то ни было о его прошлом. У каждого за душой могла быть какая-нибудь тайна. Поэтому Боулз благоразумно решил прекратить свои расспросы и оставить Секейру наедине с его думами. «По-видимому, гибель близких стала для парня большим потрясением, — сказал он себе. — Рана еще свежа, и должно пройти немало времени, прежде чем он сможет обрести душевное равновесие…».
Глава 14
Волнующая встреча
В начале сентября 1664 года Рок Бразилец появился на внешнем рейде Порт-Ройяла с двумя призовыми кораблями — баркой и галеоном — и попросил у губернатора разрешение войти в гавань, чтобы, реализовав часть награбленных товаров, расплатиться с кредиторами. Хотя Модифорд не дал ему никаких гарантий, пират через несколько дней все же вошел во внутреннюю гавань, где оба судна были неожиданно задержаны военным фрегатом, а находившиеся на их борту товары описаны и перенесены солдатами на королевские склады.
— Призы незаконны, — объявил главный судья Ямайки сэр Джеймс Модифорд, брат губернатора. — Они будут проданы в интересах испанского собственника, когда последний заявит на них свои претензии.
Сказать, что флибустьеры остались недовольны действиями местной администрации, значило бы погрешить против истины. Нет, они были не просто недовольны. Их обуяли гнев и возмущение.
В одну из темных безлунных ночей Бразилец и его сообщники — примерно полтора десятка человек — проникли на королевские склады, оглушили вымбовкой часового и унесли с собой то, что считали своей законной добычей. Возможно, впопыхах они прихватили и кое-что, ранее им не принадлежавшее, но когда кругом кромешная тьма, не мудрено и ошибиться.
После проведения этой рискованной операции разбойники укрылись в тайных притонах на окраине Порт-Ройяла и две недели отсиживались там, не желая лишний раз попадаться на глаза ищейкам губернатора. Впрочем, страхи их оказались напрасными. В городе, половину жителей которого составляли уголовные элементы, искать похитителей было всё равно, что искать оброненную жемчужину на дне Карибского моря. Вместо того чтобы заниматься поисками истинных виновников ограбления, власти арестовали и бросили в тюрьму первых попавшихся четырнадцать мошенников. Они были одеты в рваньё и имели физиономии висельников — этого было достаточно, чтобы предъявить им обвинение в любом нераскрытом преступлении.
Убедившись, что гроза миновала, Бразилец и его люда выползли из укрытий, и вскоре вести об их оргиях разнеслись по всему Порт-Ройялу. Некоторые из них умудрялись за ночь прокутить две-три тысячи песо, так что к утру, по рассказам очевидцев, у них не оставалось даже рубашки на теле. Однако это мало их беспокоило. Они занимали деньги у своих менее расточительных товарищей или у трактирщиков и продолжали пить и развратничать до тех пор, пока кого-нибудь из них не продавали за долги в рабство.
Капитан Рок не отставал от своих компаньонов. Один из его соотечественников оставил для потомков весьма примечательную характеристику этого флибустьера: «Он был груб, неотесан и вел себя словно бешеная Фурия. Когда он напивался, то как безумный носился по городу и немало перекалечил людей, которым довелось попасть ему под руку. Никто не осмеливался ему ни в чем перечить, только за глаза говорили, что он дурной человек».
В январе 1665 года в жизни Рока Бразильца произошло важное событие — на него обратил внимание общепризнанный лидер флибустьеров Ямайки Эдвард Мансфельдт. «Генерал» пиратской флотилии был голландцем, уроженцем острова Кюрасао. Несмотря на формальный запрет губернатора предпринимать враждебные акции против испанцев, он в тайне начал готовить экспедицию к берегам Центральной Америки и во время этих приготовлений связался через своего агента с Бразильцем. Последний поддержал замысел «генерала». Почти все деньги, добытые им в предыдущем походе, были спущены в злачных заведениях пиратской столицы, и поэтому он готов был снова выйти в море за добычей.
