Книга Сыграй мне смерть по нотам..., страница 30. Автор книги Светлана Гончаренко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сыграй мне смерть по нотам...»

Cтраница 30

После кончины Марины Петровны Андрей Андреевич окончательно воцарился в доме Шелегиных. Он и обедал тут, и ночевал иногда в комнате Ирины, в её постели. То, что он был женат, ничуть его не конфузило. Со своей Полиной он был нежен. Все знали, что он отличный семьянин, а Полина никогда не скандалила и даже не дулась на мужа. Почему бы ему не взять под опеку несчастных Шелегиных?

Он и взял. Он принялся командовать в этом семействе так легко, весело и напористо, как он один умел. Он давал полезные практические советы, дарил Ирине любимые ею белые хризантемы и шутливо ерошил Дашину гривку, тёмную и густую (упрямая вреднюга скоро обстриглась почти под ноль — чтоб не ерошил). Ирина шагу не делала без его одобрения.

— Ну и что? Почему бесится эта неугомонная девчонка? Дело-то житейское! — заметил, прервав Настин рассказ, Самоваров.

— Но я ещё не дошла до вещей странных и нехороших. Не перебивай! — потребовала Настя.

Своего невезучего отца Даша всегда любила — с тех ещё времён, когда они вместе варили кашу, распевали вокализы и учили итальянский. Теперь она обожала его абсолютно и демонстративно, назло матери и всему свету. В этом обожании был у неё лишь один союзник — странная старуха из соседнего подъезда Августа Ивановна. Правда, Августа Ивановна обожала скорее не несчастного больного, а свою покойную подругу Марину Петровну.

Старуха по-прежнему ухаживала за Сергеем Николаевичем — оказывается, именно с таким условием Марина Петровна оставила ей некоторые из своих бесчисленных колец и брошек (а оказались они не бижутерией, а сплошь дорогими вещами хорошей старинной работы). Для тех же целей были Августе Ивановне переданы и остатки денег от проданной в Новосибирске квартиры Марины Петровны (основную сумму «съели» бесчисленные доктора и экстрасенсы). Самые лучшие и дорогие украшения были оставлены Даше; она должна была получить их в день совершеннолетия.

Андрей Андреевич находил всё это возмутительным. Он рекомендовал Ирине хотя бы квартирные деньги отобрать через суд у посторонней старухи. Но Марина Петровна позаботилась составить самое настоящее, юридически безупречное завещание. Ничего поделать с ним было нельзя.

Каждое утро Августа Ивановна являлась к Шелегиным и с важным видом шла в комнату к Сергею Николаевичу. Даша ей помогала, тем более что старуха со своим необратимым склерозом ни в какой степени не могла освоить даже азов итальянского языка. Ирина ссорилась с обеими и говорила, что не потерпит в своём доме чужой карги. Она бы давно вытолкала в шею престарелую авантюристку, если бы имела время для возни с больным мужем.

Как-то раз Ирина в сердцах заявила, что Сергею Николаевичу было бы лучше в интернате для инвалидов. Она намекнула, что этот вопрос сейчас уже решается. Скорее всего, музыкальная общественность города поможет пробить место в хорошем заведении, и тогда…

Даша не дослушала. Она принялась кричать, что она продаст самую дорогую бабушкину брошку. Если брошку продать, у неё, у Даши, будут деньги. Она тоже тогда сбежит из дому, в поезде доедет до Москвы и там навсегда растворится в человеческом море.

Ирина ужаснулась: сумасбродная Даша вполне могла проделать такую штуку. Идея с интернатом была временно отставлена.

Было среди взрослых Дашиных открытий ещё одно — самое важное, странное и прекрасное. Нынешней весной на улице Воровского, где размещалась Нетская филармония, подошёл к Даше незнакомый парень с причёской Тутанхамона. Не совсем, конечно, незнакомый — был он довольно популярной личностью среди нетской музыкальной молодёжи. Даша знала, что этот Тутанхамон учится в Музыкальном училище, подаёт большие надежды и при этом умудряется неплохо зарабатывать в разных ночных заведениях. Она даже знала, что фамилия Тутанхамона Вагнер. Но сама она вряд ли была ему известна, раз он спросил:

— Ты Шелегина? Точно? Тогда у меня есть кое-что для тебя. Глянь-ка.

Вагнер отвёл её в сторонку, усадил на скамью под большим клёном. Клён недавно только развернул свои растрёпанные листья — они были ещё детски бледные и пахли кисленьким, как новый ситец. Этот весенний запах и вообще все мелочи того дня Даша запомнила накрепко. Ещё бы — слишком многое переменилось в её жизни за те полчаса!

Вагнер уселся рядом с Дашей на скамью и показал толстую нотную тетрадь в зелёной обложке. «Сергей Шелегин «Вокальные наброски» — вот что было на тетради написано шариковой ручкой. Даша отогнула обложку. Кленовые тени легли на страницу — на первые такты знаменитых «Листков из тетради» Андрея Смирнова.

— Что это значит? — удивилась Даша. — Где вы это взяли?

— Давай без «вы», мы не в Кремле, — великодушно предложил Вагнер. — Ноты я нашёл. Вчера Союз композиторов переезжал в новое здание. Хотя скорее наоборот, в старое — их выперли из отдельного дома в две каморки над филармонией.

Даша всё ещё ничего не понимала.

— Каморки дали им неважные, в одной даже окон нет, — злорадно сообщил Вагнер. — А в бывшем Союзе композиторов теперь будет салон наклейки ногтей. Нас в училище вместо занятий к композиторам послали — вещи разбирать, узлы вязать. Я не пошёл бы, но директор пригрозил парой по музлитературе. Теперь не жалею — в одном старом шкафу, большом, жёлтом, я всё это и нашёл.

В жёлтом шкафу Вагнер обнаружил не только «Вокальные наброски» Шелегина, но две увертюры его же к каким-то драмам и сонату для фортепьяно.

Даша, ничего не понимая, пролистала всю пачку, прижала к груди и спросила:

— Могу я это взять?

— Конечно. Отцу передай. Он ведь жив ещё?

— Жив! Он так обрадуется! Не понимаю только, как эти ноты в шкафу у композиторов оказались?

— Откуда я знаю! Твой отец ведь членом Союза не был?

— Не был. Но один раз он туда поступал — мне бабушка рассказывала, сама я тогда ещё не родилась. Его не приняли, потому что он представил очень слабые вещи.

— Скорее всего, вот эти самые он и представил, — сказал уверенно Вагнер. — Классные, по-моему, а не слабые. А самое удивительное, что многие из них потом стали известны. Только под другой фамилией.

Опытный юноша Вагнер сразу сообразил, какую странную и важную находку он сделал. А вот у Даши в голове только гуд стоял, и даже вопросы ещё не смели сложиться и выговориться.

— Но как же так! — опомнилась она наконец и вскочила со скамейки. — Если папа эти вещи показывал в Союзе композиторов, значит, они…? Он их написал? Нет, тогда их должны были обязательно узнать… А Смирнов?.. Это всё невозможно!

— Я уже думал об этом, — сказал Вагнер. — Даже поспрашивал кое-кого. Дело в том, что пятнадцать лет назад в Нетске членами Союза были только Зырин, Николаев и Баулин. Все трое — полный отстой, самоучки. На баянах они шпарили, песенки лепили про родной завод, пили, не просыхая. А главное, вряд ли твёрдо знали ноты. На баянах, по воспоминаниям современников, они играли исключительно на слух. Если через пень колоду до от ре они отличить могли, то уж с листа прочитать такие непростые вещи, как эти, да ещё и запомнить — шиш. Теперь соображай: Смирнов со своими гениальными творениями когда вылез? Когда твой отец слёг и ничего уже сам помнить не мог. Так?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация